XX съезд КПСС, проходивший с 14 по 25 февраля 1956 года, по праву относится к числу поворотных событий в отечественной истории. Именно тогда Никита Сергеевич Хрущев произнес свою знаменитую речь, направленную на разоблачение культа личности Сталина. Он подверг резкой критике деятельность Иосифа Виссарионовича в качестве главы советского государства.
Последствия его доклада для всей общественной системы огромны: в водную гладь тогдашней, хотя и относительной, но все-таки стабильности был брошен булыжник, волны от которого докатились и до дня сегодняшнего.
Публичные споры о значении XX съезда, его месте и роли в истории, а также о роли вождя народов по-прежнему актуальны. Это означает, что акценты окончательно не расставлены.
Мы продолжаем дискутировать о дне вчерашнем, вновь разделяясь на тех, кто твердо «за» и тех, кто радикально «против». Это весьма опасная тенденция, поскольку перед лицом современных угроз и вызовов российскому обществу крайне необходимо как минимум достижение некоего общественного консенсуса. И значение сбалансированного отношения к собственному прошлому для достижения подобного консенсуса трудно переоценить.
Итак, в случае с XX съездом линий идеологического водораздела несколько. Причем существуют они и спустя 60 лет.
Линия первая
Стоило ли вообще Никите Сергеевичу столь резко и столь поспешно низвергать Сталина с Олимпа коммунистических демиургов до уровня политического преступника? Еще за три года до доклада советских людей со страниц газет неистово убеждали в том, что Иосиф Виссарионович - гениальный и непогрешимый вождь и учитель, неустанно думающий о благе всего народа. И они в основной своей массе именно так и думали.
Шок - главное слово, которым в воспоминаниях очевидцев описывается впечатление от произнесенной Хрущевым речи. Многие в партийной верхушке понимали, что осудить культ нужно, необходимо рассказать о всех «перегибах». Но как это сделать?
Уже тогда в обществе произошел раскол. Одни, представляющие большинство, посчитали случившееся недопустимым попранием идеалов. Другие, оставшиеся в меньшинстве, назвали доклад необходимым и исторически важным шагом. Третьи посчитали формат развенчания, предложенный Хрущевым, неполным. Ведь критикуя Сталина, он не стал говорить о системных изъянах советской государственной машины, таких как засилье бюрократии и неэффективность плановой экономики.
У многих появилась надежда на серьезные изменения, которых в итоге не произошло. За идеологически контролируемой «оттепелью» последовал брежневский «застой», консервация режима. А одной из главных причин краха Советского Союза, последовавшего за горбачевской перестройкой, многие исследователи называют тот самый раскол, который был посеян Хрущевым на XX съезде.
Вторая линия
Линия эта более глубокая, касающаяся личности Сталина, его исторической роли. В этой части Никита Сергеевич не смог предложить сбалансированной позиции.
Например, когда он говорил о репрессиях, упомянуты были только дела против высших партийных руководителей. О массовом уничтожении крестьянства, представителей интеллигенции - ни слова. Сотни тысяч людей так и не были реабилитированы ни в 50-е, ни в последующие годы. У них возникал вполне закономерный вопрос: а нас разве справедливо посадили?
Хрущев существенно занизил роль Сталина как полководца. Его фразы о том, что «Сталин фронтами по глобусу руководил», вызвали недоумение у генералов и маршалов, отлично знавших, что это не соответствует действительности. Они прекрасно знали, что все важные операции были согласованны с тогдашним верховным главнокомандующим, который детально все анализировал.
По сути, Хрущев запустил в информационное пространство очередной исторической миф, активно эксплуатируемый и сегодня. Публикации о «бездарности» Сталина-полководца, основанные на данных, представленных в докладе Хрущева, выпускаются регулярно и в довольно большом количестве.
Да и каких только ярлыков, кроме этого, не налепили сегодня на Сталина: «тиран», «кровавый диктатор», «палач». Отчасти это справедливо, но нельзя же отрицать и явных заслуг «отца народов».
Очевидно, что уроки XX съезда пора выучить. Решение лежит в признании как положительных, так отрицательных моментов в истории, создании ее целостной концепции. Сделать это сложно, но крайне важно. Именно поэтому предложение президента по созданию единого учебника истории было активно поддержано практически всеми политическими силами.
Остается только сойтись на неких позициях, приемлемых для большинства. Симпатизирует в этом плане формула, которую приняли в современном китайском обществе по отношению к Мао Цзедуну, фигуре, по многим параметрам схожей со Сталиным. Там договорились, что 70% из сделанного Мао было правильным, а 30% нет. На том споры и прекратили.
У нас до подобного все еще далеко. Несмотря на массированную антисталинскую пропаганду, активно проводившуюся со времен Хрущева, россияне в целом положительно оценивают роль Сталина. Об этом говорит масштабный опрос «Имя России», в котором он занял второе место, а также ряд других серьезных социологических исследований.
Например, в марте прошлого года «Левада-центр» зафиксировал значительное улучшение отношения к Сталину в последние 15 лет. Его имя связывают с победой в Великой Отечественной войне, превращением СССР в мировую державу. И жертвы советского народа многие считают справедливыми и оправданными.
Эксперты объясняют подобные результаты следующим образом:
Выросло число людей, которые относятся к Сталину с уважением, но без особой симпатии и точно без восхищения. Это интересно в связи с тремя аспектами.
Первое – что пишут о Сталине, что люди о нем читают. Книжные полки заполнены полной ерундой по поводу Сталина, выдумками о Сталине, игнорируются исторические факты и свидетельства источников. Кто-то это, наверное, читает.
Второе – связь имени Сталина и периода Сталина с тем, что называется русской национальной идентичностью, самосознанием. В силу сложившихся обстоятельств именно война и то, что с ней связано, послевоенный период оставили заметный отпечаток на русском национальном самосознании.
Третий момент – внешняя среда и роль международных факторов. Когда люди отвечают на вопрос, как они относятся к Сталину, они думают прежде всего о войне, а не о репрессиях, не о терроре, как людей пытали в Гулаге, а о тех жертвах, которые были принесены во время войны. Поэтому не надо перегибать палку и угадывать в этом оскал странного народа, который высекли в прошлом, а он тоскует по железной жесткой руке.
Однако некоторые политики, публицисты, общественные деятели в этой тенденции некую тоску по «сильной руке» все же увидели и заговорили о необходимости нового витка его развенчания культа личности, вместо того чтобы всерьез подумать о причинах этого феномена.
Во-первых, нужно учитывать современные реалии. Россия вновь, как и во второй четверти прошлого столетия, находится под внешним давлением, вновь нуждается в серьезном прорыве. Для этого нужна мобилизация всех сил и средств.
Во-вторых, общество подспудно ищет компромисс, к которому не могут прийти политические элиты. Оно уже прошло через огонь коммунизма, воду перестройки и медные трубы либерализма и всем воздает по заслугам. Люди, в особенности молодежь, сегодня не склонны поддерживать тех, кто смотрит на историю сквозь призму неких идеологических догматов. Отсюда, кстати, высокая электоральная популярность политиков с так называемой эклектичной идеологией, вбирающей в себя лучшее от многих направлений. Это и к «Единой России», кстати говоря, относится, в программе которой можно найти как идеи либерализма, так и социал-демократии.
Таким образом, мы движемся к определенному компромиссу и как по отношению к Сталину в отдельности, так и по отношению к собственной истории в целом. И чем скорее мы его найдем, тем проще нам будет идти вперед.
Оценили 3 человека
2 кармы