Православие — источник нравственности? Рассмотрим жизнь православного народа

В Российской империи большинство — православные крестьяне, что вряд ли кто-либо стал бы отрицать. Конечно, о православии мы говорим формальном, но все же тема интересна по той причине, что служители культа утверждают: наше общество деградирует в моральном плане и что пора возвращаться к традициям.

Говорят, насколько нравственным было православное общество. Вот этот тезис и проверим. Но для начала докажем, что такое явление вообще имеет место.

Социологи опрашивали служителей культа, причем верхушку, о том, как они воспринимают современное общество. Некоторые результаты:

«Как выяснилось, современное российское общество, по мнению опрошенных, оказывается в своих ценностных ориентирах почти «вывернутым наизнанку». Акцент на материальных благах, на потреблении и эгоизме, вседозволенность рыночной экономики, - не дают россиянам сосредоточиться на действительно важном: на духовных ценностях и на семье»[1].

Но как можно решить эту проблему? Довольно просто:

«Христианская государственность представляется опрошенным оптимальным решением. Важность воспитания и сохранения цивилизационной российской целостности, преемственность традиций в условиях новой информационной реальности, – это, по мнению многих, первоочередные задачи».

Так что теперь рассмотрим христианскую государственность (Российскую империю) и общество, где были духовные скрепы. Насколько оно было нравственным по сравнению с современным обществом?

Сразу заметим, что не рассматривается нравственность служителей культа в этот период. Отметим только, что во время Стоглавого собора царь Иван IV характеризовал деятельность служителей культа таким образом:
«Вы захва­тили себе в собственность третью часть, как оказывается, городов, посадов и деревень нашего государства... вы продае­те и покупаете души нашего народа. Вы ведете жизнь празд­ную, утопаете в удовольствиях и наслаждениях: дозволяе­те себе ужаснейшие грехи, вымогательства, взяточничество и непомерные росты. Ваша жизнь изобилует кровавыми и вопиющими грехами: грабительством, обжорством, празд­ностью, содомским грехом. Вы хуже, гораздо хуже скотов!»[2].

Это был 1551 год, то есть после крещения Руси прошла не одна сотня лет. И подобное выступление было типичным для той эпохи. В дальнейшем служители культа никак не исправились в нравственном плане вплоть до советского периода, когда их «духовность» стали ограничивать, а фанатиков ссылать в глубинки, чтоб не портили картину.

В общем, рассмотрим крестьянство после отмены крепостного права, так как до этого времени их можно было проигрывать в карты и торговать на рынке, что тоже характерно для «православной государственности»[3].

Можно ли себе представить нравственное общество, когда почти все люди, что живут на определенной территории, в сущности, полурабы? И служители культа — единственные лица, которые с ними взаимодействуют, то есть заменяют почти все социальные институты. Попы для них — источник любой внешней информации.

Но, быть может, все сильно изменилось после так называемого освобождения? Посмотрим на нравственные идеалы крестьянства в эти годы. Сразу заметим, что все пороки крестьянства ни в коем случае не осуждаются. Это невежество, в которое их загнал правящий класс, винить их в этом так же глупо, как сейчас винить дикаря, что он не знает научные теории.

Алкоголизм

Алкоголизм не был чем-то необычным для крестьянина, потому что никаких особых развлечений на селе не было. Надо отметить, что в среднем крестьяне пили меньше городских жителей по причине нехватки денег и иногда даже дефицита алкогольной продукции.

Однако в местах, где все было в достатке, на начало XX столетия можно было видеть такую картину:
«За последние два года села и деревни стали неузнаваемы: сами крестьяне мне указывали такие села, которые год назад были нормальными, работящими, религиозными и в течение нескольких месяцев развратились в конец, разорились на вино и представляют собой сборища полоумных, ленивых и жестоких людей»[4].

Больше всего пили крестьяне во время церковных праздников. Собственно советская власть боролась с пьянством во время церковных праздников где-то до конца 30-х годов, то есть лет 20, настолько это была сильная «традиция». Типичный церковный праздник:

«С раннего утра до поздней ночи в дни наших престольных праздников только и видишь на селе толпы пьяных компаний в истерзанном виде, в бесшабашном разгуле»[5].

Церковный праздник — это день, когда крестьянин «раскрепощается»:

«Приготовиться к празднику, как бы это не было трудно, а надо. Бедный должен купить четверть ведра водки простой и бутылку красной, средний полведра водки и четверть красной, зажиточный ведро водки и четверть ведра красной. Богатый, 2–3 ведра простой и полведра красной. Это в храмовый праздник и Пасху»[6].

Понятно, что эти дни духовности не ограничивались одним пьянством. Пьяные лица — толпа — творили разные бесчинства, но и это тоже в царской России относили к «традициям». С этим не боролись по очевидной причине: «пьяные деньги» приносили до трети поступлений в бюджет страны[7].

Алкоголизм в целом для российской империи — практически норма жизни даже для детей. На первом Всероссийском съезде по борьбе с пьянством отмечалось:
«90% пьющего населения начинают обучаться употреблению спиртных напитков в юные годы»[8].

Там же заявляли:

«Из 182 мальчиков, в возрасте от 8 до 13 лет, со спиртными напитками были знакомы 166, причём 151 из них пили водку систематически. Некоторые заявляли, что могут выпить до 3-х рюмок сразу с удовольствием, и пьют, потому, что «хорошо в голове шумит». Из 159 девочек в возрасте от 8 до 15 лет, пили 149, т. е. 93,7 %, из них некоторые «ежедневно», другие «уже давно», третьи «бывали пьяны».

«Не укради»

Простой пример, как работала «священная заповедь». Собственно работала она даже хуже, чем теперь, поскольку воровство внутри крестьянской общины особо-то властью не замечалось. Вот типичная ситуация:

«Летом друг у друга воруют с поля намолоченный хлеб с тока, насыпают в голенища сапог, карманы. В рабочую пору воруют с поля снопы, верхние с конца или нижние, чтобы не было заметно»[9].

Информатор чиновников также отмечал такую проблему:

«Воруют: хлеб из амбаров, с гумна, снопами с поля; одежду, обувь; из домашней утвари – самовары, котлы; из сеновалов – сено»[10].

Подобное считалось обычным делом, особенно в местах, где перед крестьянином стоит вопрос выживания. Да и понятие «собственность» для крестьянина мало что значило:

«На собственность соседей – крестьян мужик в настоящее время нисколько не постесняется посягнуть: вытащить из кармана кошелек с деньгами, украсть хлеба или сена у соседа, стянуть соху, оставленную в поле до новой работы и произвести разные мелкие кражи: все это среди крестьянства не редкость»[11].

Надо отметить, что воспоминание относится к 1908 году, то есть прошло уже очень много лет со времен крещения Руси и всем этим крестьянам, конечно, пытались промыть мозги религией. Толку, как видно, ноль.

Естественно, если факт кражи выявлялся, то крестьяне сами разбирались с ворами. Как правило, это была драка. До судов это явно не доводилось практически никогда. Причем крестьяне понимали, что в один год неплохой урожай, в другой — никакой. Поэтому если вор крадет для того, чтобы выжить, это традиционно воспринималось как оправдание для кражи, такого человека даже не избивали.

О «разврате» в деревне

Религия, безусловно, должна учить людей, что «разврат» — зло. Однако если мы посмотрим на жизнь крестьян, то убедимся, что религия тут никаким образом ни на что не влияла. Впрочем, это относится не только к крестьянам, которым промывали мозги в церквях, но и к самим служителям культа.

Итак, состояние деревни на начало XX века с точки зрения попов, которые следили за крестьянами:

«непристойные песни и пляски», «нравственная распущенность», «разгул и большие вольности», «нарушение уз брачных и девственных»[12].

В отдельных деревнях существовали сомнительные «нормы» передачи жен, дочерей за алкоголь или еду. Чем пользовались в основном гости деревни, например купцы. Соитие отца с женой сына считалось обычным делом:

«Нигде, кажется, кроме России, нет того, чтобы один вид кровосмешения приобрёл характер почти нормального бытового явления, получив соответствующее техническое название – снохачество»[13].

Во многих православных деревнях была вполне себе «свободная любовь». И все это подкреплялось также тем, что была развита проституция. В основном, конечно, в городах, где публичные дома были разрешены православным правительством, но в деревнях также это дело имело место.

Однако публичных домов в деревне не было из-за ничтожной инфраструктуры. Однако проституток было очень много, особенно выделялись в этой сфере солдатки[14], чьи мужья были на службе. А поскольку тогда это занимало слишком много времени, например 20 лет при Николае I, они таким образом зарабатывали, ибо иных источников практически не было.

Конечно, подобная духовность приводила к распространению венерических болезней. Опять таки стоит заметить, что города в этом смысле обгоняли деревни, но в деревнях ситуация была хуже хотя бы по той причине, что никаких средств лечения у большинства крестьян вообще не было.

Когда врачи только занялись деревней, то:

«Даже при столь неполном охвате крестьянского населения медицинской помощью, первые результаты деятельности земских врачей вызвали шок в российском медицинском сообществе. Деревня оказалась массово поражена сифилисом»[15].

И тут нельзя не упомянуть о детоубийстве, поскольку в православной России, где публичные дома были легальны, аборты — запрещены. Причем не просто запрещены формально. Это называли «детоубийство» и за это сажали в тюрьму или ссылали на каторгу.

В деревне подобное практиковалось намного чаще, чем в городах. Однако зачастую эти случаи не были известны суду. Исключения бывали, и только за 1888–1893 гг., таких дел в селе было 6269[16].

Так как аборт не делали, то обыкновенно практиковалось убийство младенцев. Методы были разные. Наиболее распространенный — «присыпание». В словаре Даля отдельно об этом говорится: «Приспать или заспать младенца, положить с собою, навалиться на него в беспамятном сне и задушить».

Было сложно доказать, сделано это специально или нечаянно. Однако, как правило, это относили к случайному стечению обстоятельств. И единственное наказание — «пост 6 недель». Для крестьян это вообще не наказание.

Причины такой ситуации очевидны: крестьяне просто не могут содержать лишних людей в семье, так как сами еле сводят концы с концами. Довольно распространенный мотив:

«Я задушила своего мальчика из-за стыда и нужды; у меня трое законных детей, все малолетние и мне их нечем кормить, так что я хожу побираться Христовым именем, а тут еще новый появился ребенок»[17].

Значительная часть случаев, происходящих в деревне, не раскрывается. Однако даже те немногие факты, что имеются в наличии, говорят прямо о высокой духовности православного народа:
«Скотоложство распространено, кажется, еще больше, чем педерастия. В некоторых местностях, например, в северо–восточных губерниях оно имеет полные права гражданства, и крестьяне здесь пользуются им даже как медицинским средством, будто бы избавляющим от лихорадки»[18].

Собственно такая «традиция» действительно сложилась в некоторые дореволюционных селах, где крестьяне полагали, что соитие с животным избавляет от некоторых болезней. Это во многом прямое следствие отсутствие медицинской помощи. Соитие с животными стало своего рода крестьянским суеверием.

К данному деянию не относились как к норме, хотя и часто практиковали:

«В народе распространен порок скотоложства, этот порок тщательно скрывается, только поговаривают тогда, когда спрашивают у кого–нибудь, где отмолить этот грех и как. Занимаются этим старые солдаты, не имеющие семьи. В народе считают, что у таких людей всегда родятся дети – уроды. У одного мужика родилась девочка без ручек, у другого – мальчик без зрачков»[19].

***

Как можно понять, изречение «Если бога нет, все позволено» особого смысла не имеет, поскольку вся эта духовность лишь провозглашается, но без реальных условий толком ничего не изменится.

Крестьяне были такими не потому, что им промывали мозги тем или иным способом, а потому, что они жили буквально в скотских условиях. Ничего иного на выходе и быть не могло.

Поэтому сложно понять, о какой непонятной «духовности» прошлого вспоминают сторонники религиозного культа в наши дни. Наверное, неплохо представлять себе в прошлом каких-то рыцарей, которые молились 100 раз на дню, но какое это имеет отношение к истории?

Судя по данным, что есть, религия оказывала примерно такое же влияние на нравственное состояние общества, как сейчас оказывает социальные реклама на ТВ. Это относится далеко не только к крестьянам, но и к жителям города, к представителям высших сословий и, конечно, к самим служителям культа.

Нет, жители в основном, которые «грешили», понимали, что они делают что-то неправильное, как и теперь в принципе все граждане понимают, что нарушают закон или совершают «грех». Но толку от этого никакого нет, потому что отсутствуют социальные основы, благодаря которым обеспечивается достойная жизнь, позволяющая уже человеку думать о развитии, а не только о физическом выживании.

http://kritix.ru/religion-and-...