От диктатуры к «мягкой силе»

Владимир Ильич Ленин в президиуме I конгресса Коминтерна. Кремль, 1919 г.

Спроси современного молодого человека, что такое Коминтерн, он, скорее всего, пожмёт плечами. Это слово ещё остаётся кое-где в топонимике, но смысл его ускользает, а вместо осо­знания сути явления общество руководствуется мифами и пропагандистскими клише эпохи перестройки.

Мифы и реальность

Главный миф основан на упрощении: большевики разжигали пожар мировой революции с помощью зловещей организации под названием Коминтерн. В ущерб, ра­зу­меется, интересам русского народа, расходуя средства на финансирование зарубежных коммунистических движений, в то время как в России царили разруха и голод. Ещё один ракурс – репрессии в отношении деятелей Коминтерна, что позволяет, не углубляясь в детали, сформировать демонический образ.

Сегодня вы вряд ли услышите, что Коминтерн – мощнейшая организация, которая обеспечивала влияние нашей страны на мировые процессы, которая обладала силовым и даже военным потенциалом, разведывательной сетью, а также тем, что нынче называют «инструментами мягкой силы». Коминтерн был организацией, которая системно и последовательно воспроизводила союзников СССР – и в масштабе государств, и на уровне конкретных личностей. И после роспуска в 1943 году организационные структуры Коминтерна, по сути, продолжали действовать, перекочевав в иные государственные институты. (Даже сегодня Россия пользуется «плодами» работы Коминтерна – чего стоит только возникновение на карте мира коммунистического Китая – нашего естественного геополитического союзника – и это только один частный пример.)

Коминтерн – это борьба с фашизмом (начиная с Испании, а не только во время Второй мировой). Коминтерн – это освобождение стран от колониальной зависимости. Коминтерн – это обучение в советских институтах специалистов, политических лидеров, многие из которых занимали важные позиции, становились руководителями своих стран. Коминтерн – это мировые СМИ, лояльные СССР.

Сегодня, рассуждая о значительной утрате влияния России на мировые процессы, как раз и стоит вспомнить Коминтерн, хотя, как всякая сложная система, он обладал недостатками, при этом доказав на практике свою результативность.

По законам борьбы

Рассуждая о таком явлении, как Коминтерн (как, впрочем, и вообще о советской истории первой половины ХХ века), многие упускают важнейший фактор – острейшую политическую борьбу. Не только борьбу политических персонажей, но и, самое главное, – борьбу идей. Современному человеку трудно представить масштаб личностей, уровень рассматриваемых идеологических вопросов, степень конфликтности политической жизни сто или даже пятидесятилетней давности. Схватки на собраниях и съездах, остроактуальные статьи (их писал отнюдь не только Ленин) – свидетельство накала борьбы, иллюстрация бурного противостояния мировоззрений. Так что сегодняшняя политическая жизнь в России выглядит на этом фоне весьма имитационно.

Что можно считать точкой отсчёта в истории Коминтерна? Как менялись его цели и задачи?

В 1917 г. в «Апрельских тезисах» Ленин впервые поставил задачу создания III (Коммунистического) Интернацио­нала, который, объединив в своих рядах боевой отряд рабочих и коммунистических партий, должен прийти на смену II Интернационалу, ставшему скопищем реформистских и мелкобуржуазных партий.

И уже в марте 1919 г. в Москве состоялся Учредительный конгресс Коминтерна, в центре внимания которого оказалась знаменитая ленинская работа «Пролетарская революция и ренегат Каутский». В ней Ленин доказывал классовую сущность демократии и отстаивал идею «государства диктатуры пролетариата» как единственную форму пролетарской демократии в условиях переходного периода от капитализма к коммунизму.

По итогам обсуждения этой работы были приняты программные тезисы Коминтерна, провозглашавшие основные цели и задачи мирового коммунистического движения: свержение власти капитала, установление диктатуры пролетариата и создание всемирной Республики Советов. Для руководства работой Коминтерна был образован его Исполком (ИККИ).

В июле 1920 г. в Москве состоялся II Конгресс Коминтерна. На сей раз в центре внимания делегатов оказалась новая ленинская работа «Детская болезнь «левизны» в коммунизме», посвящённая анализу международных и нацио­нальных черт Октябрьской революции 1917 г. Дело в том, что именно тогда в ряде европейских компартий, созданных на волне революционной эйфории, широкое распространение получили откровенно левацкие трактовки российского революционного опыта и поспешные попытки перенести его на нацио­нальную почву. Ленин, обеспокоенный этим обстоятельством, предостерёг компартии европейских государств и особо подчеркнул, что лишь некоторые аспекты Октябрьской революции имеют международное значение.

Вожди большевиков опасались «размывания» организации, её перерождения из «боевого штаба мировой пролетарской революции» в очередную аморфную структуру, не способную возглавить всемирно-исторический процесс. Именно поэтому делегаты, обсудив ленинский доклад «О положении в мире и задачах Коминтерна», постановили, что ближайшей задачей является создание объединённых нацио­нальных компартий и приняли «21 условие» их вступления в Коминтерн. В том числе построение партии на принципах «демцентрализма», отказ от социал-демократической программы, чистка рядов от «реформистов» и «центристов» и т.д. Кроме того, на конгрессе были приняты программа, устав и избраны члены Исполкома и Бюро Исполкома в составе пяти человек: Г.Е. Зиновьев (председатель), Н.И. Бухарин, М.В. Кобецкий, А. Раднянский и В. Кёнен.

Левацкие загибы

В июле 1921 г., в условиях очевидного спада европейского революционного процесса, в Москве состоялся III Конгресс Коминтерна, который внёс ряд принципиальных корректив. В частности, делегаты форума, вняв ленинскому тезису «о сумасшествии» тех политических сил, которые рассчитывали получить «помощь в виде прочной пролетарской революции в Европе», раскритиковали новые «левацкие загибы» ряда европейских компартий и доморощенных «леваков», например, одного из лидеров «рабочей оппозиции» Александру Коллонтай, и призвали в новых исторических условиях пойти на «более тесный союз с социал-демократическими партиями и реформистскими профсоюзами».

То есть мы видим, что под воздействием исторических обстоятельств позиция Ленина менялась. Да и воспринимать Коминтерн как структуру, которая все годы своего существования прямолинейно реализовывала идею «перманентной революции», неверно.

На IV Конгрессе Коминтерна в ноябре 1922 г. Ленин в своём докладе «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции» обосновал необходимость для всех компартий не только уметь наступать в период революционного подъёма, но и научиться отступать в условиях отлива революционной волны, и на примере советского НЭПа реально показал, как следует использовать временное отступление для подготовки нового натиска на мировой капитал.

Уже после смерти Ленина в июне 1924 г. в Москве состоялся V Конгресс Коминтерна, на котором вновь была подтверждена тактика «единого фронта» – по сути, предполагающая более тесные отношения с социал-демократическими партиями. Однако после поражения Ноябрьской революции в Германии прежний курс на создание «единого фронта» стал рассматриваться как вынужденный тактический манёвр, а не как долгосрочный политический курс. Более того, именно на этом конгрессе глава Исполкома Григорий Зиновьев впервые заявил о европейской социал-демократии как о «левом крыле европейского фашизма», что неизбежно привело к расколу европейского рабочего движения. Это важнейший момент, который следует подчеркнуть. Разрыв с европейскими социал-демократами в значительной степени способствовал будущему приходу к власти Гитлера. Если бы коммунисты и социал-демократы противостояли этой угрозе «единым фронтом», вполне вероятно, история развивалась по совершенно иному сценарию.

Опять британский след

После окончания V Конгресса более трёх лет внутри Политбюро ЦК ВКП (б) шла крайне острая внутрипартийная борьба, итогом которой стал разгром «объединённой оппозиции». Причём ещё до её разгрома, в июле 1926 г., Григорий Зиновьев был снят с поста главы Исполкома Коминтерна и заменён Николаем Бухариным, который в тот период был членом правящего «дуумвирата» и стоял на позициях «строительства социализма в отдельно взятой стране». Эта внутрипартийная борьба проходила на фоне резкого обострения международной обстановки, вызванной тем, что британское правительство Стенли Болдуина разорвало дипотношения с СССР. Неслучайно уже в декабре 1927 г. Иосиф Сталин в своём докладе на XV съезде ВКП (б) прямо заявил, что «Европа вступила в новый период революционного подъёма», что послужило причиной очередного пересмотра тактического курса Коминтерна.

Летом 1928 г. в Москве прошёл VI Конгресс Коминтерна, на котором было заявлено о наступлении общего кризиса капитализма и нового этапа революционных битв. В связи с этим главной опасностью в рабочем движении был объявлен капитулянтский «правый уклон», который исповедует оппортунистические установки, несовместимые с генеральной линией ВКП (б). Поэтому новое руководство Исполкома санкционировало курс на жёсткую централизацию всех компартий, которые теперь стали секциями Коминтерна, и нацелил их на непримиримую борьбу с главными враждебными силами: реакционным фашизмом и социал-демократией, ставшей его «фиговым листком». Окончательно новый курс Коминтерна был закреплён в июле 1929 г. на Х Пленуме ИККИ, который фактически поставил «жирный крест» на прежней тактике «единого фронта», и отныне главным врагом рабочего класса стала европейская социал‑демократия, которой был приклеен ярлык «социал-фашистов».

После прихода Гитлера

Новый коренной поворот в политике Коминтерна, произошедший летом 1935 г., был напрямую связан с приходом Гитлера к власти. Ещё в июле 1934 г. лидер болгарских коммунистов и член ИККИ Георгий Димитров направил на имя Сталина письмо, в котором предложил подвергнуть коренному пересмотру прежний политический курс Коминтерна. Острая полемика по данному вопросу завершилась на VIII Конгрессе Коминтерна, который состоялся в Москве в июле-августе 1935 г. В своём докладе «Наступление фашизма и задачи Коминтерна в борьбе за единство рабочего класса против фашизма» Георгий Димитров заявил, что необходимо в срочном порядке возродить тактику «единого фронта», основной задачей которого должна стать не организация нового революционного процесса в Европе, а создание максимально широкого антифашистского движения и образование правительств «народного фронта».

По итогам работы VIII Конгресса был избран новый Исполком и его Президиум, в состав которого от ВКП (б) вошли Иосиф Сталин, Дмитрий Мануильский и Михаил Москвин (Трилиссер), ставший как бывший глава Иностранного отдела и заместитель председателя ОГПУ СССР куратором спецорганов ИККИ. Кроме того, было принято решение передать руководство Коминтерном из ведения Президиума Секретариату ИККИ, в состав которого вошли Генеральный секретарь Г. Димитров, В. Пик, О. Куусинен, П. Тольятти, А. Марти, К. Готвальд и Д.З. Мануильский.

Виноват ли Сталин?

Во времена перестройки целый ряд авторов обвиняли Сталина и его ближайших соратников в том, что именно они противодействовали утверждению нового курса Коминтерна, препятствовали отходу от идеи мировой пролетарской революции. Однако, как показали новейшие исторические исследования, именно И.В. Сталин, В.М. Молотов, А.А. Жданов и другие члены Политбюро были инициаторами нового курса Коминтерна. А его реальными противниками были совсем другие персонажи, в частности Б. Кун, В.Г. Кнорин и особенно И.А. Пятницкий (Таршис), который, будучи правой рукой Зиновьева, а затем и Бухарина, по-прежнему являлся самым активным сторонником идей мировой революции.

С началом войны Сталин сразу прекратил всякие попытки актуализировать идею превращения этой войны в мировую пролетарскую революцию. Уже 22 июня 1941 г. глава Исполкома Коминтерна Димитров получил прямое указание вождя, что «Коминтерн не должен теперь ставить вопрос о социалистической революции, поскольку советский народ ведёт Отечественную войну против фашист­ской Германии, и вопрос сейчас идёт о разгроме фашизма, поработившего ряд народов Европы и стремящегося поработить и все остальные народы мира».

В мае 1943 года Коминтерн был распущен. В значительной степени это был жест доброй воли в отношении союзников по антигитлеровской коалиции. Американцы и британцы, не без оснований, видели для себя серьёзную угрозу в Коминтерне.

Но это был жест во многом ритуальный. Структуры и кадры Коминтерна продолжали действовать, перекочевав в государственную, партийную систему. Конечно, эти структуры не решали вульгарных задач разжигания мировой революции, а приносили пользу по другим направлениям – геополитическим, экономическим, идеологическим, разведывательным. Опыт организации мирового коммунистического движения, сложившиеся контакты и связи, возникшие искренние союзники и просто лояльные «попутчики» – от Арманда Хаммера до Кембриджской пятёрки – всё это помогало нам строить сверхдержаву.

Евгений Спицын,