Почему поколение «андроидо-айфонов» перестало чувствовать?

Как приходит война

Солнечное утро бабьего лета. Наверное самое красивое время года. Зелень уже устала, налилась богатым изумрудом, а солнце подарило уже листьям свою золотую яркость. Лучи, пробиваясь через кроны деревьев, теряются в этом золоте, и ты видишь тысячи солнечных зайчиков на фоне глубокой синевы неба. Из-под тени деревьев, весело щебеча и заливаясь смехом, высыпает стайка ребят - мальчишек и девчонок 15-17 лет, хохоча и в шутку толкаясь, штурмует туристический автобус. Следом за детьми, невозмутимо судача о своих взрослых делах, из аллеи выходят педагоги и степенно шествуют на свои места. Автобус, как межконтинентальный лайнер, чужой в этой лесной красоте величественно выплывает на фарватер трассы.

Идиллия? Да. Все бы хорошо, но тенистая аллея, которую только что покинули ребята и взрослые, это воинское захоронение Синявинские высоты, где похоронены десятки тысяч их сверстников. Не должно там быть поводов для смеха. Не нашли видно верных слов педагоги и экскурсоводы, не задели нужные струны. Или молодости не свойственна грусть? Конечно. Молодости свойственна беспечность и жажда жизни. Но еще молодости свойственна чувственность и глубина познания. Так что происходит и кто в этом виноват? Почему в сети аккаунт какой-то недалекой девицы имеет тысячи, миллионы подписчиков, а она просто ест на камеру и красит ногти? Почему ролики, где люди падают, тонут, ломают себе кости набирают сотни тысяч смеющихся смайликов в комментариях? Почему поколение «андроидо-айфонов» перестало чувствовать? Мы не нашли верных слов? Или мы, боясь поранить их нежную психику, не стали им рассказать страшную правду? Или поддавшись общемировому желанию нести позитив мы и трагедии превратили в комедии? Почему думать, сопереживать и чувствовать получается у них только когда это касается их лично? Мне часто и, наверное, правильно говорят, что я зря обобщаю и всех мажу одним цветом. Да, наверное, есть исключения, но я говорю о массовой тенденции. Даже общаясь с лучшими из молодежи, я понимаю, что чувства заменил виртуальный мир общей радости.

Не хочется читать, смотреть о «плохом», о тяжелом. Котики, киски, ногти, веселые картинки, ролики с дeбилами ради сотни лишних лайков, сжигающими себе волосы на голове или прыгающими с крыши в летний бассейн. И как закуска на «тяжелое»: рассуждения о жизни какого-нибудь чудо-блогера- сопляка из года в год набивающего себе подписчиков, не выходящего из-за клавиатуры дальше туалетной комнаты.

А ведь именно «плохое», страшное и, как нам кажется, неприятное дает пищу для работы мозга и того, что мы называем душа. Именно сложные в понимании проблемы рождают чувства.

Как заменить компьютерный эрзац на настоящую жизнь? Кто-то скажет, а зачем? Это прошлый век и к чему эта грусть и слезы, старик? Потому что все искусственное создано кем-то, создано с какой-то целью. Искусственный позитив и искусственная радость без ощущения чужой боли это наркотик, а ломка от него страшная. Беда всегда приходит вдруг. И не переживший чужую боль свою может и не вынести.

Помните кадры хроники начала войны? Да, той далекой, а для 15-17 летних почти канувшей в лету войны? Солнечный день, люди стоящие у репродукторов, плачущие женщины и суровые мужчины и парни. Так началась война для большей части страны. Для тех, до кого не долетели снаряды и бомбардировщики, груженые тоннами смерти. Для тех, кому судьба подарила время на осознание. А ведь для других она началась по-другому. Кому-то она не дала шанса даже проснуться. Кого-то разбудила осколками выбитых взрывной волной стекол в лицо. Рваным осколком в живот. Горящей балкой обрушившейся крыши на рядом стоящую кровать любимой. Криком заживо сгoрающей матери в соседней комнате. Кого-то пнула под дых пулеметнoй очередью по крыше и алыми кляксами крови на белой ночной рубашке ребенка.

Война и беда по пятам гнались за людьми, черными тенями «мессеров» и грохотом их пулеметов, сметающих с запруженных беженцами дорог тела матерей, сыновей, отцов. Оставляя в придорожных канавах кулями сломанных кукол тех, кто бежал от войны. Война добиралась и до тех, кто слушал о ее начале у репродукторов. И ее появление было еще страшнее.

78 лет назад бабье лето было таким же ярким, солнечным и теплым. И 17 лет они такие же 17. У тихой реки люди жили хуторам. Лес подпирал их дома и они жались к воде на высоких обрывистых берегах. Пыльная дорога как будто сопровождала реки или, кривляясь над ней, повторяла ее течение, давая людям выбор как ходить в гости или по делам на соседние хутора: по пыльной тверди или по тихой черной глади. Топая ногами или размахивая руками с веслами.

Домишки прятались по массивными деревьями в тень. А люди приобрели неторопливый характер тихой размеренной реки. И только дети и подростки периодически нарушали эту природную идиллию своими шалостями, но приходил возраст, и они также перенимали размеренность мыслей и поступков. Война, вывалившаяся из черного репродуктора в центральной усадьбе, протарахтела на скрипящей подводе почтальона по хуторам. Постучалась во все двери и осела на столах серыми извещениями военкоматовских повесток.

Мужики, увязав сидора, утопали ей на встречу. Бабы и девки утерли слезы и заняли мужицкие места в хозяйстве. Парни подгоняли мыслями календари, желая побыстрей рвануть на встречу с войной, подвигом и славой. 17 лет - это мечты, мечты о любви, будущем, мечты о признании и славе. Но война приползла из леса. Оттуда, где пыльная дорога выскакивала на тихий берег. Выпрыгнула в тишину ревом моторов, пыльным дымным столбом. Оборвала выстрелом заполошный лай, незлобного домашнего любимца Барбоса, превратила басовитый лай в жалобный предсмертный скулеж.

Солдатским кованным сапогом с размаху ударила в живот выбежавшую из дома на шум мать. Твою милую, добрую мать. И когда она, согнувшись от нестерпимой боли, упала в пыль, походя, между делом осматривая двор, проткнулa ее грудь немецким штыком. Ту грудь, в которую ты уткнувшись плакал от детских обид, которая укрывала тебя маленького от всех обид только познаваемого такого интересного и страшного мира. Война под пьяное ржание чужих солдат выволокла за волосы рыдающую сестру, повалила ее в пыль десятками грязных рук срывая с нее одежду. Выбила тебе зубы пахнущим порохом, ружейной смазкой и кровью матери кулаком. Осекла твой порыв защитить свое, отправив в полузабытые сотрясения мозга. Она глумилась и хохотала над твоим бессилием, насилуя такое родное тело прямо на твоих глазах. А потом сбросила в колодец как сломанную куклу.

«Вжыкнула» огнеметной струей в разбитое окно родного дома и в реве пламени ты слышал нечеловеческий вой заживо сгорающего младшего брата. Смешного, пухлого карапуза, который будил тебя утром своими тысячами вопросов. Который гордился тобой, как старшим и пугал сверстников во дворе твоим приходом. Кто вынесет это? Кто переживет и не сойдет с ума? Кто в нашем мире всеобщей бестолковой радости может даже подумать что такое возможно? А они смогли. Смогли и вставали в строй. Мстили и шли вперед, освобождая свою землю. В 12,14,17 лет приписывали себе возраст, брали в руки винтовки и автоматы, ложились в братские могилы у Синявинских и других высот. Кто и для чего создает иллюзию радости, беззаботности, беспамятства и бесчувственности?

Каждая новая война страшнее и кровавей предыдущей. Канули в веках красивые и благородные рыцари, кавалергарды и уланы, отпускающие восвояси поверженного врага. На их место пришли холеные хлыщи с черепами на фуражках и с зонтиками из выдубленной человеческой кожи. Для них человек все, включая удобрения, кроме человека. С каждым веком люди больше и больше звереют, получив власть оружия.

Кто придет следом за черными мундирами? И готовы ли мы, весело смеющиеся на могилах тех кто остановил предыдущих, остановить новых? Не стоит ли нам постоять в тишине у звездочек на их могилах и подумать, увидев их Беду их глазами? Не стоит ли опустить свои глаза в книгу, которая учит чувствам, а не пялиться на тупой бесчувственный экран «великой беспричинной радости»? Не пора ли в 17 лет думать о будущем, своем будущем, будущем своих детей, а не ржать над кем-то хитро обставленным настоящим? Наверное пришло время познавать настоящих друзей, а не кривляющиеся аватарки неизвестных. Пора влюбляться в живую красоту, а не отфотошопленные тела. Необходимо учиться у людей, заслуживших своими делами на благо других, а не плетущих чушь перед видеокамерами бездельников, на нашем времени, потраченном на их бездумное созерцание, лепящих себе состояния на безбедную жизнь.

17 лет они всегда 17. В 17 лет нужно понять, кто ты есть и кем будешь, иначе придет Беда, рванет на себя дверь с маху и некому будет защитить, потому что всем вокруг радостно и весело на твоем празднике Беды.

Автор: Сергей Мачинский

Источник