Грузинская война Саакашвили в мемуарах Саркози

И даже с учетом того, что это грузинская редакция «Радио Свобода» опубликовала статью грузинского блогера Лаши Отхмезури «Дипломатическое закулисье августовской войны в мемуарах Николя Саркози» тут есть очень интересные моменты.

Любопытно было ознакомиться...



Президент Франции узнал о российско-грузинской войне 8 августа 2008 года на церемонии открытия Олимпиады в Китае:
 

«Я только устроился на стадионе, (…) когда ко мне приблизился бледный и нервный Жан-Давид Левитт, мой главный дипломатический советник: «Я только что узнал очень плохую новость. Российская армия пересекает грузинскую границу. Похоже, они собираются вторгнуться в страну». (…) Владимир Путин сидел от меня в двадцати метрах. Я сразу же подошел к нему, чтобы узнать, что происходит. Я попросил его дать хотя бы 48 часов, чтобы успокоить ситуацию, но получил от него холодный отказ — «Нет, нет, нет!». Место, в котором мы находились, совершенно не было приспособлено для такого разговора. Кроме этого, я не хотел устраивать публичный скандал. Был риск, что все это закончится очень плохо. Поэтому я вернулся на свое место и наслаждался церемонией открытия Олимпиады. В тот день я приехал в Китай утром и уже ​​после завершения церемонии должен был вернуться во Францию».

Николя Саркози представляет своего сына Луи премьер-министру России Владимиру Путину перед началом церемонии открытия Олимпийских игр 2008 года в Пекине 8 августа 2008 года. Фото: AFP/CHARLES DHARAPAK via Getty Images, Новости-Грузия

Затем Саркози вспоминает, как крайне уставший, выслушал в самолете итоговый доклад своей команды.

«К сожалению, дела обстоят так, что наши опасения оправдываются», — таким был комментарий Жан-Давида Левитта. Посреди ночи ничего нельзя было поделать… Наш самолет направлялся в Тулон, я планировал провести выходные с Карлой на Черном мысе. (…) Вернувшись с утренней тренировки на следующий день, я узнал, что Жан-Давид Левитт (который был в Париже) звонил уже дважды. Дела становились все хуже и хуже: русская армия находилась на территории Грузии и что совсем плохо — направлялась в Тбилиси. Все были в шоке. Я решил позвонить президенту России Медведеву».

Саркози пишет, что это решение вызвало разногласия среди дипломатов:

«Часть из них считала, что я должен говорить с премьер-министром Путиным, с человеком, который реально принимал решения, другая часть думала, что следует соблюдать протокол и позвонить президенту. Я тоже придерживался того мнения, что игнорирование Медведева поставило бы его в смешное положение. Вместе с тем, я знал, что если Путин захочет, то всегда сможет подключиться к переговорам.

Грузинские Эльзас и Лотарингия, Саркози между двух огней и как Буш требовал наказать русских

В конце концов, президент Франции решил позвонить своему российскому коллеге в Кремль, так как «звонок Медведеву» принес бы только пользу, по крайней мере, на первом этапе.

«Я связался с ним без проблем. Ситуация была абсолютно неприемлемой, но я должен быть честным и признать, что президент Грузии Саакашвили до этого сделал все, чтобы обострить ситуацию», — пишет Саркози и тут же отмечает: «Надо сказать, что Южная Осетия и Абхазия так же важны для Грузии, как Эльзас и Лотарингия для нас. Вот почему это была такая деликатная тема. Саакашвили хотел сыграть на националистических настроениях своих соотечественников, и в итоге у него получилось разбудить русского медведя. Прежде чем поговорить с Медведевым, я разработал план из трех пунктов, направленный на восстановление статус-кво, существовавшего до 8 августа. Медведев с его характерной теплотой внимательно выслушал меня, хотя и не взял на себя никаких обязательств. Тем временем российские войска шли в наступление по территории Грузии. 11 августа они были уже в 25 км от Тбилиси. Я уже представил самый ужасный сценарий — свержение Саакашвили и его замена пророссийским правительством, посаженным в Тбилиси Кремлем. Мне позвонил Джордж Буш и сказал, что поддерживает мой план, но также требует, чтобы русские были наказаны. Это наказание (к счастью) не предусматривало военной интервенции. Я оказался между двух огней: русские считали, что я на стороне грузин, а американцы и некоторые европейцы думали, что я был очень примирительно настроен в отношении русских. На самом деле, я занимал уравновешенную позицию».

Владимир Путин беседует с президентом США Джорджем Бушем перед началом церемонии открытия летних Олимпийских игр 2008 года. Фото: Alexander Hassenstein/Bongarts/ Getty Images, Новости-Грузия

После этого Саркози еще дважды говорил с Дмитрием Медведевым:

«Я смутно чувствовал, что он понимает то, что я безустанно объяснял — что они зашли слишком далеко и что это нанесет ущерб репутации России». Хотя Медведев ничего мне не говорил, я чувствовал, что он все меньше и меньше цепляется за свою официальную стартовую позицию. Я знал, что он не тот человек, который принимает решения в Кремле. Однако я также знал, что он доверяет Путину. Короче, я решил воспользоваться его колебаниями и пошел ва банк — я предложил ему, что приеду в Москву для продолжения углубленных переговоров. Перед отъездом я поставил ему только одно условие: «Я приеду, но когда мой самолет приземлится в Москве, я буду ждать официального объявления о том, что российские войска остановились. В противном случае я вернусь обратно, ни сделав в Москве ни шага». Мне нужна была эта гарантия, потому что часть моей команды опасалась, что мы можем оказаться в ловушке, устроенной Москвой, чтобы выиграть время — что русские успеют закончить свое дело к тому времени, когда мы приедем».

Переговоры в Москве, зубная боль Путина и разъяренный Саркози

Саркози пишет, что несмотря на все, он рискнул, доверился Медведеву, и отправился в Москву. Это произошло на третий день после возвращения из Пекина. Самолет Саркози сел в Москве, на борту все были в напряжении. Саркози вспоминает, что в его команде все чувствовали серьезность ситуации:

«Все члены моей маленькой делегации притихли и почти не разговаривали». «За десять минут до посадки самолета я получил официальное сообщение, что Москва приказала своим танкам остановиться. Я вздохнул с облегчением – визит начинался хорошо. Однако остановить танки было недостаточно – теперь надо было, чтобы они отошли назад! (…) Я спрашивал себя, насколько правильным было мое решение, хотя времени задавать такие вопросы не было… Надо было энергично работать и я знал, что никто не был готов портить свой авторитет. Президент Медведев и российский «вечный» министр иностранных дел Лавров ожидали нас».

Президент России Дмитрий Медведев приветствует своего французского коллегу Николя Саркози 8 сентября 2008 года в подмосковной президентской резиденции Майендорф. Фото: AFP/Eric Feferberg via Getty Images, Новости-Грузия

Сразу после встречи Медведев отвел Саркози в сторону и спросил, не будет ли он против, если к их ужину присоединится Путин.

«Напротив, я буду рад, если увижу его с самого начала» – ответил я. Присутствие Путина показывало, какое большое значение русские придавали этому делу. Я даже подумал, что участие Путина облегчит дело – у меня не было никакой надежды, что российские генералы будут подчиняться приказам президента Медведева, чего не скажешь о российском премьер-министре. Тут появился и Владимир Путин с немного опухшей щекой. «У меня невыносимая зубная боль. Я только что от зубного врача. Я в ужасном настроении» – сказал он во время приветствия. Услышав эти слова, я понял, что это не предвещает ничего хорошего. Мы устроились возле маленького стола. Нас было всего четверо – Жан-Давид Левитт, я и два российских лидера. Параллельно в соседней комнате вместе ужинали Сергей Лавров, Бернар Кушнер (министр иностранных дел Франции в 2007-2010 годах), правая рука Медведева Сергей Приходько и мой советник Дэмиен Лорас. Ужин начался невероятно плохо. Путин затянул длинный монолог. В течение не менее пятнадцати минут он никому не дал сказать ни слова. Это была обвинительная речь по поводу политики Саакашвили, его методов, его личности. Он был так выведен из себя, что несколько раз перекрестился, упоминая имя президента Грузии».

Этот монолог и жестикуляция Путина произвели огромное впечатление на Саркози:

«В конце он сказал мне, ни больше ни меньше, вот что: «Совершенное им преступление настолько велико, что он не может оставаться на том месте, где сейчас». За время этой тирады Медведев не сказал ни слова. Я и так не отличаюсь особой невозмутимостью, и все это заставило меня окончательно потерять терпение. Я с трудом его прервал и выйдя из себя, сказал: «Сегодня 11 августа. Я не для того покинул Черный мыс, чтобы выслушивать твои ругательства в адрес руководителя страны — члена ООН. Сюда меня привела моя добрая воля, чтобы помочь вам, чтобы найти выход из этой тяжелой ситуации. Ситуации, из которой все выйдут проигравшими и, в первую очередь, ты. Ты не хочешь ничего понимать? Очень хорошо – тогда я возвращаюсь обратно».

Саркози пишет, что вспылив, он вскочил, схватил пиджак, повешенный на стул, и направился к выходу.

«Да, но куда ты идешь?» – услышал я озадаченный голос Путина. — Мне тут делать нечего. Я не могу сказать ни слова, ты ничего не хочешь слышать. Так что я сообщу прессе, что моя миссия завершилась полным фиаско». Путин приподнялся и на этот раз более вежливым тоном попросил меня остаться для продолжения переговоров, на что я указал, что переговоры пока даже не начинались. Хотя к столу я вернулся обнадеженный. Путин продолжил: «У меня к тебе один вопрос: когда твой друг Буш повесил Саддама Хуссейна, ты не пошевелил и пальцем. А когда я говорю тебе, что Саакашвили надо выгнать, ты готов встать и уйти. Чем вызван этот твой двойной стандарт?». «Аа, вот, оказывается, что у тебя за мечта – закончить так, как Буш, которого ненавидит две трети всего мира» — ответил я. «Я не знал, что это цель твоей жизни!».

Согласно написанному Саркози, на этих словах Путин расхохотался и искренне ответил – «Зачет!». После этого, наконец, начался спокойный разговор.

«Зубная боль у него почти прошла, в любом случае это его уже не беспокоило. Наконец-то я увидел перед собой спокойного и делового человека, такого, как я ценил. (…) Я попытался ему объяснить, что этот конфликт принесет только катастрофу. Какой авторитет завоевала бы Россия, уничтожив четырехмиллионную страну? (…) Наш разговор продолжался четыре часа так, что никто ни разу не повысил голос. Хотя никакого выхода мы не нашли»

— пишет Саркози. Он отмечает, что решил составить план мирного договора.

Президент Грузии Михаил Саакашвили приветствует Николя Саркози на взлетно-посадочной в международном аэропорту Тбилси 12 августа 2008 года. Фото: GERARD CERLES/AFP via Getty Images, Новости-Грузия

Шестипунктное соглашение, Тбилиси в окружении, Саркози выполняет данное Путину обещание

Далее действие происходит все еще в Москве — Саркози уединился со своей командой и написал план мирного соглашения из шести пунктов.

«Согласно этому плану, российские вооруженные силы должны были покинуть территорию Грузии. Российская армия оставалась только на территории Южной Осетии и Абхазии. Таким образом, было бы освобождено 90% территории Грузии (на самом деле речь идет о 80% территории – примечание автора). Это не было идеальным выходом, однако это было гораздо лучше, чем полная оккупация страны. Путин также согласился, что будущий статус Абхазии и Южной Осетии должен быть определен в формате грузино-российских переговоров в Женеве. (…) Таким образом, мы сумели избежать катастрофического сценария».

Теперь президенту Франции предстояло убедить грузин. Самолет Саркози сел в Тбилиси в 10 часов вечера. По его словам, в столице Грузии была полная тьма.

«В стране шла война, танки оккупанта стояли в 25 километрах от аэропорта. (…) До этого я никогда не был так близко от передовой линии фронта. В городе не было никаких признаков жизни – везде царило безмолвие. (…) Исключением было здание парламента и дворец президента. (…) Дворец стоит на возвышенности и здание было очень агрессивно освещено, что создавало странный контраст с остальным городом, покрытым мраком. Там чувствовалась большая экзальтация, которая переходила в истерику. Лидеры страны здесь, на этом последнем островке власти, собрали самых деятельных сторонников. На последнем острове, который они были полностью готовы защищать до последнего».

Президент Грузии Михаил Саакашвили, президент Франции Николя Саркози, председатель Еврокомиссии Жозе Мануэль Баррозу, верховный представитель ЕС Хавьер Солана проводят рабочую встречу перед подписанием соглашения по грузино-российскому конфликту. 8 сентября 2008 года, президентский дворец в Тбилиси. Фото: AFP/Eric Feferberg, Новости-Грузия

Президент Саркози и его делегация заходят в кабинет президента Грузии.

«В кабинете у Саакашвили мне устроили искренний и эмоциональный прием. Там же были президенты Литвы, Польши и Украины, которые своим присутствием выражали поддержку Грузии. В углу я заметил двух человек, которые стояли отдельно. По ним было видно, что это были не грузины. Я спросил, кто они и что тут делают. Мне объяснили, что эти двое – американские советники Саакашвили. Я потребовал, чтобы они немедленно покинули комнату. Я хотел говорить с грузинскими лидерами с глазу на глаз, без посторонних свидетелей».

Прежде чем начать обсуждение соглашения из шести пунктов, Саакашвили предложил Саркози выступить перед людьми, собравшимися возле парламента; Саркози пишет, что толпу было слышно из открытых окон (предположительно в это время они уже были в здании парламента). Саркози признается, что предложение Саакашвили было довольно заманчивым, но он не мог нарушить данное в Кремле слово.

«Охваченный энтузиазмом Саакашвили обратился ко мне со следующими словами: «150 тысяч человек собрались вокруг дворца. Они скандируют твое имя. Трибуна и микрофоны уже готовы. Ты должен поговорить с ними». Саакашвили открыл двойное окно, и шум с улицы заполнил комнату. Хотя его предложение было очень заманчивым, я был вынужден категорически отказаться — я обещал и Путину, и Медведеву, что если российская армия уйдет, я не скажу ни единого слова против них. Между тем крайне экзальтированная масса людей требовала от меня решительного осуждения русских. Я, конечно, понимал грузин, но если бы я вышел из роли посредника и стал бы стороной, я в тот же момент потерял бы все прерогативы статуса беспристрастного переговорщика».

«Президент Грузии в последний раз попытался убедить меня», — вспоминает Саркози, описывая диалог с Саакашвили следующим образом:

«Если ты не выступишь перед ними, они тут все разнесут». «Пусть разносят. Я дал слово русским и не нарушу его. Российские танки должны как можно скорее покинуть территорию — я думаю, что это единственное, что имеет значение в данный момент».

Уши Кремля и призрак Холодной войны в Тбилиси, «или-или» Саркози и неприемлемый для Саакашвили пункт

Как пишет Саркози, он знал, что русские внимательно следили за тем, что он скажет публично или в личном разговоре. Он также указывает, что его разговоры в Тбилиси, возможно, прослушивались:

«Я ни на минуту не сомневался, что у русских есть достаточный технологический или человеческий ресурс, чтобы точно знать, что происходит в Тбилиси. Короче, уже настала полночь, когда мы начали предметный разговор. Я попытался объяснить, что Грузия либо примет мой план, либо Тбилиси окажется в руках русских и это будет конец независимой Грузии».

Саркози вспоминает, что для Саакашвили стал неприемлемым пункт соглашения, согласно которому, будущий статус Южной Осетии и Абхазии должен стать предметом обсуждения на переговорах. Он и сегодня считает, что со стороны Саакашвили это было ошибкой, так как по мнению Саркози, эти переговоры стали бы гарантом того, что существующее положение – оккупация Россией двух территорий Грузии – не получило бы юридический статус.

«В первом часу ночи я позвонил Медведеву и попросил его убрать этот пункт. Это для них было еще проще, тем более, что российская армия оставалась на этой территории. В ответ Медведев выразил мне благодарность за проделанную работу. Он явно был в курсе всего. Грузинская система гораздо более прозрачна для ушей Кремля, чем это представляли себе принимавшие меня в Тбилиси!“

Николя Саркози во время совместной пресс-конференции с президентом Грузии Михаилом Саакашвили после двусторонней встречи в Тбилиси поздно вечером 12 августа 2008 года. Фото: GERARD CERLES/AFP via Getty Images, Новости-Грузия

Однако Саркози был удивлен, что Медведев согласился с его предложением. Он даже отдал приказ, чтобы военные силы отступили назад.

«Это был совершенно неожиданный успех. В три часа утра во дворе парламента я провел пресс-конференцию. (…) Хотя дело не было полностью улажено. В первую очередь, я должен был убедить наших европейских партнеров, что мы имеем дело с наилучшим соглашением. Не все были такого мнения – Восточная Европа была готова вступить в рукопашный бой с Россией и их совершенно не беспокоил призрак Холодной войны. А возрождение Холодной войны было именно тем, что я пытался предотвратить любой ценой».

Убеждение европейских партнеров, парадокс августа и двойная ошибка Саакашвили

К 1 сентября президент Франции созвал чрезвычайное заседание Совета Евросоюза в Брюсселе, где с помощью Ангелы Меркель убедил западноевропейских партнеров. Также было достигнуто соглашение, что на линии грузино-российского фронта будет размещена европейская наблюдательная миссия. После этого Саркози еще раз прилетел в Москву, чтобы еще раз потребовать возвращения российских войск на позиции до 7 августа.

«8 сентября во время встречи с Медведевым я потребовал точный и обязательный график отвода войск. После стычки с министром Лавровым, который был очень агрессивным, я достиг соглашения, что через две недели после размещения европейских наблюдателей российская армия оставит недавно оккупированную территорию. К концу 2008 года стало ясно, что Грузия сумела спасти свою независимость и свободу. Российские войска оставались только на территории Южной Осетии и Абхазии, где они были размещены и до конфликта. Европа сумела сохранить единство и с начала до конца оставалась единственным организатором урегулирования этого кризиса».

Саркози отмечает, что переговоры утвердили доверие между ним и Путиным. Он также пишет, что его твердым желанием было урегулировать конфликт без участия американцев, так как:

«Американцы, переведя этот конфликт в американо-российское противостояние, только обострили бы ситуацию. Хотя надо сказать, что американцы постоянно нас поддерживали и из-за этого я очень благодарен Джорджу Бушу. Парадокс состоит в том, что после этого опыта удивительно вырос уровень доверия между мной и российскими лидерами. Путин не нарушил слово. (…) С тех пор мы могли объявлять им полное доверие».

Что касается Саакашвили, Саркози описывает свое отношение к нему как двойственное чувство:

«Мое мнение о нем неоднозначно. Он был достойным человеком с ясным видением будущего. Кстати, он один из тех полиглотов, которые произвели на меня неизгладимое впечатление. Но он ошибся вдвойне. В первую очердь — он жестоко ошибся, когда представил, что американцы из-за него включатся в войну. Кроме того, он слышал это обещание от многих американских официальных лиц. Если бы он хорошо подумал, он бы понял, что это пустые слова … Две таких ошибки – это было уже слишком».

13 страниц мемуаров Саркози, посвященные августовской войне, заканчиваются так:

«Это была первая настоящая буря, которая выпала на мою долю как председателя еврообъединения, и я был счастлив одержанной дипломатической победой. Это был хороший пример того, что когда у Европы есть воля, она может сделать многое!»

Ну и, конечно же, в воспоминаниях совсем не указывается, что Саакашвили решил убить всех жителей Осетии и Абхазии в ходе операции «Чистое поле», напал на наших миротворцев и обстреливая население.  Белый такой и пушистенький этот Саакашвили, любящий пожевать галстук.



источник
http://perevodika.ru/articles/...