О затоплении кораблей Черноморского флота 11 сентября 1854 г.
Итак, 2 сентября 1854 г. армия союзников высадилась в Крыму в районе Евпатории. Приведя себя в порядок после высадки, неприятель двинулся к Севастополю. Русская армия попыталась воспрепятствовать этому, и в результате чего, 8 сентября, у реки Альма произошло крупное полевое сражение, которое, к сожалению, было проиграно нашими войсками.
В Севастополе о начале сражения узнали примерно в 2 ч. дня, из сообщения Луккулского телеграфа – «Армия вступила в бой» . Получив это известие, начальник штаба ЧФ вице-адмирал В. А. Корнилов, в сопровождении инженер-подполковника Э. И. Тотлебена, выехал к Альме. Но туда они не добрались, так как сражение к этому моменту уже закончилось и они встретили уже отступающие после поражения русские части. Разыскав главнокомандующего войсками в Крыму князя А. С. Меншикова они сопроводили его до р. Кача, а затем выехали обратно в Севастополь. Именно на Каче и был отдан приказ об устройстве преграды на входе в Севастопольскую бухту. Само приказание, вероятно, было устным (штаб армии ещё не был развёрнут после сражения и общение с Меншиковым происходило просто в поле). И о его содержании можно судить только из косвенных источников и последующих действий русского командования.
Суть решения князя состояла в том, что путём заграждения входа в Севастопольскую бухту полностью исключалась возможность атаки на город с моря, в результате чего, появлялась возможность обратить на оборону крепости от удара с суши, все наличные силы порта, кораблей, а так же частично и береговой обороны.
Причём, для устройства заграждения требовалось затопить линейные корабли и фрегаты. Причиной, по которой потребовалось топить именно их, являлись большие глубины на входе в бухту - от 16 до 20 м в выбранном для заграждения месте. Соответственно для преграды требовались суда с очень большой высотой борта. По этому, ни имеющиеся в городе торговые корабли, ни боевые корабли малых рангов, совершено не годились, только линкоры и фрегаты.
Уже утром 9 сентября Корнилов собирает совет, из находившихся в тот момент в Севастополе, командиров военных кораблей и других старших офицеров ЧФ. На совете адмирал выступил с речью, в которой описал сложившуюся на тот момент обстановку. Главным в его сообщении было то, что наступающий противник вскоре сможет довольно легко занять Северную сторону Севастополя, в результате чего находящийся в бухте флот будет неминуемо уничтожен. В качестве альтернативы затопления, которое Корнилов совершенно не желал принимать, он очень настойчиво предложил выйти в море и атаковать флот противника. По его мнению, после разгрома флота, лишившаяся надежды на снабжение и поддержку с моря, армия союзников не решится на атаку крепости, а укрывшаяся в крепости русская армия спокойно дождётся деблокирующих войск. Совершенно неожиданно для себя, Корнилов не нашёл поддержки у собравшихся. Абсолютное большинство присутствующих офицеров выступили резко против его предложения. В результате адмирал распустил не поддержавшее его собрание и отдал находившимся там офицерам, приказание следующего содержания: «Готовьтесь к выходу; будет дан сигнал: что кому делать» .
Тут, я думаю надо прервать хронологию повествования, и сказать пару слов о самом собрании флагманов. К сожалению, мне нигде не попадалось прямого указания на то, зачем Корнилов собрал совет. Ведь на затопление имелся недвусмысленный приказ главнокомандующего и ни какой совет естественно не имел полномочий его отменять. Мне представляется, что Корнилов так не хотел топить корабли, что пытался таким образом, хоть как-то, легитимизировать своё решение не исполнять приказание Меншикова. Интересное упоминание об этом эпизоде есть в воспоминаниях А. А. Панаева, адъютанта князя Меншикова. Он сообщает, что Корнилов просил у князя разрешения вынести обсуждение вопроса о затоплении на военный совет и вроде как даже получил от него на это позволение, но так как князь был уверен, что адмирал не найдёт на совете ни какой поддержки, не принял в нём участие. Как видим, Меншиков был прав и практически никто из офицеров ЧФ не решился пойти воли главнокомандующего.
Покинув совет Корнилов отправился в штаб князя, где прямо объявил ему о том, что топить ничего не будет и объявил о намерении выйти в море. Естественно, это вызвало у Меншикова возмущение, но всё же повторил своё распоряжение. Получив повторный отказ, рассерженный князь тут же приказал Корнилову отбыть в Николаев, а так же вызвать к нему вице-адмирала М. Н. Станюковича (в тот момент командир севастопольского порта и военный губернатор Севастополя), что бы возложить на него обязанности по устройству преграды. Только теперь, под угрозой отстранения, Корнилов вынужден был смирится с неизбежным и принять решение старшего командира.
Сразу же после этого адмирал развил довольно бурную деятельность, решая вопросы обороны порта и города в новых условиях. Правда, при этом, всё же втихую продолжая саботировать приказ затопить корабли. В частности им был составлен новый план диспозиции флота на рейде, в тот же день утвержденный главнокомандующим. После чего был отдан приказ следующего содержания (цитируются только пункты, касающиеся предстоящего затопления кораблей):
«1) По случаю ожидания сюда неприятеля, который, пользуясь своим численным превосходством, оттеснил наши войска, и грозит атакою северному берегу Севастопольской бухты, следствием которой будет невозможность флоту держатся на позиции ныне занимаемой; выход же в море для сражения с двойным числом неприятельских кораблей, не обещая успеха, лишит только бесполезно город главных своих защитников – я, c дозволения Его светлости, объявляю сдедующия распоряжения, которыя и прошу привести немедленно в исполнение.
2) Корабли расставить по назначенной в плане диспозиции; из них же старые: Три Святителя, Уриил, Селафаил, Варна и Силистрия, фрегаты: Флора и Сизополь – затопить на фарватере. …
10) Контр-Адмиралу Вукотичу 1 привести в исполнение затопление кораблей, когда это потребуется…»
В этом документе впервые упоминаются корабли выбранные для того чтобы пойти на дно. Все они действительно были довольно старые, выслужившие по 11-19 лет: «Три Святителя» спущен на воду в 1838 г., «Уриил» в 1840 г., «Селафаил» в 1840 г., «Варна» в 1842 г., «Силистрия» в 1835 г., «Сизополь» в 1841 г. и «Флора» в 1839 г. При этом, и не все они были из боевого состава флота - корабль «Силистрия» к этому моменту, уже несколько лет числился портовым блокшивом и использовался в качестве учебно-артиллерийского судна.
Уже к 23.30 9 сентября пароходы закончили расставлять корабли по местам, назначенным им по диспозиции. Корабли выбранные для затопления были поставлены поперёк фарватера между Константиновской и Александровской береговыми батареями. При этом, по утверждению адъютанта Корнилова, топить корабли адмирал собирался всё же не сразу, как того требовал главнокомандующий, а в случае «если неприятель овладеет северным берегом рейда» .
На 10 сентября 1854 г. имеются зарисовки русских кораблей, поставленных на позицию для затопления, причём от очевидцев со стороны противника. Вечером с 9 на 10, а так же утром 10 сентября, к городу подходили английские пароходо-фрегаты «Sampson» и «Terrible», а так же французский винтовой корвет «Roland». Интересно, что ночью, англичане даже смогли незамеченными подойти на шлюпке прямо к самым русским кораблям.
Утром 10 сентября, князь Меньшиков снова приказал заградить уже наконец, фарватер и отправить команды кораблей на усиление войск на берегу. Исполняя это решение, Корнилов выделил для своза на берег различного ценного имущества, с предназначенных к затоплению судов, пароходы «Турок» и «Дунай» с отрядом гребных судов. Но, всё ещё имея напрасную надежду спасти корабли, он приказал пока не снимать с них артиллерию!
Но, внешнее давление обстоятельств было неумолимо. К этому времени, русский главнокомандующий уже окончательно решил, что полевая армия покинет Севастополь (князь собирался начать свой знаменитый фланговый манёвр) и оборона города целиком должна была лечь на плечи флота. В этих условиях медлить с созданием преграды было уже нельзя. Окончательное решение Корнилов принял в 18 часов вечера 10 сентября. По его приказанию над зданием Морской библиотеки (тогда самое высоко расположенное здание в городе, на его крыше находилась наблюдательная площадка и сигнальная мачта) был поднят национальный флаг, заранее оговоренный символ, что корабли надо топить. Собрав на борту линейного корабля «Ростислав» командиров назначенных к затоплению кораблей, он распорядился в течение ночи свезти на берег всё что успеют и с рассветом затопить их.
Но, по факту ночи на своз не было. Руководивший затоплением контр-адмирал Вукотич распорядился приступить к нему уже в 19 часов и к 6 часам утра 11 сентября все корабли, кроме «Трёх Святителей», уже были на дне. Могучий 120-пушечный гигант, участник Синопского сражения, упорно не желал тонуть, продемонстрировав великолепную живучесть. В 19-00 10 сентября по получении приказа о затоплении на нём отрыли краны, приступив к затоплению. Через час, для ускорения процесса, выстрелом из специально установленной карронады, в днище корабля была сделана пробоина. Тем не менее, еще в 9 утра следующего дня, корабль упорно не показывал признаков того, что он скоро пойдёт ко дну. Поэтому, по приказу адмирала Вукотич, пароходо-фрегат «Громоносец» произвёл 27 выстрелов по подводной части не желавшего ни как тонуть линкора. Но даже после этого «Три Святителя» продержался на плаву более трёх часов! Только в 13-00 воды сомкнулись над многострадальным кораблём. Такая желаемая князем Меншиковым преграда на входе в Севастопольскую бухту, была наконец-то создана.
Что же это дало для обороны крепости? Конечно же мобилизацию всех флотских ресурсов для обороны Севастополя с суши, как того и хотел русский главнокомандующий. Главным образом это вылилось в резкое увеличение численности личного состава выделенного для боя на сухопутном фронте. Число морских батальонов в один день возросло с 8 до 17! Подобное стало возможно только благодаря тому, что на комплектование батальонов были отправлены не только команды затопленных кораблей, но и люди с других кораблей флота, команды которых были максимально уменьшены. Причём, здесь было важно не столько количество людей под ружьём (хотя конечно и это очень важно), а появившаяся возможность направить большие массы людей на срочные фортификационные работы. Отсутствие угрозы прорыва противника в Севастопольскую бухту, и соответственно необходимости противодействовать этому, позволило так же снять часть людей с внутренних рейдовых береговых батарей, а так же задействовать все оставшиеся линейные корабли и пароходы для огневой поддержки войск на Северной стороне. Корабли были расставлены на новые позиции ещё 10 сентября. Словом, когда противник вышел к городу, он увидел довольно сильную оборонительную позицию, которая продолжала непрерывно совершенствоваться, с многочисленным гарнизоном. При этом, не имея возможности получить полноценную поддержку атаки города с моря, и имея у себя в тылу и на фланге Крымскую армию (результат того самого флангового движения), растянутые коммуникации (ближайшая база в Евпатории находилась в 80 км), которые в любой момент могли быть перерезаны русскими, союзники так и не решились на атаку Севастополя с севера. Князю Меншикову блестяще удалось нивелировать последствия поражение при Альме, «блицкриг» союзников провалился. Вместо скоротечной операции они вынуждены были перейти к долгой осаде. Без заграждения фарватера, этого, скорее всего бы не произошло.
Но, естественно были у затопления и отрицательные стороны. Первое, что приходит в голову, это конечно потеря боевых кораблей, особенно линкоров. В один момент ЧФ лишился 28% имевшихся боеготовых линейных кораблей. Из 14 (+ ещё один находился на ремонте в Николаеве) кораблей осталось только десять. Удар для боеспособности флота был очень сильный. Единственное, что здесь можно сказать, так это то, что в течение двух ближайших месяцев баланс сил на Черном море всё же был восстановлен. Связанно это было, как с неудачной атакой союзных флотов на приморский фронт Севастопольской крепости, так и с бурей 2 ноября 1854 г. Два линкора погибли в Евпатории (турецкий и французкий), а ещё несколько требовали докового ремонта и покинули театр боевых действий.
Одно из самых отрицательных последствий от затопления кораблей для обороны Севастополя, имело решение Корнилова повременить со свозом орудий с кораблей на берег, что вылилось в то, что в результате топить их пришлось со всем артиллерийским вооружением. Конечно, решение задержать своз, было продиктовано имевшейся у адмирала надеждой всё же предотвратить само затопление и не потерять боеспособности кораблей, в том случае если бы ему удалось добиться своего. Однако, как мы знаем, отмены приказа Меншикова не произошло, при этом время, которое, можно было использовать для разоружения кораблей, было безвозвратно упущено. Итогом стало то, что на дно Большой севастопольской бухты ушло более пятисот орудий крупного калибра! Всего, без учёта шлюпочной артиллерии, на затопленных кораблях и фрегатах находилось 474 крупных орудия:
36-фунт. пушек – 236 шт.
24-фунт. пушек - 56 шт.
18-фунт. пушек – 8 шт.
1-пуд. единорогов – 16 шт.
36-фунт. пушко-карронад - 34 шт.
24-фунт. пушко-карронад - 104 шт.
36-фунт. карронад - 20 шт.
Плюс ещё 29 орудий (что именно это были за пушки, мне неизвестно) находились на борту учебно-артиллерийского блокшива «Силистрия».
Кроме того, что немаловажно, вместе с орудиями на дно ушли и тысячи снарядов и тонны пороха. А ведь снарядный и пороховой кризисы у обороняющихся начались уже в 1854 г. и продолжались они, вплоть до падения города. А летом 1855 г., подошли к концу, казалось бы, бездонные запасы артиллерии севастопольского порта и находившейся на кораблях, что в свою очередь привело к сильному дефициту тяжёлой артиллерии. Словом, утопленное, очень и очень пригодилось бы в ходе осады, особенно сами тяжелые орудия, доставка которых в Севастополь по суше была сопряжена со значительными трудностями.
Я конечно далёк от мысли, что погибшее, в результате действий адмирала Корнилова (который, конечно действовал не злонамеренно, а из лучших побуждений), материальное имущество могло бы спасти Севастополь от падения, но всё же оно, без сомнения, могло повлиять на ход осады в лучшею для России сторону.
Говоря о последствиях затопления, нельзя не затронуть тему корвета «Орест» (1836 г. 18 8-фунт. пушек), который, по сути, тоже стал жертвой заграждения фарватера 11 сентября 1854 г. Корабль служил в качестве плавучей батареи для защиты Карантинной бухты и так получилось, что после устройства затопления кораблей он остался снаружи появившейся преграды. Честно говоря, складывается впечатление, что в той суматохе, что царила в Севастополе поле Альминского сражения, о корвете, стоящем в отдельной бухте за городом, просто забыли. А так как западный берег Карантинной бухты скоро был занят французами, корабль там же, на месте и пришлось затопить.
При этом, конечно, возникает вопрос, почему «Орест» не попытались всё же ввести в Севастополь, ведь преграда не была сплошной и в ней имелись проходы, которые позволяли русским кораблям выходить из бухты (многие об этом, кстати, не знают). Вполне возможно, что к моменту затопления корвета ещё не было сделано соответствующих промеров и о наличие доступного прохода было попросту не известно. Словом, этот вопрос ещё ждёт своего исследователя.
Что касается проходов через линию затопленных, то подобные выходы были редки, я бы даже сказал, что очень редки. Наш флот в Крымскую войну не решился на активные наступательные действия даже у своих баз, где можно было бы опереться на сильную береговую оборону. Вот, собственно все выходы:
29 сентября 1854 г. австрийское транспортное судно в штиль сдрейфовало в зону действия береговых батарей крепости и после обстрела было оставлено командой. Для захвата брошенного корабля послали пароход «Дунай». Однако, после прибытия на место боя двух английский пароходов, наш был отозван обратно в Севастополь.
В ночь с 12 на 13 октября 1854 г. пароход «Дунай» и брандер «Буг» (бывший транспорт) вышли для атаки неприятельского флота. Атака сорвалась, и корабли вернулись в Севастополь.
24 ноября 1855 г. пароходо-фрегаты «Владимир» и «Херсонес» атаковали корабли противника стоящие перед входом в Севастопольскую бухту.
Как видно, список прискорбно мал.
А теперь я несколько уклонюсь в альтернативную историю и задамся вопросом – а можно ли было не топить корабли? Лично для себя, я уже давно определился и считаю, что в той обстановке, решение князя Меншикова заградить вход в Севастопольскую бухту полностью оправданным и своевременным. Однако, как мне кажется, даже создав преграду, значительную часть кораблей принесенных в жертву ради спасения Севастополя, можно было всё же сохранить. Дело в том, что в Севастополе имелись, линкоры и фрегаты, которых было не жалко. Речь естественно идёт о блокшивах – кораблях выведенных из боевого состава и использующихся в различных вспомогательных целях. В нашем случае, в виде жилья. Два бывших линкора (блокшивы №1 и №2) и два фрегата (блокшивы №3 и №5) находились в верховьях Южной бухты у Арестантской слободы. Соответственно, можно было бы использовав в заграждении именно эти блокшивы, а не боевее корабли. Но, по какой-то причине этого сделано не было.
Вид на Южную бцхту. Арестантские блокшивы никто не пытался спасать, поэтому в течение осады, все они были постепенно уничтожены осадной артиллерией противника – потоплены или сожжены. На рисунке хорошо виден корпус одного из бывших линейных кораблей. На нижнем снимке тоже место, уже после падения города.
От альтернатившины вернёмся к реальной истории и в завершении этого длинного повествования, я напишу пару слов о судьбе первой линии заграждения и составлявших её кораблей.
Преграда, созданная 10 сентября 1854 г., хоть и просуществовала всю войну, но к весне 1855 г., вследствие осенне-зимних штормов, всё же пришла в негодность. Первым пострадал блокшив «Силистрия», штормом 29 октября 1854 г. его очень сильно разломало. Промеры показали, что над кораблем «оказался проход глубиною местами до 36 футов (11 м) » . Для ликвидации этой дыры в заграждении, 5 ноября, у места затопления «Силистрии» на дно положили 84-пушечный линейный корабль «Гавриил». Чуть позднее на мелководном участке между фрегатом «Сизополь» и Константиновской батареей были затоплены корвет «Пилад» и одно купеческое судно. После этого, усиление первой линии больше не производили.
15 декабря 1854 г. князю Меншикову ушёл рапорт от адмирала Нахимова следующего содержания:
«Крепкие западные ветры и большие волнения разрушили преграду их затопленных кораблей у входа на Севастопольский рейд; тщательный промер, сделанный по моему приказанию, показывает, что по всей линии глубина превышает 28 футов (8,5 м) . Важность этого обстоятельства обязывает меня не соблюдая формы, поспешить донести прямо Вашей Светлости» .
Как видно, уже через три месяца, линия из затопленных судов, как преграда, призванная не допустить прорыв на севастопольский рейд неприятельских линейных кораблей, уже не существовала. Но необходимость защиты рейда ни куда не делась, поэтому, в начале февраля 1855 г. уже в глубине рейда была устроена вторая линия заграждений из затопленных кораблей.
После Крымской войны в Севастополе были проведены обширные работы по очистке бухт от затопленных там, во время боевых действий, кораблей. До первой линии заграждений добрались только в 1859 г. Вот выдержка из интересной статьи «Морского сборника», где описывается состояние кораблей из этой линии, через почти 5 лет нахождения их под водой:
«Фрегат «Флора» затоплен на глубине 8 сажен; обращен носом к Константиновскому форту; надводная часть фрегата с палубами сорвана и отнесена к востоку от места; а оставшаяся на месте подводная часть углублена в грунт около 14 фут., наполнена орудиями, цистернами, такелажем и прочим судовым имуществом, и все это завалено обломками фрегата. С морской стороны большой нанос песка….
Корабль «Силистрия» затоплен на глубине 9½ сажень; носом обращен к Константиновскому форт; кормовая часть совершенно разрушена; остался один только старн-пост с рулевыми петлями; ютовые и шкафутные палубы деков с надводными частями свалены к востоку, так что верхняя кромка оставшегося борта в этом месте отстоит от грунта не более 8 фут.; часть эта занесена с обеих сторон песком и завалена корабельным имуществом. Носовая же часть корабля осталась с обломками боковых палуб. ….
Корабль «Гавриил» затоплен на глубине 9½ сажен, не в одной линии с прочими, а около 10 сажен к W от последнего корабля «Силистрия», так что средина шкафута его находится против скулы корабля «Силистрия»; обращен кормовою частью к Александровскому форту; ют с частями палуб на протяжении около 8 сажен и часть шкафута не более как на 5 сажен – на месте; носовая же часть с палубами совершенно разрушена и отнесена в сторону от места корабля; подводная же часть погружена в грунт около 10 фут. и завалена обломками. …
Корабль «Варна» затоплен на глубине 10 сажен, носом к Константиновскому форту; левая сторона разрушена и отнесена на 5 сажен к западу; правая сторона с частями палуб упала внутрь корабля; фор и ахтер-штевни находятся на своих местах.
Корабль «Три Святителя» затоплен по направлению створных маяком, на глубине 10½ сажен. Кормовая часть по бизань-мачту разрушена и отделилась от своего места; на протяжении от бизань до грот-мачты переломан по килю; носовая часть с палубами сохранилась; внутренность завалена обломками палуб и бимсами; нанос песку меньше, чем у прочих судов.
Корабль «Уриил» затоплен на глубине 10 сажен в наклонном положении, палубою к стороне моря; носом обращен к Константиновскому форту; носовая и кормовая части с палубами совершенно разрушены и отделились от своих мест; средина же корабля между грот и фок-мачтами сохранилась с частями палуб. ….
Фрегат «Сизополь» затоплен на глубине 9½ сажен, носом обращен к Константиновскому форту. По направлению киля разломлен на две части, так что правая сторона уклонилась к востоку, а левая к западу; завален обломками палуб и местами занесен песком. …
Наименьшая глубина над первой линией 42 фута…» .
Естественно, поднимать целиком там было уже нечего. Корабли были подняты по частям и утилизированы. На этом, история созданной 11 сентября 1854 г., на входе в Севастопольскую бухту, линии заграждения из затопленных кораблей завершилась.
Больше информации и фото в источнике.
Оценили 15 человек
20 кармы