ИОАНН: ИСТОЧНИК ЯЗЫЧЕСТВА В ХРИСТИАНСТВЕ. Ч.5

Немного о молитве и «технологии» спасения по Иоанну - «обожении» в мистерии.

Иисус, говоря про славу, сказал потом: Если зерно, падши в землю, не умрёт, то останется одно, а если умрёт, то принесёт много плода. Тело Христа – хлеб небесный. Оно останется на земле и принесёт много плода, станет пищей для многих, рождённых от духа. А Сын идёт к Отцу, оставив тело на земле.

Как и сказал, когда преломлял хлебы: Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который я дам, есть плоть моя, которую я отдам за жизнь мира. Это то тело, которое видели Исайя и Иезекииль, рядом с которым стоял Иисус Навин перед битвой. На кресте была не плоть человеческая, а тело Господа воинств – Саваофа. А теперь Слово не имеет вида Сына человеческого, как раньше, а пребывает с нами чистым духом. Тело Христа не в его власти – в нём нет ничего от мира сего. Оно с неба.

У синоптиков кровь не изливалась. Ни кровь, ни вода. Это только у Иоанна. Ему было нужно, чтобы кровь вышла. Кровь означала всё-таки присутствие в Иисусе земной жизни, полученной через Марию. В Библии про кровь так и сказано – что жизнь в крови. Но кровь излилась, и то, что осталось на кресте, – это божественный хлеб. А в излившейся воде – жизнь небесная, которую получают гностики. Это богословие Иоанна и гностиков.

Вино не зря разбавляют водой в евхаристии. Иисус говорил: Кто будет пить воду, которую я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную. Это тоже из Иоанна!

Вино – это символ его земной жизни, а вода – это небесная кровь. Иоанн особенно подчеркнул, даже поклялся, что из Иисуса истекли кровь и вода. Их теперь в чаше смешивают, соединяя разделённое. Голимое ритуальное язычество!

Рыбаки писали, что Иисус вознёсся, ибо душа и тело нераздельны. Где тело, там и душа. А у Иоанна не так: Иисус ведь бог. Он вознёсся без тела, раздал своё тело в пищу через таинство. Это – его жертва.

Такова вера Иоанна. Я думаю, Иоанн верил в то, о чём писал. Мистерия для него была высшей реальностью. В этом сверхъестественном таинстве можно есть плоть, которую он называл живым хлебом, под видом обычного хлеба, и, поедая её, обоживаться.

Истинная Евхаристия – это благодарение Бога за возможность спастись, то есть обрести свободу от рабства законам мироздания, от причин и следствий, алгоритмов смерти. Это воспоминание смерти Христа, которая подарила нам веру в воскресение, вечную жизнь и благость Отца, и саму возможность общения с личностью, с Отцом.

Мистерия же – это кровь язычества, его жизнь. Суть в том, что, в отличие от евреев, язычники знали Бога как силу, а не как личность. И искали поэтому не общения с Отцом, а соединение с силой, с энергиями. Но нет таинства выше, чем общение личности с личностью в мире, где всё имеет причину. И где нет свободы.

Христианство – это духовная связь личности с личностью, личности с Отцом. И эта связь – любовь. Но прежде любви – вера. То есть сначала – доверие, потом – любовь, как в жизни. Вера только кажется одним из вариантов мышления о Боге, как бы настройкой компьютерной программы. Вера – это наш голос из будущего, обращённый к нам самим. Это голос вечности, которым она разговаривает с нами. Личности и их отношения – вот настоящая реальность. Вера и любовь реальнее любой энергии.

Но Отца полностью отгородили от верующих, заслонили его Христом и заставили ему поклоняться. И как теперь любить Отца, «старого Бога»? Есть теперь другой Творец – «свет истинный, через которого мир начал быть». «Веруйте в этот свет, да будете сынами света».

Это о том, что мы дети Слова, Логоса, если оно – свет. Но если мы его дети, то он– наш отец. А может быть, два отца? Потому он и говорит всегда про Бога – Отец мой. Никогда не сказал – Отец наш у Иоанна.

Он говорил и более прямо: Дети! Недолго уже быть мне с вами. А в конце говорит апостолам: Восхожу к Отцу моему и Отцу вашему, и к Богу моему и Богу вашему. Всё равно разделяет, даже подчёркивает: к Отцу вашему, а не нашему. Они сыны света, но это сначала. И только потом Отец Христа становится и их Отцом. В лице Христа, конечно.

Иисус говорит: Видевший меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? Отца можно увидеть только через Христа. Это, как если бы Иаков сказал детям: «Спрашиваете, какой Авраам? Вы видели меня – считайте, что видели Авраама. Он такой же. Всё его – моё.

У Иоанна так. Нет иного пути к Отцу: Никто не приходит к Отцу, как только через меня. Да об этом – по всему Евангелию: Вы ни гласа его никогда не слышали… Ни лица его не видели; и не имеете слова его пребывающего в вас, потому что вы не веруете тому, которого он послал.

Через посланного Христа можно услышать Отца. Никак иначе. Но разве так может быть, чтобы дети не знали Отца? У Павла не так. Он к евреям писал, что Отец говорил в пророках, и только в последнее время в сыне. Не сын говорил Моисею и пророкам, а Отец. А по Иоанну нашим отцом стал Иисус…

Перед Отцом поставлен заслон. Иоанн от имени Иисуса нам внушает: Бог – это мой Отец, а я – ваш бог и отец. Как послал меня живый Отец, и я живу Отцем, [так] и ядущий меня жить будет МНОЮ. Это о том же: Христос для нас отец.

Евреи верили: жив Бог и обращались к нему напрямую. Но если Отца можно знать только в лице Христа, то и вера, и почитание, и служение – всё Христу. Так и есть. Для принявших Евангелие от Иоанна Отец существует только в Сыне. Они верят в Отца, веруя в Сына. Как говорил Иисус: Веруйте в Бога, и в меня веруйте; верующий в меня не в меня верует, но в пославшего меня. И служат Сыну. Вот слова Иисуса: Кто мне служит, мне да последует; и где я, там и слуга мой будет. И поклоняются Сыну.

Как там у Иоанна: Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца, пославшего его. Чтить и есть поклоняться, только смысл мягче. Так что главную первую заповедь: Господу Богу твоему поклоняйся и одному Ему служи, которую Иисус привёл сатане, когда тот искушал его, предлагая поклониться, они исполняют в отношении Христа, а не Отца. А Отцу – кто как, но в основном как дань ветхозаветной традиции. Они поменяли Бога.

Но молиться теперь кому? По Иоанну – только Христу. Или Отцу, но в имени Христа. В синодальном переводе это как-то мутно, а вот на греческом! Попросите Отца во имя мое, то сделаю, да прославится Отец в Сыне– это синодальный. А на самом деле: Попросите Отца в имени моем. То есть просить Отца в имени Иисуса! Господи Иисусе, помилуй меня – призываешь Иисуса, а в его имени просишь Отца!

Мы хотим молиться Отцу, но просим Христа, и Христос даже не посредник – он сам всё делает. К тому же он сказал ученикам: Всё, что имеет Отец, есть моё. А в Деяниях апостолы молились только Отцу. Христу – никогда. Сама нужда в Отце, в молитве к нему, и в вере в него – от-па-да-ет. Если верить, как Иоанн. Отец недоступен. Веруйте в Бога, и в меня веруйте; верующий в меня не в меня верует, но в Пославшего меня – так в кого веровать? Бог ведь один!

Красивая подмена: верю в Христа – это и есть вера в Пославшего его. Примерно так Бог у всех язычников был заменён на Ваала, Астарту... А у нас на Христа и Богородицу. Иисус назвал Бога по-другому: просто Отец.

Верующий в меня имеет жизнь вечную; верующий в меня не будет жаждать никогда; всякий, живущий и верующий в меня, не умрёт вовек – всё это даёт только вера в единого Бога, и Христос у Иоанна говорит так о себе.

Здесь даже не о Троице, которую позже выдумали. У Иоанна всё радикальнее – он отменяет старый культ, который многим казался несовместим с новыми заповедями любви.

Всё, что имеет Отец, есть моё. Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко мне. Всё это – с благословления старого Бога, который породил нового. Да не смущается сердце ваше, что вы поменяли веру: веруйте в Бога и в меня веруйте, – говорит новый бог. Пусть старый Бог будет вам известен и почитаем, но молитесь новому. Старый трансцендентен, с ним невозможно общаться. Так всегда верили язычники.

Так произошло установление нового культа! Культа нового бога. Весь культ нового бога основан на Евангелии от Иоанна, больше ни на чём. Хотя… это всё тот же культ Ваала, который в переводе с ханаанского – Господь, владыка. Против него ещё Илья боролся, когда привёл заколоть пророков Ваала и спрашивал народ: Долго ли вам хромать на оба колена? Если Адонай есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ему ни слова. А после сошествия огня на жертву народ кричал: Адонай есть Бог! Адонай есть Бог!

Это и есть тайна беззакония, которая уже в действии. Это старый новый культ. Его адепты отточили языки за тысячелетия, утончили аргументы. Для нового культа нужно и молиться новому богу, и служить ему, и поклоняться ему. Теперь так и есть. Да, всё исполнили, что он требовал.

Вся служба теперь ему, Богородице и святым – новому пантеону богов. Хотя… Теперь уже и его оставляют. Молятся Матроне.

Евангелие от Иоанна – это ворота для рождения нового бога в наш мир. Оно постепенно так сформировало мышление, что эта идея стала естественной. Её готовы поддерживать и реализовывать, не опасаясь гибели. Те, кто считает себя христианами, в действительности готовы принять антихриста и даже работать над его приходом в мир, одновременно по утрам читая «Отче наш» и веря в воскресение Христа.

Более того, оно приучило нас одновременно придерживаться противоположных идей. Оно изнасиловало наш ум. Если мы считаем все четыре Евангелия богооткровенными, но одно противоречит во всём трём другим, то наша воля и ум вынуждены смириться и признать, что между истиной и нами существует непреодолимая стена. А это необходимое условие смирения перед воплощением нового бога. Но главное – оно отделило нас от Отца, сделало поклонниками нового бога.

Как же придёт новый бог? – Как и описано в Откровении. Зверь с двумя рогами, подобными агничьим, вдохнёт дух в образ зверя.

(ВЫДЕРЖКИ ИЗ КНИГИ Себастьяна Оза Евангелие от режиссера, М., 2020