Как Лев Толстой милицию напугал

Замечательная байка Льва Дурова

Когда-то в давние времена у меня раздаётся звонок: - Звонят из "Совинфильма". С вами хочет встретиться Питер Устинов... Я решил, что меня разыгрывает Ширвиндт или Никулин.

Перебиваю: - У меня к вам предложение! - Какое же? - Не пойти ли вам вместе с Питером Устиновым... - и уточняю куда. Дядька не отступает. Я адресую его еще длиннее. Тогда трубку берёт женщина. Ну я, конечно, опомнился. - Простите, - говорю, - я думал: меня разыгрывают... Она там упала сразу - все вычислила - и говорит: - Вас на самом деле хочет видеть Питер Устинов! Значит, приезжаю. Питер такой огромный, как баобаб, здоровый и бородища на всю грудь. Увидел меня и как заорет: - Лев!!! Тогда и я заорал: - Питер!!! К его пупку прижался, орем. Все обалдели, думают - озверели совсем. Думают, откуда у Дурова такие связи с Англией? Кто-то смутился. Ну сели, и я спрашиваю: - Чего тебе нужно, Питер? Оказалось, он собирался снимать по своей книжке "Моя Россия" многосерийный фильм. - Я, - говорит,- буду играть самого себя, Питера Устинова. А ты будешь Львом Толстым. - Ты, что, обалдел? - спрашиваю. - Какой из меня Лев Толстой? - Ты вылитый Толстой! - говорит... Деваться было некуда, и повезли меня сниматься в Ясную Поляну. Я, конечно, при бороде. И Питер со мной. А ехали мы на "Чайке", списанной машине начальства. На той самой, которую у нас прозвали "членовозом". Выехали мы ра-а-но! И тут посреди дороги жутко жрать захотелось. Смотрю - слева сельмаг, справа пост ГАИ. Я говорю водителю: - Притормози. Он притормозил, а на посту - милиционер. Он как увидел... Конечно, подумал, что какую-то правительственную машину пропускает. Ссыпается по лесенке и несется к нам. А я забыл, что я - Лев Николаевич-то... Открываю дверцу и вылезаю. Господи, что тут с бедным милиционером сделалось! У него судорогой лицо свело, вот клянусь! Во-первых, его никто не предупредил о приезде важных гостей. А во-вторых, он увидел живьём великого русского писателя, о котором слышал только в школе. Он трясется как осиновый лист и ртом воздух хватает. И слово не может сказать, только: "Ва!.. Э!.." - и отмахивается, как от пчел. Я решил подыграть и говорю: - Здравствуй, милейший. Вот еду из Англии, усадьбу свою графскую проведать. Много лет уж не был. Питер трясется от смеха, а я ему говорю: - Ты молчи! Ты мой слуга из Англии. Гаишник немного пришёл в себя, и робко спрашивает: - Лев Николаевич, а супруга Ваша как поживает? - Софья Андреевна? Померла она, голубчик, на чужбине-то… Померла. Подожди, милейший, граф есть хочет. В сельмаге есть что-нибудь? А в сельмаге - одни сушки. И на том спасибо, моему "слуге" понравилось.

Потом мне рассказывали, что, когда Питер улетал в Англию, он увез с собой целый чемодан этих сушек... Возвращаемся в Москву. Глядим, на том же посту пять милиционеров стоят. - Питер, - говорю, - это нас ждут! Притормаживаем, я вылезаю из машины, и гаишники начинают хохотать. - Дуров, - говорят, - твой на бюллетене - Кто это? - спрашиваю. - Утренний. Он прибежал к начальству и говорит: - С ума сошли! Толстой без охраны едет! А вы - ничего! Не приняли никаких мер! Начальник спрашивает: - Вася, какой Толстой? А он: - Писатель великий, который "Му-му" написал! Знать надо! Начальник говорит: - Спокойно, Вася, сними портупею, сдай оружие... Разоружили его на всякий случай, позвонили домой: - Клава, твой - плохой. Едет домой, вызывай врача! Выяснилось, что у него нервный шок. Дали ему бюллетень на десять дней... Когда Питер Устинов был уже в Англии, в журнале "Иностранная литература" вышел его рассказ "Лев Толстой и милиционер". Рублей семь, наверное, получил за него...