…Но господа античеловеки и прочие монетарные спекулянты подстраховались от ненужного прогресса еще и тем, что в тридцатилетие своего господства умело вывели из строя мощный локомотив развития – государственные рисковые научно-технические программы.
«За последние тридцать лет нога человека не ступала в чужие миры, он не поднимался выше, чем на 386 миль, – а это примерно расстояние от Вашингтона, округ Колумбия, до Бостона, штат Массачусетс. Америка почти за четверть века не создала нового транспортного средства для изучения космоса…»
Эти слова произнес президент США, посетив штаб-квартиру НАСА в январе 2004 года. Действительно, последний раз нога человека – вернее, ноги Юджина Сернана и Джека Шмитта, экипажа «Аполлона-17», – ступала на Луну в декабре 1972-го.
Но иначе и быть не может: ведь потом наступает эра «фридманутого» монетаризма и торжества неограниченного капитализма.
До воцарения либерастических фундаменталистов государства прекрасно понимали ограниченность капитализма. Он сам по себе не станет вкладывать деньги в прорывные проекты создания чего-то принципиально нового, ибо боится больших и долгих затрат с неясными перспективами прибылей.
До торжества нынешней либерастии разные страны вкладывали деньги в венчурные, рисковые проекты, прекрасно понимая: если нечто эпохальное будет создано, то страна получит мощнейший импульс развития. А частный бизнес потом подтянется – и создаст за свой счет новые компании, что используют прорывные инновации.
Отлично работала бинарная схема – государственного «социализма» в рискованных научно-технических вложениях и частного использования достигнутых результатов.
Захватив власть на Западе, монетаристы-фундаменталисты моментально разломали эту схему. Дескать, в рискованные проекты деньги должен вкладывать лишь частный капитал, тогда как государство должно финансировать лишь проверенное, лишь «верняк».
Итогом стало прекращение прорывного развития, топтание на месте. В то время как для выхода из теперешнего Глобокризиса нужны именно эпохальные проекты-инновации!
Значительная часть прорывных («закрывающих» и созидающих новую реальность) инноваций может возникнуть сугубо нерыночным путем. Исключительно благодаря фантазии, мечте и волевым усилиям.
Рынок ограничен. Рынок по большей части с недоверием относится к тому, чего еще нет. Сотовая связь, которую любят приводить в пример сторонники либерально-рыночного развития и которая якобы пробилась на рынок сама, не самом деле – не показатель.
Сотово-мобильную телефонию создавали в рамках военных программ Пентагона (как весьма устойчивую и трудноуязвимую связь на случай полномасштабной войны); эта программа стала возможной лишь благодаря фактору конкуренции со стороны СССР – а бизнес только воспользовался тем, что американское государство создало в планово-директивном порядке, вполне по-социалистически.
Бизнес лишь коммерциализовал мобильную связь, а не создал ее в принципе. Да и то потому, что она не угрожала устоям самого капиталистического порядка, придясь ко двору нарождавшейся в начале 1980-х экономике спекуляций и информационных воздействий, экономике глобалистического капитализма.
То же самое касается компьютеров и Интернета, атомной промышленности, полупроводниковой электроники, генной инженерии и ракетно-космической отрасли. В основе их всех лежит акт нерыночного, волевого творения принципиальных основ.
Все это на Западе рождалось в острой нерыночной конкуренции с некапиталистическими или не совсем капиталистическими противниками – СССР и Третьим рейхом. Не стало таких соперников – нет больше и эпохальных научно-технологических прорывов.
Другим инновациям не столь повезло: они-то не развиваются. Несмотря на почти тридцатилетнее существование так называемой «экономики знаний» на Западе, она не обеспечила адекватных Интернету и мобильной связи прорывов в транспорте и промышленности, в энергетике и строительстве. Капитализм Запада здесь оказался на редкость бесплодным.
В самом деле, зачастую эпохальная инновация означает необходимость тратить много лет и денег на направления, которые принесут прибыль (если принесут!) только десятки лет спустя.
Компьютер (если считать с создания Булевой двоичной алгебры и первых механических систем Бэббиджа 1838 г.) рождался около 90 лет. Авиация потребовала ждать превращения ее в выгодный бизнес примерно тридцать лет.
Ядерная энергетика – столько же. Космос? Около сорока лет, если считать от первых жидкостных ракет Годдарда и советского ГИРДа, потребовалось для постройки на его основе выгодного, самоокупаемого бизнеса на спутниках.
Электроэнергетика полвека одолевала путь от первых опытов Фарадея до коммерческих электростанций и линий электропередач. Генная инженерия? Около полувека. Интернет, зародившись как военная связь АРПАнет в конце 1960-х, стал выгодным предприятием лишь в 1990-е.
Какой бизнесмен станет вкладывать свои деньги в предприятие с полувековой или даже с тридцатилетней отдачей? Это может сделать только целеустремленное, волевое и богатое государство, обладающее видением Будущего, целью движения. У нас это государство должно быть национально-социалистической нацией-корпорацией. Во главе с умной и дальновидной «высшей расой».
Когда-то Запад, соревнуясь с СССР, не скупился на подобные программы. Но теперь, повинуясь сектантскому учению неолиберализма, западники свернули множество государственных проектов, понадеявшись на частную инициативу. Тем самым они подписали себе практически смертный приговор, обрекли себя на тяжелейший кризис и застой в прорывном развитии. Ну, а нам зачем в ту же яму прыгать? Мы должны быть умнее.
Но не только в длительности вложений дело. Некоторые инновации просто опасны для капиталистическо-рыночных отношений, ибо уничтожают их. В корне противоречат капитализму, как противоречили феодализму типографии, газеты, огнестрельное оружие и паровые машины.
Уже слышатся жалобы американских предпринимателей, занимающихся нанотехнологиями: мол, истеблишмент США, много говоря о нанотехе на деле мало развивает это направление. Например, об этом говорит один из крупнейших капиталистов в области нанотеха, Карл Шварц, который перевел свои производства из США в Европу (Rokkors Nanotechnologies GmbH). Весной 2008 года он дал интервью журналу «Сверхновая реальность»:
«В американской системе доминируют основные корпорации, и усилия предпринимателей подавляются или блокируются, если они идут «неправильным путем». Наш технологический процесс обогнал известных нам конкурентов на годы. Мы встречались со многими корпорациями-гигантами и выяснили, что они не дошли до уровня нашей компании.
Также США отстают от ЕС и Китая в сфере коммерциализации нанотехнологий. Конечно, научные исследования ценны, но если вы не можете их коммерциализировать, их ценность в конце концов падает.
Мы переехали в ЕС с точки зрения лучших перспектив коммерциализации нашего продукта, а также имея в виду, что эта наука должна быть доступной для всего человечества, а не пребывать под строгим контролем главных корпораций США.
…У меня были споры с некоторыми высокопоставленными американскими политиками. Они думают, что можно править миром, обладая интеллектуальной собственностью и перенося производство на наиболее дешевые рынки рабочей силы.
Такой подход, конечно, годится при массовом производстве ширпотреба для розничных сетей WalMart или Target Stores, но совершенно не проходит для нанотехнологии. Один только уровень необходимой квалификации работников бросает вызов такому глобалистскому образу мышления, предполагающему эксплуатацию дешевой рабочей силы.
Однажды, не стерпев надменности американских бюрократов, я сказал им: «Похоже, ваша политика вырабатывалась полными идиотами, и вот что я имею в виду. США не могут контролировать мозги, стремления человечества, решимость людей. США не в состоянии запатентовать всю математику, физику, квантовую механику, химию, медицину – и получать от всего отчисления.
США не владеют всеми природными ресурсами, которые будут питать развитие нанотехнологии. И если вы думаете, что вы сможете получать миллиарды, размахивая в воздухе вашими патентами и не производя ничего, вы, граждане, еще более тупы, чем я о вас думал…»
Я так и не привык к интеллектуальному высокомерию, характерному для неадекватной американской политики. До сего дня США так и не разработали вразумительного плана по развитию нанотехнологий, как это сделал Китай (в 2000), Россия (в 2007) и большинство стран ЕС…»
Все понятно. Ведь развитие нанотеха до желанной предельной цели – это создание небольших фабрик, где крохотные ассемблеры собирают вещи и изделия прямо из песка, воды, исходного сырья, делая ненужными большинство нынешних образцов промышленности, энергетики и транспорта.
Такой нанотех уничтожает огромные капиталы и корпорации, низводя власть большинства капиталистов до нуля. Ассемблеры-наноботы – это промышленность уже коммунизма, основа безденежной экономики всеобщего изобилия.
Неужели вы думаете, будто рыночники это будут создавать? Нет, конечно. Им не нужен ни подлинный нанотех, ни энергетические инверторы, ни многое другое. Слишком многое!
Капитализм в основе своей туп и примитивен. Для него главное – «срубить» как можно больше прибыли, да побыстрее, при минимуме вложений. В ряде случаев это разумно, но для радикальных инновационных прорывов – совершенно неподходяще. И уж совсем сие не подходит для грандиозной работы по возрождению и усилению русского народа.
Нынешний глобал-капитализм с его маниакальным стремлением уменьшить затраты любой ценой вырубает собственное будущее. Гонясь за прибылью любой ценой, капиталист готов вести дело ценой вымирания нашего народа, ценой остановки развития.
Искатель прибыли чихать хотел на какие-то там высокие цели! Нынешний глобокапитализм прекрасно описывается в работе Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма» (1915 г.) – она во многом предвосхищает реалии 2000-х годов. Нынешние корпорации стремятся монополизировать производство того или иного товара (услуги) путем слияний и поглощений, а то и прямого уничтожения конкурентов.
Они выводят производство в азиатские страны с дешевыми работниками. Ленин блестяще предсказал, что научно-техническое развитие при капитализме затормозится. Над Лениным на Западе по сему поводу смеялись весь ХХ век. Но теперь его пророчества облекаются во плоть, становятся реальностью.
Весной 2008-го мне случилось беседовать с одним из выдающихся советских ученых, имя которого я называть не буду.
«У русских есть принципиальная возможность вышибить американцев с мирового рынка лекарств, – рассказывал он, демонстрируя конфиденциальные разработки и материалы. – Западники совершили самую большую тупость в фармацевтике: стали экономить на научных перспективных исследованиях, принялись заменять людей-исследователей компьютерными системами.
Идиоты, они как будто не понимают простой вещи – то, что не увидит робот, узрит человек с его фантазией и творческим мышлением! При нормальном государственном руководстве Россия могла бы воспользоваться дуростью Запада и ворваться на глобальный рынок новых медикаментов…»
Вот именно – «при нормальном руководстве», а не при власти бело-сине-красных недоумков. Ныне-то правящие в РФ карлики во всем слепо копируют западных «старших товарищей».
Вот еще один итог «славного тридцатилетия» либерастического господства: в момент, когда человечеству, терзаемому Кризисом Тысячелетия, нужны прорывы в научно-техническом развитии, их нет.
Ибо оказался уничтоженным самый мощный «локомотив прогресса» – государственные венчурные вложения.
Но это – лишь первый «этаж» системы по уничтожению подлинного научно-технического развития. Современный ультракапитализм породил многоэшелонированную структуру по подавлению творчества.
С одной стороны его, словно кислота разъедают потребительство и общественный настрой на личное обогащение любой ценой.
С другой стороны – уничтожение системы образования, размножение существ с «клиповым», несамостоятельным мышлением. Все это – как кислотные дожди для плодоносной почвы. Инновационное сопротивление усиливается в мире позднего капитализма множеством способов.
Чего стоит принцип назначения менеджерами предприятий не инженеров, не специалистов-технарей, а финансистов, специалистов по извлечению барышей? Такая практика нанесла невероятный ущерб развитию. Вы думаете, так только в «постсоветиях» делают? Нет, это и американское несчастье. Чтобы нас не обвиняли в предвзятости, откроем один из западных «производственных романов».
Человек рассказывает: я, мол, инженер-строитель – и управлял хорошей строительной компанией. Но ее слопал финансовый конгломерат. Он прислал своих управленцев, ни один из коих не был инженером. Ни один не слыхал о сопротивлении материалов. Но зато они заявили, что профессиональные администраторы в силах управлять любым бизнесом. В итоге производительность компании рухнула, лучшие работники уволились, потери возросли. И компания «упала».
Подобных историй – тысячи. Везде власть финансистов ведет к деградации, к отсечению затрат на перспективные разработки. Сами американцы жалуются на то, что их капитал тратят на скупку предприятий, на слияния и поглощения – и эти средства не идут на обновление оборудования и овладение передовыми технологиями.
А эти многочисленные фирмы, что добрых двадцать лет занимались лишь тем, что скупали акции – и потом перепродавали их при повышении курса? Они делали барыши из воздуха, ни черта не делая для научно-технического прогресса. И лишь оттягивали деньги из реального сектора. Тысячи молодых и умных пошли в эту сферу финансовых спекуляций, чтобы «не быть лохами». А что в итоге?
За примером ходить недалече. Вот – судьба автомобильной промышленности Соединенных Штатов. В 2008 году она оказалась банкротом. Читаю заокеанские газеты: автоиндустрия Америки, мол, имеет осталое и неэффективное оборудование. Она выпускает чересчур тяжелые и неконкурентоспособные машины. Она проигрывает японцам, южнокорейцам и даже китайцам.
Ба! Да ведь то же самое автор этих строк читал в газете «За рубежом» еще в конце 1970-х. Значит, автопром США совершенно не развивался? Значит, он впал в сон на тридцать лет! Есть ли еще более очевидное свидетельство всей тупиковости власти финансистов? А в США теперь голосят, что инженеры в космической отрасли становятся все старше, что янки-молодежь не идет в научно-техническую сферу.
Изучая американскую прессу, что пишет о проблемах промышленности, я вижу до боли знакомее реалии разрушения советской индустрии в начале 90-х. Кажется, будто снова сидишь на заседании правительственной комиссии по оперативным вопросам под председательством вице-премьера Олега Сосковца году в 1995-м – и слышишь, по сути, то же самое.
Сергей Переслегин отмечает, что инновационное сопротивление и саботаж технического развития на ультралиберально-финасовом Западе очевидны. Особенно, если сравнивать реалии 90-х и «нулевых» годов с эпохой 1960-х. Тогда сложнейшие разработки совершались в несколько лет.
Не имея сегодняшних компьютеров, виртуальной реальности и систем автоматического проектирования, инженеры-«шестидесятники», тем не менее, могли в рекордные сроки – за какие-то несколько лет – порождать совершенно фантастические прорывы. Это и новые космические корабли, и ракеты, и самолеты вроде «Тандерберда» или МиГ-25 со скоростью три с лишних Маха. А «Конкорд»? А подводные дома? Да мало ли что!
Сегодня же сроки разработки новой техники распухли втрое.
«Возможно, мы не ошибемся, назначив столкновение «титаника» цивилизации с постиндустриальным айсбергом на 1970-й год – тем более что где-то около этой даты началось падение производительности капитала, во-первых, и резко изменились темпы технического прогресса, во-вторых.
После полёта Юрия Гагарина в 1961-м президент США дал своему народу обещание побывать на Луне «до конца этого десятилетия». Между прочим, в тот момент у Америки не было приличного носителя даже для вывода корабля на низкую околоземную орбиту. Ничего, за семь лет справились.
Года три или четыре назад, в промежутке между Ираком и Афганистаном, Дж. Буш сказал, что на Луну надо бы вернуться. Вроде бы и опыт есть, и технологии за прошедшие сорок лет развивались, а в проектировании и моделировании вообще произошла революция. Но вот пока что разговоры идут о первых испытаниях нового носителя годику так к 2015-му, если успеют. А Луна проектируется на конец второго – начало третьего десятилетия.
Сугубо формально: несмотря на очевидный прогресс информационных технологий, время разработки сложных индустриальных технических систем по сравнению с 1960-ми годами увеличилось в 2–3 раза, а может быть, и более. Можно интерпретировать это через ухудшение общего качества человеческого материала.
А можно сказать, что замедление технологического прогресса представляет собой результат взаимодействия с постиндустриальным барьером и имеет своей первопричиной изменения характера сопротивления информационной среды.
То, что раньше получалось быстро, сейчас делается медленно или не делается вообще. Когда-то римляне тоже очень удивлялись тому, что урожайность полей вдруг начала падать и получить прежние урожаи не удается, несмотря ни на какие усилия.
История техники позволяет оценить момент возникновения этого «повышенного инновационного сопротивления». Строго говоря, оно начало медленно расти уже в 1960-е. Но именно 1970-е годы сломали прежний тренд быстрой (за 2–3 года) смены поколений технических систем…»
Так написал Переслегин в работе «Через постиндустриальный барьер».
И он прав! Нынешняя финансово-спекулятивная, капиталистическая реальность всей своей толщей противится подлинному прогрессу в развитии. В нынешнем мире на собственно изобретение и изготовление опытного образца тратится лишь 10 % средств, 90 % уходит на пробивание инновации в жизнь, на слом сопротивления, на рекламу, маркетинг и сервис.
Это что, нормально? Это по-уродски! Ленин, в 1915 году предсказав торможение прогресса производительных сил на высшей точке развития капитализма, оказался прав на 300 %.
Капитализм превратился в тормоз здорового развития. Проиллюстрируем сие на простом примере. Скажем, миллиарды мужчин на планете бреются. Им что нужно? Хорошие безопасные бритвы, что в идеале должны служить без смены лезвий долгие годы.
Такова общественная потребность. Но это же – потребность и экологическая. Ибо чем дольше служат вещи – тем меньше расходуется ресурсов, тем меньше загрязняется окружающая среда. Техническая возможность создать «вечные» лезвия уже есть.
Но капитализм никогда не пойдет на создание таких «долгих» лезвий. Ибо чем больше люди тратят денег на бритвы – тем больше прибыли компаний-производителей, всяких «шиков» и «жилеттов». Наоборот, капитализму необходимо, чтобы бритвенные принадлежности выходили из строя как можно чаще. И плевать ему на проблему бессмысленного пожирания ресурсов.
Другой пример: в интересах всего человечества – победить кариес зубов. Но несмотря на все успехи медицины и фармакологии, победы не случилось. А почему? Потому что дентология (зубоврачебное дело) – огромная капиталистическая отрасль, где кариес приносит главные прибыли. Так зачем же его побеждать?
Таковы лишь самые простые примеры. На самом же деле в нынешнем мире существует множество подавляемых технологий, которые в силах резко снизить расход ресурсов, удешевить наши затраты на содержание самих себя и семьи, одновременно снижая антропогенную нагрузку на биосферу планеты.
Такие технологии «социалистичны» и народосберегающи, но они не развиваются – ибо лишают капитализм прибылей и закрывают целые отрасли бизнеса.
Побьемся об заклад: капитализм не станет всерьез побеждать раковые заболевания и сахарный диабет, не станет производить вещей с долгим сроком службы, замедлит развитие нанотехнологий, не будет заниматься гибридными видами транспорта, совмещающими грузоподъемность и дешевизну корабля со скоростью самолета. Ибо все это – уничтожение прибыльных капиталистических предприятий.
Вот почему капитализм сегодня стал опасной веригой на ногах истинного развития человека.
Из книги М. Калашникова „Глобальный Смутокризис”.
Оценили 12 человек
29 кармы