Российской экспедиции к Венере и Марсу быть или не быть? Финансовый вопрос

Предложение группы учёных-энтузиастов пилотируемой космонавтики стало хитом платформы по поиску коллективного финансирования инновационных проектов.

В рамках краудфандингового сервиса проект пилотируемой миссии по облёту Венеры и Марса уже собрал более 400 тысяч рублей, при том что для первого этапа работы нужно было 300 тысяч. Однако это лишь робкое начало: несмотря на сравнительно скромные запросы и планы, реализация такой миссии потребует сумм, исчисляющихся миллиардами долларов. О том, где авторы проекта планируют найти недостающие деньги, мы поговорили с организатором и главным вдохновителем проекта, инженером космической техники, сотрудником петербургского ЦНИИ робототехники и технической кибернетики Александром Хохловым.

-Александр, почему вообще возникла необходимость в организации такого масштабного космического предприятия силами «частников»?

– За 25 лет, которые прошли с момента последнего российского межпланетного полёта, в космической отрасли произошли существенные изменения. Те предприятия, которые раньше занимались целеполаганием, проявляли инициативу, делать этого уже не могут. При этом государство пока не спешит вкладывать средства в сверхсложные задумки, для которых не хватает ни финансов, ни элементной базы, ни кадров. Фактически России остаётся «космическим извозчиком», а вдохновляющих отечественных проектов мы не видели уже много лет.

Отсюда и появилась задумка разработки большой, амбициозной миссии, которая при этом была бы реализуема с имеющимися технологиями на промежутке максимум в 10 лет.

-Однако ваш проект предполагает активное участие западных партнеров, у которых с целеполаганием всё обстоит заметно лучше – можно вспомнить хотя бы планы NASA по организации пилотируемых полётов к астероиду, а затем и на Марс. Вы считаете, они действительно пойдут на сотрудничество в рамках проекта, который грозит составить конкуренцию им самим?

– Тут стоит различать две важные вещи, два кита, на которых покоится вся космонавтика на Западе: государственные планы и финансирование, с одной стороны, и космическую промышленность – с другой. NASA и ESA могут распределять бюджет между предприятиями, готовыми взяться за выполнение их заказов – такими, как Boeing: Lockheed Martin или Thales Aleina Aerospace. При этом компании могут с тем же успехом принимать заказы и от других партнёров и стран. Иначе говоря, нам понадобится участие не государственных агентств Запада, а их космической промышленности, которая, уверен, с удовольствием примет заказ.

Когда мы планировали модули будущего пилотируемого корабля, стало очевидным, что с этим у отечественной промышленности возникают серьёзные проблемы. Речь и о качестве продукции, и об объективной загруженности предприятий. Это и стимулировало нашу задумку – заказать отдельные модули корабля в Италии, в Thales Aleina, на базе их «грузовика» ATV. При этом ракеты-носители планируется использовать российские, разгонные блоки и управление, космодромы и общая интеграция, частично сам корабль – всё это тоже наше.

-И всё-таки о финансировании: по предварительным расчётам вашей команды, проект потребует нескольких миллиардов долларов. Несмотря на громкий успех кампании на Boomstarter, собрать такую сумму простым краудфандингом нереалистично. На что же вы надеетесь?

– Если говорить точнее, сумма, которую мы прикинули, составляет 5 млрд долларов, и эта сумма не так уж велика. Достаточно взглянуть на списки Forbes, где фигурируют больше 20 российских бизнесменов, состояние которых исчисляется не одним десятком миллиардов долларов. Если только кто-нибудь из них пожертвует всего четвертью своего состояния не на клубы и яхты, он войдёт в историю человечества, как вошли знаменитые покровители науки – от Леланда Стэнфорда до Илона Маска.

Можно вспомнить и пример ОАЭ, руководство которых недавно объявило о программе по разработке и запуску аппарата на орбиту Марса. Вся эта задача, начиная от создания наземной инфраструктуры и проектных институтов, оценена в те же 5 млрд долларов – и это лишь один автоматический спутник. У нас же вся необходимая инфраструктура уже имеется, что позволяет сильно экономить на национальной миссии.

За те же деньги, что и у арабов, мы можем не просто запустить очередной спутник, а совершить эпохальный пилотируемый полет.

-Опишите, пожалуйста, схему планируемой миссии в общих чертах.

– Тут мы не придумали ничего принципиально нового: облётные траектории полётов к соседним планетам были известны – и кое-где использовались – уже много десятилетий назад. Профессионалы легко считают такие траектории к Марсу и Венере, находят подходящие для полётов окна. Ближайшее из них откроется в 2018 году – к этой дате мы явно не успеваем, поэтому выбрали следующую, 2021-й. Возвращение миссии должно состояться в 2023-м, весь полёт займёт около 600 дней.

По плану, лететь будет экипаж из двух человек: такой состав, с одной стороны, позволяет обойтись достаточно экономными средствами, а с другой – намного надёжнее, чем отправка одного космонавта. Они смогут проводить медицинские исследования, изучая реакцию организмов друг друга на столь долгий и далёкий космический перелёт. Вообще одна из основных целей нашей миссии – доказать, что межпланетное пространство достаточно безопасно, что люди способны летать в длительные миссии не только на околоземной орбите.

Сам корабль будет состоять из трёх модулей – двух обитаемых, которые мы, как уже говорилось, планируем получить на основе ATV, и одного посадочного, на основе спускаемого аппарата кораблей «Союз». Для возвращения из такой далёкой миссии посадочный модуль тоже придётся доработать, используя другие двигатели и обновлённую термозащиту.

Вся конструкция будет выводиться на орбиту по отдельности и уже после того, как будет собран целый корабль, на него прибудут космонавты.

Для этого планируется ещё один небольшой модуль, включающий стыковочный узел и обзорный купол.

Кроме того, кораблю понадобятся два разгонных блока, которые помогут оторваться от притяжения Земли и перейти на траекторию полёта к Венере. По мере завершения работы разгонные блоки отстыкуются, и корабль будет двигаться лишь по заранее намеченной траектории. Мы не ставим перед собой задачи затормозить и совершить посадку на Марсе, после чего снова разогнаться для обратного пути. Соответственно, у нас нет необходимости в дополнительных двигателях и в больших объёмах топлива на борту. Мы используем естественные силы гравитации Венеры, а затем Марса – и, обогнув их, направляемся в обратную сторону, как камень, запущенный из пращи.

-Но как быть с техническими, технологическими, медицинскими проблемами такого далёкого и длинного космического полёта? Ведь многие из них объективно не решены до сих пор...

– На мой взгляд, они не решены лишь потому, что поисками решения занимаются недостаточно активно. Да, технические проблемы есть, но работу над ними надо финансировать, а главное – надо вести.

Обычно из таких проблем вспоминают прежде всего радиацию. Действительно, и мы на Земле, и космонавты на околоземной орбите остаёмся в пределах влияния магнитного поля планеты, защищающего нас от львиной доли опасного излучения. Космонавты, которые отправятся к Венере и Марсу, этой защиты будут лишены, что создаёт большие опасения за их состояние и здоровье.

Однако стоит вспомнить, что в ходе полёта марсохода Curiosity до Марса на борту космического аппарата устанавливались датчики, которые показали, что, хотя уровень радиации и повышен, он не превышает критических границ. В худшем случае такое облучение грозит повышением риска развития онкологических заболеваний, но никак не быстрой смертью. Кроме того, наш проект предусматривает создание на корабле убежища, в котором космонавты будут проводить большую часть своего времени, в том числе и спать, – под многослойной защитой, включающей не только специальные покрытия, но и имеющиеся на борту материалы и грузы, ёмкости с водой.

Разумеется, отправиться в такой небывалый полёт к Венере, а потом и к Марсу – это риск для космонавтов. Но определённый риск всегда сопровождает эту профессию, как и отдача.

-Насколько вы сами верите в реализацию этого проекта?

– Будем честными, не очень: думаю, шансов на это у нас не больше 10%. Но шансы всё-таки есть, а значит, мы должны попытаться их использовать. Даже если нам не удастся решить какие-то технические проблемы, мы всегда можем переключиться на «урезанную», более короткую и безопасную версию, с облётом одной только Венеры.

В конце концов, одна из важных задач этого проекта – задача образовательная.

Мы хотим создать важный задел на будущее, дать следующим поколениям детально расписанный проект, который может послужить своего рода учебником для организации пилотируемых перелетов к соседним планетам.

С другой стороны, определённые надежды нам даёт именно «негосударственная» природа нашего проекта. Сегодня, после более чем полувека работы космической отрасли, после появления многочисленных инструкций и стандартов деятельность эта крайне забюрократизирована. Мы же от этих трудностей во многом избавлены: по-моему, в качестве государственного такой проект, как наш, невозможен сегодня ни в России, ни в США, ни где бы то ни было. Он может осуществиться разве что в рамках частно-государственного партнёрства, в рамках совместной работы профессионалов и энтузиастов.

-К энтузиастам обращена, видимо, и ваша кампания по сбору средств на платформе Boomstarter. Какие цели вы преследовали ей?

– Во-первых, привлечь внимание, рассказать широкой публике о своих планах. Надо сказать, что это вполне удалось: финансовую поддержку нам оказали несколько сотен человек, а прочитали о проекте – тысячи.

Собственно о финансировании тут речи пока что не идёт: нам нужна некоторая известность, плюс финансовые ресурсы для работы над аванпроектом. И это была вторая задача. Получив эти средства, мы можем финансировать первые работы – по моделированию действия космической радиации, проработке компоновки корабля, оценке необходимых запасов жизненных ресурсов и другим аспектам полёта.

Остаётся лишь надеяться, что среди узнавших и заинтересовавшихся нашими идеями найдётся человек, способный донести их до людей, обладающих достаточными финансовыми ресурсами. И тогда 10% превратятся в уже гораздо более весомое число – и через шесть лет мы начнём предстартовый обратный отсчёт.

источник