Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.
И если вы отвернетесь, Он заменит вас другими людьми, и они не будут подобны вам...
Священный Коран, сура "Мухаммад" 47, аят 38
"Стоило мне кому-нибудь указать на его нововведения в Ислам, как вскоре оказывалось, что этот человек - ещё и насыбит*."
неатрибутированно приписывается Алламе Хилли
Мир вам.
Хотя, к сожалению, я утерял возможность, да и желание заниматься журналом системно, но всегда стремлюсь поделиться даже скромными знаниями, полученными мной у его, вероятно, наилучших носителей и распространителей. Как может случиться, что будучи ещё жив, оставлю я начатый проект даже толком не начатым? Конечно, и да изволит Господь, и Творец Миров, при любой способности к этому, я собирался вернуться к наиболее полезному наполнению, будущему для Вас, наш уважаемый читатель, мы надеемся, и пользой и приятным времяпровождением.
Что ж, как говорится, начнём издалека, впрочем, с вопроса не столь уже и досужего в свете политических перепетий новейшего времени. Возможно даже, вопроса, которым Вы задавались и сами. Как же вышло так, что Иран является в подавляющем большинстве, шиитским государством, тогда как во всех соседствующих странах - исповедуют суннизм как на политическом, так и на народном уровнях?
Вокруг нашего вопроса ходит и без того уже излишнее количество псевдо-аналитических, антинаучных теорий, пытающихся увязать несвязуемое, а иногда и просто фальшивых басен, распространяемых оппонентами очевидного руководства, что оставлять эту тему без расставления точек над i было бы уже просто невежливо.
Затрону я самый первый аспект, из нескольких немаловажных, а именно: посредством чего образовался столь выраженный, ясно выделяющийся среди всех земель, где исповедуют Ислам (или то, что им называют), очаг поддержки и распространения учения шиизма, как в числе государственных мужей и учёных, так и среди простых людей, ведь, во-первых, история эта, будучи широко известной правдой, невозможнее, чем литературная фантазия, во-вторых, для ознакомившегося с ней дальнейшие вопросы, связанные с диалектикой развития государств и обществ, и уже преимущественно научные, станут куда более прозрачными и близкими.
К 7 веку от Хиджры (XIII от Рождества, как это считать принято) подобного разделения не существовало и в помине, большая часть фарси-язычного населения, бывшая огнепоклонниками до вторжения армий Халифата, на то время обратились в Ислам суннитского, оффициально поддерживаемого государством толка, и исповедовали его в качестве последователей кадиритского ордена суфизма, недавно оформившегося на то время в отдельную организацию.
Шииты, представляемые, наиболее вероятно, стопроцентно арабами к тому времени, жили как рассеянное, и невероятно, даже по средневековым меркам, преследуемое меньшинство, настоль, что мы не можем даже примерно привести количество сообщений о резне против шиитов, или поджогах, или поднимающейся на убийство толпе за последние предшествующие рассматриваемому моменту века.
Халифат, в нашем смысле слов, не был государством единым, ни в коем разе. Но в отношении защиты своих тиранов - единообразным до полной равномерности, т.к. ни эмир города, ни султан отдельной местности, ни даже кади в захудалой деревне не мог согласиться на соседство с последователями семьи Посланника Творца, ведь, как фальшивые драгоценности меркнут, при сличении с настоящим сокровищем, так банда мужеложцев, воров и узурпаторов, веками присваивавшая себе титулы руководителей мусульман, теряла даже последки пристойного вида при сравнении с образами тех, для кого Богом было усмотрено приводить людей к великому преуспеянию, и поминанию чьих подвигов и страданий посвящены большая часть шиитских ритуалов.
На середину 7 века последователи Имамов оставались по преимуществу - близ Карбалы и Наджефа в междуречье, там где свернувший с пути праведности халифат и казнил истинного правителя, Хусейна, где некогда наставлял народ его отец, Али, зять Избранного Аллахом(а), и где по сию пору проходят самые крупные собрания верных присяге Посланникам; на севере Йемена; и на острове Бахрейн; там же, где оставшиеся из их родов сражаются за свободу и независимость теперь, [пример], в землях же принадлежащих Ирану, шиитов могли бы встретить разве в окресностях городка Кум (впрочем, это - отдельная история).
Кровь мученников, гибнущих за веру правоверную, преисполнила срок, отведённый Аллахом царству, что оставило Род Его Посланника, и Он исполнил обещанное Им некогда в Евангелии, и Коране, повернув на юг коня Хулагу хана, внука Ченгиз Хана, владыки Срединной Империи.
Дальнейшее широко известно - армия могол вышла в поход малым числом, а страх летел впереди неё великим подспорьем. Своеволие монгол, десятком воинов захватывавших города и приканчивавших в них все местные власти, а потом увозивших все ценности в свои кочевья, стало симметричным отражением дошедших до края безволия, развращённости, и сребролюбия халифской челяди. "И если будущие поколения не поверят нашему рассказу, всё произошедшее столь невероятно, что я оставляю им это право"(с)Ибн Асир
И во времена похода Хулагу этот контраст приобрёл завершенную форму - пока самозванный халиф Мустасим любовался танцами прелюбодеек, его столицу сдавали с рук (епископа Багдадского Мар Махихи) на руки (Докюз хатун, жене монгольского правителя). Прервала вечеринку тирана, по свидетельствам, стрела катайской баллисты, выбившая окно дворца диктатора, и прикончившая на месте одну из наложниц, а когда узурпатор, дрожа в ужасе, велел принести ему орудие убийства, на древке окружившие его прочитали
Когда Всевышний Аллах желает осуществления Своей Воли и исполнения Своих Приказов, Он отнимает разум у разумных людей.
Так приступили к исполнению собственной части сговора предоставивший подробные чертежи города вазир Ибн Альками и придворный мудрец хана Наср-ид-Дин ат-Туси, (лучший нумеролог(математик), маг(физик), ал(химик) и астролог(-ном) своего времени), местоблюститель горы Аламаут, методом реверс-инжиниринга усовершенствовавший боевые машины татар до способности вести снайперский огонь. Иракский и туркестанский шииты.
Судьба укреплений решилась на четвёртый день, когда авангард хана, кавалерия армянских и грузинских князей, что пришли отомстить гнезду тиранов за многолетний грабёж их собственных царств, взобрались на заграждения по проломам, и отбили у стражи часть башен и ворот в бою на стенах.
Через две недели Хулагу собственноручно казнил последнего тагута династии аббасидов, запихнув ему в глотку пять(или шесть, истории разнятся) cлитков золота на тюремном дворе багдадского каземата. Не встречая и тени сопротивления, крупнейший город своего времени монголы обносили дочиста ближайший месяц, но как человек великой чести, хан Орды оставил неприкосновенными кварталы общин христиан, шиитов, и иудеев**, по договорам о защите угнетённых, заключенным своими близкими и помощниками.
Несмотря на личную привязанность к хану, ат-Туси пришлось там и расстаться со своим властным другом, новый правитель отступал в Табаристан с добычей, а судьбой придворного мага учёный избрал остаться в полуразрушенном городе, и вложить свои деньги и силы в получение добычи интеллектуальной - восстановление Центральной Библиотеки Дома Мудрости, где несколько столетий складировались самые невероятные и редкие письмена и скрижали, труды по многочисленным дисциплинам Богослужения, Знания и Искусства.
Но, так как нам поистине чуждо представление о людях, как безрассудных марионетках, последним, чем напутствовал своего повелителя мудрец, были наилучшие пожелания:
- Вы исполнили волю Господа, пренебрегая волей родственников***, я надеюсь Он будет хранить Вас вопреки их произволу. Вы достойны и большей награды, так что я буду молиться Аллаху, да вознаградит Он Вас Исламом. Трижды.
И, если вы думаете, то сказка - то была только присказка. Преданием станет "чудесная встреча", что случилась сорока пятью годами позже.
=================================
Хасан Джамаль-ад-Дин из Хиллы был последователем Имамов по рождению, и с детства усердствовал в обучении Закону, и методам суждения. Он учился в Бахрейне у законоведа Майсамы Бахрейнского и в Хилле у Ибн Тавуса, и в малых летах, как считается, даже посещал христианский город Багдад, и слышал в нём лекции Наср-ид-Дина ат-Туси. К пятидесяти годам мудрость его стала настолько известна последователям Рода Пророков, что был зван он не иначе, как Алламе Хилли, или "Знаток из Хиллы", а главной специальностью его были сложные судебные тяжбы, и сравнительная юриспруденция.
Аллама много путешествовал по Востоку, и встречался с самыми различными людьми, он виделся и с Господином Хидром, Праотцом Древним, ещё до потопа Ноя взятым с Земли, привечал он на своих путях даже Имама нашего Времени, Скрытого от глаз неведающих. Но гнула его с годами всё сильнее одна кручина: отчего ж, сколько времени ни проходит, большая часть учёных как жила в отречении от Рода Пророческого, так и не признаёт истину? Выйти ли пожелает на честный спор - ан нет такого места, где далась Алламе сила мирская, и где он ни пытался увещевать оппонентов, то никто не слушал его, то противники не стеснялись брани и клеветы, а кое-откуда даже приходилось бежать, чтоб не попасть под раздачу.
Идучи как-то, из Хиллы на север, в Хамадан, сделал он привал у дороги, и сидя, принялся думать,что ж ещё стоит сделать ему, чтоб не провести жизнь в зазря, что сделать, чтобы покрыть недостатки в вере? Открыл свою суму, да начал разбирать бумаги, как упал взор учёного на запись, и в ней было:
Первой ступенью веры служит, когда уберёшь камень с дороги, чтобы он не затруднил твоего ближнего.
"И убрать с пути камень - милостыня для тебя"(Сахих Муслим)
Вначале законника такое смутило. А затем и говорит себе Аллама: «Неужто мне жаль будет даже камешек воздвигнуть ради доброго дела? Поистине, подавать пример восхваляемого и воздерживаться от порицаемого мне должно быть обязательнее в сто раз, если уж я захотел людей наставить».
Встаёт он на дорогу, и правда, заторена она. Подошёл он к одному булыжнику, да скинул его, подошёл к другому, и его скинул... И тут показывается на пути дружина могол, а ведёт её молодой князь. А, надо сказать, в переданном от Посланника, подвижение препятствия с дороги было за малое иносказание, мол, сделай лишь немного ради ближнего, и оно тебе зачтётся.
Ну, то есть считалось бедуинами, что это иносказание. Но для орды-то, которой чистота дорог была важна, как иным - вероучительный долг, дело обстояло совсем по другому!..
Подъехал правитель могол к учёному, и, дивясь, говорит ему:
- В этой стране и крестьян не выгонишь очищать дороги, что случилось, раз начали их прибирать знатоки Ислама?
- Радость очей для меня приветствовать юного хана, что касается дороги - это часть веры моей, а что касается знатоков Ислама - среди нас пока никто не знался с тобой, и я первый, кого ты встретил.
Смутился владетель орды:
- Так прямо сейчас в моей ставке живут десятки мусульманских учёных, и среди них законоведы всех направлений, и ханафиты, и шафииты, и маликиты, и ханбалиты. Как говоришь ты, чего не знаешь?
- А разве ты доволен их мудростью, что покинул их, и чего же тогда ты ищешь?
И хан отвечал:
- Истинно это, не довольствуюсь я их мудростью, и мне не достаточно её. От рождения мать моя крестила меня в веру назареян и мне дано звание царя Николая****, монахи из Тибета нарекли меня Ольджейту-хан, и обучили меня науке восточной, но когда было мне семнадцать лет, с братом моим дорогим приняли мы веру мусульман, дабы сойтись с нашими подданными в этой земле, и теперь я правлю как салтан Мухаммад, и живу по закону Ислама. И вот, брат мой умер, и когда встал я на престол, случилось у меня великое нестроение, и совет мудреца, как никогда, нужен мне. А ищу я Хасана сына Иосифа, из Хиллы, которого зовут также знатоком и знамением Аллаха, так что если ты знаешь его, отвечай мне, где он теперь?
- Вот так и не узнал ты, хан, того, кто приуготовлял дорогу тебе. Я и есть аятолла Хиллы и окрестностей её, и зовут меня Хасан ибн Юсуф ибн Али. Что же привело тебя за мной?
- Таково моё дело. Молодой женой мне стала красавица Хадже хатун, и, когда начал царствовать я правителем татарским, в один день и ночь одолела меня такая тоска, что поссорился я с нею, и сказал тогда «разведусь с тобой!» ей троекратно. А, когда это уже сделано, так, выходит, не жена она мне более. Захотел я её вернуть, но на это говорят мне шейхи и моллы следущее: «Не можем мы подряд поженить одних и тех же людей два раза. И пока не побудет она замужем за другим, незаконно возвращать её тебе!» Тогда собрал я у себя в ставке всех законников известных, сотню ханафитов, шафиитов, маликитов и ханбалитов, и все они судили, рядили, но не изыскали средства для меня, и все пришли к одному итогу. Стал я вызывать их, спрашивать, и тут увидел, что одного учёного, про славу которого говорят люди, нет среди них. И тогда мне ответили: «Что до человека из Хиллы, он безумец, и его безумие заразно, хан. Не обращайся к нему. Даже если он придумает нечто для тебя, нельзя с ним считаться, ведь он шиит, а они не мусульмане. И помимо всего прочего, он ходит по миру и называет себя аятоллой (Знамением Аллаха), ты, может быть, не найдёшь его, даже если захочешь.»
Аятолла усмехнулся ему:
- И ты не остался доволен решением "их Ислама", и поехал искать меня, вместо того, чтоб искать нового мужа своей жене?..
- Так ведь это позор!***** И от них, сколько не спрашивай, я не видел ничего, кроме позора, а от тебя я пока не видел ничего, кроме благородства.
- Значит позволь мне показать, в двух словах, то, о чём говоришь мне ты, и о чём говорю тебе я. Ты сам увидишь положение вещей, и убедишься, стоит лишь взять меня с собой.
Ольджейту приехал в ставку, и там было всё собрание законоведов, чтобы услышать от него решение, и получить награду за труды. Когда царь вернулся на свой трон, улемы, факихи и моллы ожидали его на своих местах в зале. Алламе Хилли вошел за ним, он не совершил поясной поклон перед салтаном, сел рядом с его престолом, а свои сандалии не снял у входа, а занёс в руках.
Суннитские ученые зашептались: «Разве мы не говорили, что он сумасшедший? Посмотрите, как он нарушил церемонию приветствия султану, сел рядом, и держит в руках тапочки!»
Салтан спросил Алламу Хилли:
- Почему ты не сделал мне поклон?
Тот ответил:
- Посланник Аллаха - самый достойный из людей, но он никого не просил кланяться ему, но всех приветствовал рукопожатием. Пред ликом Аллаха и знатоков Ислама не стану же я показывать, что ставлю тебя выше него.
Тогда салтан задал ему вопрос:
- Почему ты сел рядом со мной?
Он сказал:
- Учёные, которых ты собрал, никогда не давали мне места рядом с собой, и поэтому я вынужден был сесть с тобою.
И собрание учёных стало шипеть, и делать знаки Ольджейту, указывая на босоножки в руках у Алламы...
Салтан спросил:
- Отчего ты не оставил тапочки у порога, а внёс их в своей руке?
Алламе Хилли отвечал, обращаясь к собравшимся учёным:
- Разве вы не слышали, как сказано: «Во времена Посланника все сподвижники боялись оставлять тапочки, потому что их утаскивали суннитские законоведы: ханафиты, шафииты, маликиты, и ханбалиты»?
Суннитские ученые сказали:
- Теперь-то Вы видите, он явный сумасшедший!? Все знают: Азам, Шафии, Малик и Ибн Ханбал не жили во время Посланника Аллаха. Самый первый из них жил около века спустя после него, а последний - в третьем столетии Хиджры!
Алламе Хилли сказал царю:
- Вот как! Спустя сорок лет, они наконец признались. А знаешь ли, что всё время они продолжали гнать меня, за то, что свои знания в судебном деле я беру от современника, двоюродного брата и зятя Пророка - Али ибн Абу Талиба, в Священном Коране названного укреплением, и самостью Посланника, и покровителем мусульман. А затем и у одиннадцати его наследников, одного за другим.
И салтан улыбнулся:
- Отлично! Решишь для меня дело о моём разводе, и что ты скажешь о нём?
- Я не говорю "его не было", и это Аллах - Знающий. Но, если речь ведётся о том, чтобы брак заключался людьми, дело должно быть известно людям. Хатун известна, как твоя жена, кто мне засвидетельствует, как ты развёлся с ней?
Правитель отвечал ему:
- Но я не ссорюсь с жёнами при свидетелях...
- А мы не разбираем дела без свидетелей. Всё, этого уже довольно, я объявляю твой развод недействительным в шариате. Возвращайся к жене, и быстрее обрадуй её этим!
И добавлял:
- Вот видишь, это я безумец. Зато они толпой собрались решать фантомную проблему.
Салтан засмеялся так, что ему пришлось прикрывать свой рот, и всё время повторял: "Один, и умнее целого собрания, один, и умнее..."
И как прежде Аллама испытывался деяниями, и знаниями, так, конечно же, ждала его проверка возвышенностью нрава.
- Награда за это дело, поистине, твоя, ты разрешил его, проси же, чего хочешь!
Это заставило аятоллу призадуматься небывало крепко:
- Моя награда от Аллаха, на Господа Миров я уповаю, и к Нему же вернусь. Что касается уплаты, то видел, входя в город твой, многих детей, и за ними не было родителя. Я хочу устроить, чтобы они ходили в школу.
Правитель был крайне поражён:
- Никогда не видывал я такого, что какое б то ни было злодейство - сошло бы с рук человеку, а он просит только возможости проявить ещё благодеяний!
И Аллама отвечал:
- Никогда не видывал я такого, что злодейство сошло бы с рук человеку, каким оно ни будь... это так.
- Значит будь по сему, и знай, я доволен тобой!!!
При ставке хана татар всегда жили многочисленные наследники знатных подданных, обыкновенно годами, что использовалось в качестве залога преданности приславших их родов, а также чтобы аристократия приучалась к порядкам ханского двора с малых лет. В лучшем случае дети проводили их в попытках познакомиться с придворными и выучить язык (кыпчацкий-старотюркский, либо старомонгольский).
Алламе Хилли изменил ситуацию в корне. Я не буду занимать лишние страницы пустым хвастовством обо всех передовых методах, что он смог применить для обучения и воспитания, чтобы понять суть - довольно знать, что через десять-пятнадцать лет ученики добровольно привозили ему уже своих детей. Данные ханом на организацию золото и драгоценности законовед умело смог обратить в фонды, пособия и рабочие площади.
Головным офисом его учреждений была сделана "мадраса сайяра" - передвижное мадресе, а точнее организация учёных, всегда кочевавшая вместе со стоянкой хана, где бы он ни решал остановиться, в задачи которой входило не столько обучение, сколько отбор учеников, а также защита и представительство проекта в целом перед лицом правителя. Директором в ней был оставлен сын Хилли - Фахр-аль-Мухаккикин, а самыми ценными подопечными были ханские дети. Сам Аллама в обычном для себя ритме жизни то посещал ханскую ставку, то уезжал в филиалы - учебные заведения в городах центрального ильханата, то совещался с учёными шиитами в Машхаде, Наджафе и Куме. Показываясь правителю, законовед непременно предлагал ему услуги в организации интеллектуального, не бывавшего до этих лет при ханском дворе развлечения.
Напоминая случай, каким он сам внезапно оказался в почёте у салтана, с такой же лёгкостью аятолла предлагал всем желающим придти и продемонстрировать превосходство их убеждений, пожелают ли они, полезностью, или исключительностью, или по крайней мере, опровергнуть его самого. Приводя дискуссию к самым фундаменталистским вопросам, учёный находил их положениям неожиданные и явные иллюстрации из каждодневного быта и умозримо очевидных вещей, и этим презентовал спор с философами как не только полезную, но приятную для наблюдения образованному человеку и интригующую забаву.
А спорил Аллама не только с философами (последователями эллинов и Ибн Сины), но и с тибетскими монахами, с монахами христиан, и даже с представителями Исфаханской и Табаристанской синагог. Главными триумфами он считал осуществление мечты о систематическом крушении своих псевдомусульманских оппонентов, дважды подтвердив хану, лично следившему за соблюдением приличия и правдивости, что обладает эксклюзивным правом представлять Ислам при его дворе. Прямо в ходе этих диспутов многие придворные заявляли о своём следовании за учением шиизма.
Вскорости сам салтан Мухаммад принял руководство от Рода Пророков, и пытался сделать его даже государственной религией, но всегда встречал открытое возмущение знати. На что Аллама советовал ему: "Не поспешай: эти не примут тебя. Но затем решения будут принимать их дети. А разве же они - не мои ученики?"
Современники и вправду не принимали его перемены, мусульманское прозвание салтана исказив с "Мухаммад Худабанд"(Мухаммад служитель Божий) на "Мухаммад Харабанд"(Мухаммад слуга осла), а из истории "чудесной встречи" сделав "Анекдот про тапочки Абу Ханифе" (и в их вероубеждении без того немало анекдотичного).
И, хотя на этом историю можно заканчивать, тогда она только начиналась, ибо, во первых, через девять месяцев у Хадже хатун родился будущий хан Аля-уд-Дин, называемый Абу Сейид ("отец сейидов", то есть покровитель потомков Посланника), и Багатур Хан, прославленный даже путешественником Ибн Батуттой как одно из прекраснейших виденных им творений Аллаха за его ум и честь. Во вторых, сама по себе образовательная система, заложенная Алламе Хилли продолжала действовать несколько десятков лет, и ещё век работали школы - её продолжатели. Но влияние, однажды оказанное учениками великого аятоллы, осталось жить навсегда, изменив духовную обстановку страны.
Настолько, что, когда через 200 лет Шахиншах Исмаил аль-Хатаи после смутных лет вновь объединил страну, создав Персию Сефевидскую, прообраз Персии современной, он первым делом провозгласил: "Шиизм есть моя вера, вера моих отцов. Не стесняйтесь же отрекаться от наших врагов на каждом перекрёстке". И в каждом городе, на каждой улице его царства к гонцам выходили толпы народа, благословляющие имена Имамов, и проклинающие узурпаторов их прав.
И да благословит Аллах Мухаммада, и Род Мухаммада, от Праотца Адама, до Ожидаемого Каима, и да оставит благами всех их врагов, от времён Праотца Адама, до времени Судного Дня.
*насибит - полу-неверный, человек, якобы принявший Ислам, но отрёкшийся от живого Имама
**не хотелось бы об этом вообще упоминать, но, откуда эти каждый раз знают, когда приходит пора вскрывать {yahoodi cash} и кому заносить {хабар}???
***Великий хан Менгу, отправляя с ним орду, приказал Хулагу-хану лишь подчинить халифат, и обложить данью, не желая прямой конфронтации с халифом как якобы главой Ислама, но уже немало наслышанный от своих жён и советников об ужасном угнетении, Хулагу отъехал на расстояние полёта стрелы, и проговорил "я не буду собой, если не изотру его в порошок". В конце жизни Хулагу даже будет сражаться под Дербентом с Золотой Ордой суннита Берке-хана, пришедшей сместить его за казнь халифа, но победит и получит признание как Ильхан (хан независимой чети).
****в честь Папы, Римского ересиарха. Отец Ольджейту пытался установить дипломатические отношения с европейскими государствами, хотя в итоге от всех королей, до которых дошли его письма, ему вернули только отписки, а из Рима ещё и выдвинули условие самому обратиться в латинскую ересь.
*****любопытно, что хан прекрасно понимал то, чего не понимает большая часть наших оппонентов и сейчас. Развод нарочито создан тяжким, унизительным, и затруднённым, ведь "Из того, что дозволил Великий и Всемогущий Аллах, нет для Него ничего ненавистней развода."(аль-Кафий, сборник Кулайни).
использованы материалы и сочинения Ибн Асира, Ибн Касира, Ибн Хадрами, Ибн Батутты, Рашид-ад-Дин-ат-Табиба, Джувейни и многих других, особенно благодарю создателей старого Иранского фильма "Алламе Хилли"
редактор Ильяс
Оценили 3 человека
5 кармы