В Победный День.

Вечный Огонь.

Вечный Огонь, он вечен
Тем, что сюда любой
Может прийти на вече
К принявшим смертный бой.
Страшной, кровавой жатвы
Ярость, Любовь и Гнев
Тысячекратно сжаты
В этом святом огне.
В нём глубина потери
И высота побед,
Горе, что не измерить,
Радости ясный свет,
Гордость народов наших,
Честь и великий долг.
Много чего расскажет
В вечность ушедший полк.
От равнодушья стужи,
Ставшей главой угла,
Пламя очистит душу.
Лишь бы она была…

Дура.

Какой аргумент предъявить этой конченой дуре?
Возможно ли ей объяснить, как она не права?
Попробовать ей рассказать, что в деревне под Тулой
Уже третье лето некошенной сохнет трава.
Что речка за полем по берег заполнена рыбой,
А в поле железа немерено после боёв,
Что мы с Ангелинкой вполне пожениться могли бы,
Что я непременно отстрою разрушенный кров.
Что письма от мамы теряются где-то на почте,
А батя, пропавший без вести, конечно, живой.
Что скоро вражину к стене припечатаем точно,
И жить будем долго и счастливо дружной семьёй.
Что несправедливо тупым своеволием хмурым,
Не зная меня, разрушать столько судеб за раз!
Ну, как докричаться до этой бесчувственной дуры?!
До пули дурной, что мне сердце пробила сейчас...

Тишина.

На полу, зажимая уши,
Осознал я глухой дуплет:
Наш блиндаж в три наката сдюжил,
Перепонки, конечно - нет.
Тишина заполняет череп
И вот-вот изнутри взорвёт,
Но не может захлопнуть двери
Инстинктивно раскрытый рот.
Изливая беззвучным стоном
Повалившую наземь боль,
Я движением ватно-сонным
Упираю колени в пол,
Разгибаюсь посильно выше,
Ручейками с меня земля.
«Есть живые?!» - себя не слышу,
И ответа не слышу я.
Открываю глаза – качает,
Опереться на стену мне б.
Тьма звенящая страх сгущает:
Да не уж-то ещё ослеп?
Коробок, наугад - в кармане,
Ничего, что раздавлен, пусть.
Руки чиркают спичкой сами,
Я пока с тишиной борюсь.
Спичка дарит огнём, красивым.
Не ослеп - неплохой итог.
Вход завален, уже паршиво.
Из завала торчит сапог.
Зажигаю вторую. Слева
Задавило Петра бревном,
Позади - неподвижный Сева
Просто спит беспробудным сном.
Ни ранения, ни ушиба,
На лице – неземной покой.
Третьей спичкой нашёл Архипа,
И похоже, что он живой…

…В тишине, загустевшей в теле,
Были смерти шаги слышны.
Откопать нас живых успели,
Отобрали у тишины.

Снег.

Память пьянила мозг
Призраком летних нег.
Вязкая, словно воск,
Капала кровь на снег.
Боль опускалась вниз,
Скорый сулил покой
В правой руке сюрприз
С выдернутой чекой.
«Ну же, давай сюда –
Вот он я, на виду.
Нескольких до суда
Божьего проведу.
Праздничный сухпаёк
Вам от меня за всех!
Смейтесь, раз невдомёк,
Это предсмертный смех.»
Резко разжав ладонь,
Выпустил взрыва меч,
И оборвал огонь
Смех и чужую речь…

…Снег повалил стеной,
Тихо сводя на нет
Вдавленный в жизнь войной
Боя кровавый след.

Победим, и - вернусь!

По колено в грязи,
По колено в снегу,
По колено в крови,
Через все «не могу»,
Через все «не смогу»
И простое «боюсь»
Пролегло «Смерть врагу!
Победим, и – вернусь!»
Я однажды вернусь,
Но сперва – победим.
Я ничуть не стремлюсь
Умереть молодым –
Дома милая ждёт,
И все мысли – о ней.
Но команда – «Вперёд!»,
И Победа – важней.
Бесконечно важней -
Под разрывов раскат,
Сквозь полёты смертей,
Рвущих нас наугад,
По-пластунски и вброд
Мы фашиста назад,
Напролом и в обход,
Забиваем в закат.
Пусть ответит за всё,
Чем отметил свой путь –
За пожарища сёл,
За звериную суть.
Чёрной жизнью самой
Враг поплатится пусть,
И вернусь я домой.
Победим, и – вернусь!

Старик у моря.

«Ну, здравствуй, море!» - через крик
Снующих мимо чаек
Сказал, на камень сев, старик,
Неблизкий путь венчая.
Воды ладонью зачерпнул,
Лицо умыл солёной,
Смочил седых волос копну
И провалился в ту войну
Душою опалённой.
А там – реальность к верху дном,
Там время скачет криво,
Там берег ходит ходуном
От взрывов, взрывов, взрывов.
Там голову поднять нельзя,
Там землю роют мины.
И там ещё в живых друзья,
Друзья и побратимы.
Морской десант собой отвлёк
От главного удара,
А то, что весь почти полёг –
Так это же недаром…
Гремящею стеной огня
Всё явственней и ближе
Тянувшиеся век три дня
Тому, кто чудом выжил.

Ползли лениво облака,
Галдели чайки, вторя,
И не морская соль текла
Из глаз седого старика,
Сидящего у моря…

В бой идут...

Киев. Довженко. Штрихами косыми
Плёнки плывёт чёрно – белый формат.
Лица, что стали такими родными
С ясной улыбкой с экрана глядят.
Здравствуйте, милые. Здравствуйте, братцы!
Жаль, не обнять и руки не пожать…
Нас заставляя сквозь слёзы смеяться
Столько всего вы успели сказать
Просто, с тоской, не парадно-открыточно,
Натиск сдержав на своём рубеже…
Трассеры режут и… “Нiч яка мiсячна”…
Как же становится тесно душе…
Все они здесь. Не ушли, не разбились.
Не застолбит никакая черта.
Вот и ракетницы вновь распустились.
С Богом, Макарыч, давай от винта!
И “старики” посильнее оркестра
Врежут “Смуглянку” звенящим мечом.
Бойтесь, бубновые, в небе Маэстро!
Звёздочки в ряд за скрипичным ключом…

"Надо".

В момент, когда твоих усилий
Рождается последний всхлип
От мыслей, что тебя вдавили
В сырую землю тонны глыб,
Что, сдавшись, выклянчишь в награду
Возможность небеса коптить,
Придёт простое слово «НАДО»
Священным рубежом пути.
Придёт и даст тебе опору,
Натуженной спине - упор,
И в миг, когда погибнуть впору,
Оскалишься врагу в упор!
Забыв о боли и сомненьях,
Глубин извергнув раж и дух,
Сломав решённый ход сраженья,
За битого отвалишь двух!

О потомках подлецов.

Слюной трясут моральные уроды,
Твердят, что мы - застрельщики Войны,
Что в самом страшном бедствии народов
У нас с нацизмом поровну вины.
В падучей бьётся госпожа Европа,
Слюны потока всё токсичней слизь –
Галдят потомки тех, кто дружным скопом
Под третий рейх вповалку улеглись.
Потомки тех, кто в чёрных легионах
Тянул носок под гитлеровский марш,
Кто рвался в хьюгобоССовских обновах
Бомбить и жечь народ советский наш.
Европы злая ненависть к иному
Не разожмёт своих безумных уз,
Тем более, что цель давно знакома:
Будь то Россия или же Союз.
Разбитых вдрызг налётчиков потомки
Подняли головы, раззявив рты,
Им вторят воем наши же обломки,
Где честь и совесть, по всему, мертвы.
Что делать нам? – С достоинством и гордо
Открыть архивы, да в конце концов
Суровой правдой отхлестать по мордам
Забывших стыд потомков подлецов!

За Родину.

Дадена нам Родина,
Нам Отчизна дадена,
Ей орда и ордены
Наносили ссадины.
Ляхи лезли волнами,
Крымцы сплошь паскудили,
Швед впрягался в полную
С гетьманом иудиным.
Турки янычарили
И французы рыскали,
Зверствовали «арии»,
Не считаясь с рисками.
Всех гостей непрошенных
Привечала Родина,
Скорбными порошами
Много ею пройдено.
Сыновья и дочери
Необъятной Родины,
Нынче наша очередь,
Справиться пригодны мы
С сэрами и лордами,
С амерами-бритами,
С войнами холодными,
С войнами гибридными?
Выбора от морока
Нам не предоставлено –
Или бейся с ворогом,
Иль умри отравленным.
С печки слезли, вроде бы,
Так отвадим ящера,
И Отчизну-Родину
Отстоим, как пращуры!

Полк.

Злой лай испуганно умолк
(Шипение не в счёт) -
Шагает по планете Полк,
Бессмертный Полк идёт.
По перекрёсткам городов,
По странам-площадям
Идут Герои, шаг суров,
Их дух и светел, и здоров
Наперекор годам.
Наперекор лихим годам
Беспамятства и тьмы
Шагает Полк, взывая к на
Из страшной той Войны.
И честь причастности к нему,
Чем дальше, тем сильней,
Завидя новую чуму,
Сплочением крепит страну
И многих вместе с ней.
Шагает Полк, бессмертен он,
Непобедим и дюж
Соединением времён
И единеньем душ!