Побасенки.

О свинстве.

Не зная совести укоров, не ведая простых начал,
Один самодовольный боров всех от корыта отгонял:
- "Корыто общее?? И что же?! Меню для вас исключено –
Пускай торчат мослы под кожей, всех не прокормишь всё равно!
Один быть должен небожитель! Стряхните мрак голодных шор –
От вас солидный представитель выходит в свет на скотный двор!
По мне о всех, поймите, судят. Оценят стать, немалый вес.
Общественность ровняться будет на наш стремительный прогресс!
А там, глядишь, авторитетом я задавлю других вождей.
Корыт, скажу вам по секрету, весьма немало в жизни сей.
Когда же станут подконтрольны корыта – ваш черёд придёт:
Все будут сыты и довольны! Ну, если кто-то доживёт.
Смогу я долго, мудро править – талант, ребята, не прожрать!
А кто меня не будет славить – тому корыта не видать!"

Но не судьба была курилке весь двор подвергнуть кабале:
Он стал закусками к горилке на пышном свадебном столе…
Зажили свиньи, настрадавшись! Но, только, что это опять??-
Одна, немного отожравшись, собратьев стала отгонять!
И вновь мослы под кожей синей… Скажу открыто, без затей:
Как хорошо, что мы не свиньи, что всё у нас, как у людей...

Козёл.

Козёл на скотобойне так хорош –
Большой специалист забоя,
Отводит стадо он, числом любое,
Подбадривая, прямиком под нож.
Встречая у распахнутых ворот,
Станцует и расскажет анекдот,
В глаза заглянет каждому с улыбкой:
-«За мной, друзья, вас будущее ждёт!»
И, хлюпая назад по крови липкой,
Спешит опять к воротам – прибыл скот.
Козлина тем живёт, причём неплохо –
Довольный вид у эдаких пройдох:
Приятно на убой отправить лоха,
Отрадно сознавать, что сам не лох!
Жирок растёт, достаток постоянен,
Козёл забойный вжился в роль.
Но, если завтра так решит хозяин,
На колбасу пойдёт рогатый Каин –
В замену есть свинья и даже кроль.

Хрен и Хрень.

Вдали от грядки, под забором,
Рос Хрен, хренея, что ни день.
А рядом – гордость местной флоры –
Очаровательная Хрень.
Она на жизнь легко смотрела
И излучала позитив.
Уже практически созрела –
Не просто Хрень, а эксклюзив!
Понятно, Хрен давно приметил
Такую Хрень невдалеке.
Охреневал при лунном свете,
Мечтая об её руке.
Когда хреновому сердечку
Хреново сделалось в груди,
Он Хрени преподнёс колечко
И на хрен предложил пойти.
Метнув кольцо в район сортира,
Она сказала: - "Ты олень!
Не для того явилась миру
Такая сказочная Хрень!
За Хрена выйти?! Ну, и жуть же!
Чтоб я и - хренова жена?!
По Редьке прошвырнись-ка лучше,
Её в округе до хрена!
Мне ж нужен муж – в любви умелец!
Красив, богат – всё по плечу!
Да что скрывать? Тебя, о Перец,
Я охренительно хочу!"
Был Перец гражданином Чили,
Наиперчённейшим в роду.
Его все барышни любили,
Произраставшие в саду.
Он нашу Хрень, промчась химерой,
Латинской страстью опылил.
И, лихо помахав самбрерой,
Как и положено, свалил.
Излить слезами горечь Перца
Пыталась Хрень недели две.
Ей Перец расхреначил сердце
И хрень устроил в голове.
Куда прикажете деваться?
Ползёт за Хренью Перца тень.
Лишь только на хрен и податься,
Такая вышла хренотень.
Колечко отыскав в сортире,
(Теперь сей опыт ей знаком)
Хрень спит у Хрена на квартире,
О Перце думая тайком…

К морали привели ступени,
С ней не поспоришь ни хрена:
Природой создан Хрен для Хрени,
Хрень Перцу на хрен не нужна!

Стая.

ВорОнья стая, часть вороньего народа,
Не стая даже, а скорее сброд
(Порой из сброда состоит народ),
“Паслась” у мукомольного завода.
Обычный день
У этих милых тварей
Плыл мимо, буднично-бездарен
И даже каркать было лень…
Но, - Ша! Коварно ПровидЕнье!
Оно, скучая, в целях развлеченья
Решило эту стаю ввергнуть в шок –
Откуда-то упал муки мешок.
Упал, взорвался и взрывной волной
Накрыл “собранье” пыльной белезной.
И – тишина…
Логично было б тут же разлететься,
Ругнуться возмущённо, оглядеться…
ТАК стая действовать должна,
Но – не сейчас! Уж больно редок случай!
Воронам новая действительность видна:
Все – белые!!! А им давно война
Объявлена в среде вороньей тучи!
Как быть?! Кого клевать?!
Глаза налИлись кровью…
И тут, как в пьесе из средневековья,
Явился позабытый всеми паж –
Никчёмный воронёнок подгулявший.
Икающий, потрёпанный, не спавший,
Обычный, простодушный персонаж.
Что видит он?? В момент прошла икота.
Кошмар у мукомольного завода!
Дыханьем спёртым каркнул кое-как…
Сброд тут же оживился: “Вот и враг!
Ты посмотри-ка: сам пришёл, дурак.
Ату его! По голове, урода!
Он не в потоке чаяний народа!
Народ же нынче бел, как известняк!”
И всё! Лишь перья полетели…
За пять минут управиться успели…
Взглянули друг на друга: - "Ё-моё!"
Покуда отщепенца добивали,
Муку стряхнув, обратно полиняли.
В безмолвном ступоре застыло вороньё.
Глазёнки возвели и, шаркнув лапкой правой:
-" А небо, в самом деле,- голубое…
Что, белых больше нет? Обидно, право…
Мы отомстим за павшего героя!.."

…Коль выпала судьба быть частью стаи –
Будь в теме, если цвет она меняет.
Живёшь в оригинальной оболочке –
Держись от стай подальше, одиночкой.
И, в завершенье, мысль совсем простая:
Народ не должен превращаться в стаю.

Из жизни пчёл.

Однажды в улье, в уголке безлюдном
(Ах, да! – простите, - в беспчелинном),
В такой секретности, что и представить трудно,
На совещание собрались трутни,
Чтоб обсудить великие почины.
Пока рабочие носили в улей мёд,
Вершились судьбы улья трутнями в тиши.
Кому же, как не трутням их вершить?? –
Они здесь главные, они ведут учёт.
Ведь ты хоть затрудись, но без учёта
Как будто бы и нет твоей работы,
И, что ещё важней, – наоборот!
Раз так, то не воспользоваться этим
Себе позволить могут только дети –
Финансовый Учёт забросил сеть:
Сперва слегка, а далее - помногу,
Согласно цифрам (цифры лгать не могут!),
Стал улей этот мёдом богатеть
И вскоре оказался всех богаче.
По пасеке волной пошла молва:
«Экономическое чудо, не иначе!
Жизнь в чудо-улье слаще, чем халва!»
Немало пчёл скопилось у границы:
«Впустите, мы хотим у вас трудиться!
У вас возможности, каких не видел свет!»
Впускали лучших, остальным - привет.
И тем ажиотаж в разы взвинтили.
А впущенные вон из кожи лезли,
Чтоб трутням доказать свою полезность,
Поскольку подписались: или – или.
Но тут возник вопрос уже другой:
Наели брюхо коренные пчёлы,
Вальяжны сделались они и квёлы, -
Решили, что пора бы на покой.
При этом потреблять хотели то же.
Короче, трутней в улье стало больше
И потому был снижен ценз впускной.
А цепь событий движется вперёд,
Хоть путь её, порою, не проторен.
Так, на своём участке выбрав мёд,
Сей Улей Номер Раз, помониторив,
Немедля тучные поля нашёл:
-«Ах, как они угнетены! Не хорошо!
А ну-ка их зальём свободы морем!»
“Освобождение” чтоб шло успешней
И в прочих ульях не возник протест,
На службу взяли эскадрилью шершней.
А шершень – он большой и много ест.
Так много, что полей ‘’освобождённых’’
Хватило ненадолго. Как же быть?
Всех не ‘’освободить’’ определённо!
Тут трутни снова проявили прыть
И вывесили лозунг на фасаде:
«Не всякий мёд есть ценность, только тот,
Который в Главный Улей попадёт,
Всё остальное больше не прокатит!
Лишь мы способны мёд сертификатить,
Поэтому сюда несите мёд!»
На ульи опустилась тень печали
И бросить вызов назревала смелость,
Но шершни столь доходчиво жужжали,
Что связываться с ними не хотелось.
И – понесли! Да столько, сколько скажут.
Себе твердили, сглатывая ком:
-«Нам точно отдадут назад, и даже
Ещё с процентами. Наверное. Потом.»
Работать в Улье надобность отпала.
Он был перерождён, по сути,
В огромный Чудо-Юдо-Трутень,
Которому чего не дай, - всё мало.
Но помните про цепь? Она же вьётся,
И запросто сплетается в оковы.
Вокруг кого? Ну, это как придётся.
А трутни, кстати, заседают снова.

Прошу прощения, что загрузил словами.
Но если вас вопросы беспокоят:
А что же Пасечник? Как допустил такое? –
Себе (простите ещё раз) ответьте сами. 

Индивид.

Шёл индивид просёлочной дорогой.
Задумчивый, он никого не трогал –
Процесс мыслительный его пленил.
Природе же начхать на это было:
Ему дорогу преградил громила
С вполне типичной грацией громил.
Наш индивид, оторванный от мысли,
Сперва рассвирепел, как гризли,
Но успокоился, поскольку разглядел:
Весьма целенаправленный детина,
Поигрывая толстою дубиной,
Планирует дежурный беспредел.
Что делать? Применить приёмы самбо?
Скучны они, приёмы – это штампы,
А штампы – это пошлый примитив.
Отняв дубину, долбануть по репе?
Сей выпад, безусловно, не корректен,
И не этичен он, и не красив!
-«Нельзя уподобляться всяким быдлам!
Возвышусь я над всем, что мне обрыдло,
Неужто не прожить земли мне без?»
И индивид, громиле сделав ручкой,
На дерево, что упиралось в тучки,
С улыбкой облегчения полез.
Земля проваливалась вниз куда-то,
На ней остались глупые приматы,
Которым чужд какой-либо полёт.
На дереве же, ежели охота,
Возможно впасть в иллюзию полёта,
И даже малость опьянеть. Да вот
Одна загвоздочка – громила-то внизу,
Он не исчез, и не пропал в лесу,
А деловито сбегал за пилою.
И полетел реально индивид,
После чего дубиной был добит.
За что судьба такой бывает злою?!

Лев и Дикобраз.

Судьбы капризы неисповедимы
Хоть в тундре, хоть в саванне, хоть в лесу:
Так, на столетье памятной годины,
Со Львом (главой, царём и господином)
Случилось то, что гегемону не к лицу –
Его послали! Без купюр, на хутор дальний.
Послали нарочито напоказ!
Проделал это явно «ненормальный»
И очень одинокий Дикобраз.
К нему давно от Лёвы шли посылы:
Мол, образ твой настолько дик и плох,
Что (только без обиды!) было б мило,
Когда б ты сам тихонько взял и сдох!
«Жить ни к чему подобному уроду –
Умри скорее, друг, уважь природу!»
Обычно этого вполне хватало,
Чтоб неугодный помер тихой сапой.
А ежели, вдруг, рыка было мало,
То тело урезонивалось лапой.
Лев упивался властию всесильной,
Мир поделив на нужных и убогих.
Да, был ещё в Тайге Медведь двужильный,
Но он давно уснул в своей берлоге.
Привычно Лев нирванился в покое,
И тут, откуда ни возьмись – такое!
Сей Дикобраз, угрозы не приемля
И памятуя: жизнь - она одна,
Зарылся очень глубоко под землю
И громко так отправил Лёву на!
А, чтоб за это кары не настигли,
Стал из норы пулять в пространство иглы,
Да с каждым разом дальше и точней
(Они втыкаются уже буквально рядом)
И, дескать, этот зверь за пару дней
Их сможет начинить ядрёным ядом!
Хоть он не поминает мать Кузьмы,
Но издевается (колючий, наглый крот) :
«Давай, кошак, поди меня возьми!»
И землю неизвестно чем трясёт.
Лев зарычал (умеет, кошкин сын)
И в позу встал, свирепую донельзя.
В ответ ему: «Конец у всех один!»
А следом донеслась команда: «Целься!»
Что делать? Землю рыть? - А маникюр?!
А мантия от голубых кутюр?!
А ежели пальнёт сей отморозок?!
Пустить вперёд кого-то за обносок?
Так в этот раз – ни дураков, ни дур.
И ходит Лев вокруг норы, рыча –
Не плюнуть и не рубануть сплеча,
Что не реши – всё будет только хуже,
Ещё опасней двинуть наугад -
Такая вот проблема. И к тому же
В Тайге Медведь проснулся, говорят.

Коль ты случайность принял за успех,
Решив, что исключительнее всех,
Не удивляйся, если за спиною
Услышишь ты Судьбы злорадный смех.

Журнал "СТИХИ" - заходим, греемся))).