Путинизм

Новая рубрика «Путинизм», которая была открыта «Актуальными комментариями» в середине октября, вызвала реакцию не только в российских, но и в западных медиа. Мы собрали наиболее яркие реакции в англоязычных источниках. Как отметил в комментарии к новой рубрике Владислав Сурков, путинизм приходит к нам с Запада, поэтому дискуссия по теме не должна ограничиваться исключительно российскими авторами и источниками.

Дискуссия продолжается

Издание Radio Liberty кроме пересказа комментария Суркова об открытии новой рубрики, попыталось развернуть дискуссию в сторону режимных характеристик путинизма. Авторы статьи указывают на то, что академический журнал «The Journal of Democracy» описывает российский режим как «форму самодержавия, которая является консервативной, популистской и персоналистской».

Журналисты также вспоминают, что в своем выпуске 22-28 октября 2016 года журнал The Economist назвал свой специальный репортаж про Россию «Путинизм».

Довольно популярный YouTube-канал Russia Insight сделал английские субтитры к эфиру программы «60 минут», в рамках которого обсуждалась идея изучения путинизма: «Путинизм — это „глобальный политический лайфхак для власти“ или новая религия масс?», — гласит заголовок.

Особое внимание участники дискуссии обращают именно на характеристику «политический лайфхак» по отношению к путинизму.

Критика

Некоторые авторы попытались развернуть дискуссию в сторону обсуждения основ путинизма и его структурно-функциональных особенностей. В The Moscow Times перевели на английский язык статью социолога Константина Гаазе, которая была опубликована в «Ведомостях». Гаазе критически подходит к идее путинизма: «Российское государство для путинизма есть нечто прямо противоположное тому, что принято в теории называть Левиафаном. Суверен или режим в России вовсе не сидит в голове огромного механического существа. Он вообще не находится с этим существом в одном порядке существования. Он аниматор извне, из выведенной за пределы правового поля бюрократии администрации президента или из упрятанного в дыры президентского графика двора», — пишет он.

По его мнению, «путинизм — это доктрина дефляции государственности как идеи и разрушения государства как стабильного ансамбля из людей, практик и институтов. В каком-то смысле путинизм повторяет ход большевиков, которые, захватив государственную власть, правили не изнутри этой власти, а снаружи, из законспирированного штаба, названного Политбюро».

Политолог и публицист Дмитрий Орешкин в статье, опубликованной в Project Syndicate, обращает внимание на то, что пока путинизм не описан в должной мере: «пока что Сурков предлагает лишь смутные указания на идеологическое содержание путинизма, которые, по его словам, будут выяснены в ходе продолжающихся дискуссий», — считает автор.

Признание эффективности путинизма

Большое внимание западные СМИ уделяют тому, как путинизм функционирует в конкретных политических ситуациях. American Thinker через призму путинизма рассматривает отношения между Россией и Турцией: «Россия и Турция сквозь призму путинизма»

Статья была опубликована через четыре дня после открытия рубрики «Путинизм» на АК, и ее автор Ден Кэлмик пытается проанализировать текущие события сквозь принципы путинизма: «На этой неделе в Совете безопасности ООН Россия отказалась поддержать заявление США для прессы о военной операции Турции в Сирийской Арабской Республике. Такое ощущение, что шаг Кремля скорее связан с принципами доминирующей идеологической системы современной России — идеологией путинизма, чем с кратковременными тактическими соображениями для решения ближневосточных проблем. Правящий метод Владимира Путина применительно к международным вопросам подразумевает жесткую защиту национальных интересов, основанную на принципе „мы никого не беспокоим, но мы никому не позволим беспокоить нас“. На эту тему есть известная цитата российского лидера: „Медведь не откажется от своей тайги“».

«Современная Россия — это государство Путина, а его концептуальной основой является идеология путинизма. В международной сфере эта идеологическая система разделяет принципиально консервативные ценности: сильное государство, политическое единство нации и национальный суверенитет», — добавляет автор.

«Интересно отметить, что позиция президента США Дональда Трампа в отношении военной операции Турции в Сирии созвучна постулатам путинизма. Американский лидер занял чрезвычайно прагматичную линию поведения. Вывод части американских военных из северных районов Сирии ясно показывает, что американцы больше не будут жертвовать чужими или чужими идеями и ценностями», — отмечает Калмик.

В The New York Times рассматривают итоги встречи Путина и Эрдогана, после которой «влияние России усилилось. «Российский лидер принимал своего турецкого коллегу, когда соглашение о прекращении огня с курдскими силами, заключенное при посредничестве США, подошло к концу, подчеркивая превращение Москвы в мощного игрока на Ближнем Востоке», — отмечают авторы статьи. Дипломатические методы Путина признаны удачными в том числе и на Западе. «Переговоры закрепили стратегическое преимущество Путина: российские и турецкие войска получат совместный контроль над обширной полосой бывшей курдской территории на севере Сирии. Изменения усиливают быстрое расширение российского влияния в Сирии за счет США и их бывших союзников-курдов», — пишут журналисты.

В The Economist отмечают, что «запад должен вынести некоторые уроки из успеха Путина» в переговорах с Турцией. Журналисты вспоминают, что пять лет назад Путин и Россия оказались фактически в изоляции: санкции, «изгнание из G8, снижение авторитета, но сейчас Россия становится одним из наиболее значимых игроков на Ближнем Востоке. «Пять лет спустя он [Путин] вернулся на мировую арену, руководя конфликтом на Ближнем Востоке, создавая стратегический альянс с Китаем и вбивая клин между союзниками по НАТО», — пишут авторы статьи.

«За 20 лет Путин превратил российские вооруженные силы из плохо управляемой группы плохо оснащенных призывников в хорошо вооруженную, в основном профессиональную боевую силу. Но он также был политически более проницательным, чем Запад, и в том, что он быстро использовал возможности и придерживался своих союзников», — отмечают авторы материала.

В CNN считают, что «Путин победил на Ближнем востоке, и теперь поворачивается к Африке». В статье отмечается, что стратегия Путина на международной арене позволяет ему добиваться успеха в разных регионах: «Падение Берлинской стены и последующий распад Советского Союза привели к широкому выходу России из Африки. Но Путин все это изменил в соответствии со своими целями по расширению влияния России на мировой арене. На саммите российский лидер заявил, что в ближайшие четыре-пять лет объем торговли его страны на континенте можно удвоить», — отмечают журналисты американского издания.

***

Отношение к путинизму в западных источниках в основном является отражением общего дискурса вокруг России. Некоторые авторы и СМИ ставят знак равенства между этими феноменами: Путин = путининзм = Россия, поэтому анализ самого путинизма осложняется чрезмерной нагруженностью.

При этом даже западные критики вынуждены признать эффективность путинизма в решении международных проблем. Авторитетные авторы и издания отмечают достижения Путина, несмотря на явное противодействие со стороны некоторых мировых держав.