Основные принципы военной пропаганды

10 «основных принципов военной пропаганды» были сформулированы бельгийской ученой Анне Морелли в книге Principes élémentaires de propagande de guerre (2001), в которой она творчески переработала содержание трудов британского политика А. Понсонби, посвященных пропаганде во время Первой мировой войны, сведя его к нескольким афористичным «принципам» (формулам), а также применив последние к актуальным в то время военным столкновениям: первой иракской войне 1991 г. и косовскому конфликту 1998-1999г.

Мы не хотим войны

Государственные деятели всех стран, как правило, торжественно заявляют, что они не хотят войны. Войны никто никогда не желает, население крайне редко положительно относится к идее войны. Обойтись без согласия населения с возникновением демократии стало невозможно, поэтому войну нужно отвергать и быть в душе пацифистом, в отличие от Средневековья, когда мнение населения мало кого интересовало.

«Так, французское правительство мобилизует армию и одновременно заявляет, что мобилизация вовсе не означает войны, а, напротив, является лучшим средством сохранения мира». «Если все государственные руководители в душе столь же привержены идее мира, поневоле задаешься вопросом, почему тогда войны вообще начинаются»?На этот вопрос отвечает второй принцип.

Противник, и только он один, несет ответственность за войну

Этот принцип вытекает из того факта, что каждая из сторон заверяет, что ее принудили к объявлению войны, дабы воспрепятствовать поруганию «наших ценностей», устранить угрозу нашим свободам или даже нашему физическому существованию. Речь идет об апории войны, которую необходимо вести для того, чтобы предотвратить ее. Здесь ощущается сходство с легендарным лозунгом Дж. Оруэлла «Война – это мир».

  (…)Риббентроп оправдывал войну против Польши в следующих выражениях: «Фюрер не хочет войны. Он скрепя сердце решился на нее. Но решение „мир или война“ от него не зависит. Оно зависит от Польши. В определенных, судьбоносных для рейха, вопросах Польша должна уступить и выполнить требования, от которых мы не можем отказаться. Если она их отклонит, то ответственность за конфликт будет лежать на стороне Польши, а не Германии». (…)

Лидер враждебного лагеря демонизируется (У лидера враждебного лагеря лик дьявола)

«Нельзя ненавидеть целую группу людей сразу, даже в качестве врага. В этой связи гораздо эффективнее направить ненависть на ведущего представителя врага. Противник обретает благодаря этому лицо, и это лицо естественным образом становится предметом ненависти».Победитель всегда будет представлять себя пацифистом, стремившимся к достижению взаимопонимания, которого, однако, его враги попросту принудили к войне, как это сделали, в свое время, Буш и Блэр. «Вражеский лагерь совершенно определенно управляется безумцем, если не монстром (Милошевич, Бен Ладен, Саддам Хусейн), (…) который бросает нам вызов, и от которого необходимо избавить человечество».

Первым шагом в процессе демонизации является редуцирование целой страны до одной единственной личности, как будто никто, кроме Саддама Хусейна и его «великой и ужасной» Республиканской гвардии, с их «леденящими кровь» средствами массового уничтожения» в Ираке не живет. (…) Противник наделяется едва ли не всеми мыслимыми пороками, начиная с внешности и заканчивая сексуальной жизнью. Так, журналистка Ле Виф из еженедельника «Экспресс», описывая «ужасного Милошевича» в номере от 8-го апреля 1999 г., не удосужившись процитировать ни одного высказывания или строчки «властителя Белграда», выделяет его аномальные перепады настроения и патологически яростные вспышки ярости: «Когда он приходит в бешенство, его лицо искажается. Но через мгновение он вдруг снова овладевает собой». (…)

Мы отстаиваем благородное дело, а не личные интересы

Экономические и геополитические цели войны должны маскироваться с помощью каких-либо идеалов, моральных и легитимных ценностей. Так, Джордж Буш-старший заявлял: «Есть люди, которые этого никогда не поймут. Борьба идет не ради нефти, а против агрессии». Газета «Монд» писала: «Целями войны, в первую очередь, являются цели Совета Безопасности ООН. Мы участвуем в ней по причинам, обусловившим принятие Советом безопасности соответствующих решений, и самой существенной целью является освобождение Кувейта».

 (…)Отклонение официальных целей от целей маскируемых мы наблюдали и в случае югославской войны. Официально, НАТО совершило свою интервенцию против Югославии для того, чтобы сохранить мультиэтнический характер Косово, защитить меньшинства от преследований, насадить в стране демократию и покончить с господством диктатора. Речь шла о священной задаче защиты прав человека. Не стоило дожидаться окончания войны, чтобы понять, что ни одну из этих целей интервенты так и не достигли – мультиэтническое общество находится все так же далеко, если не дальше, чем было, а насилие по отношению к меньшинствам, на этот раз, сербам и цыганам, является обыденным делом, но одновременно у наблюдателя имеется стойкое ощущение того, что экономические и геополитические цели, о которых никогда не говорилось, были достигнуты. Этот принцип имеет дополнение, согласно которому враг является кровожадным монстром, представляющим варварское общество.

Враг творит жестокости умышленно; если совершаем ошибки мы, то это происходит непреднамеренно

Истории о зверствах врага составляют важный элемент пропаганды. Таковые совершаются на всех войнах. Но преподнесение жестокостей в том ключе, что их творит только враг, а собственную «гуманитарную армию» население любит, делает его частью пропаганды. Военная пропаганда при этом не удовлетворяется инцидентами, действительно имевшими место, ей необходимо выдумывать настоящие зверства, чтобы представить противника в виде альтер эго Гитлера.

Враг использует запрещенные виды оружия

Этот принцип дополняет предыдущее «Мы не совершаем жестокостей, а, напротив, ведем войну по-рыцарски, уважая, как в спортивной игре, правила – правила, конечно, суровые и мужественные». Во время первой мировой войны раздавались яростные протесты против применения ядовитых газов. Каждая сторона войны упрекала другую в том, что именно она первая стала их применять. Хотя обе стороны использовали газы и проводили исследования в соответствующей области, они были символом бесчеловечного ведения войны. В связи с чем они приписывались врагу в качестве непорядочного и подлого оружия.

Мы несем незначительные потери, враг – огромные

Отвлекаясь от редких исключений, люди склонны присоединяться к успешным проектам. В случае войны общественные предпочтения в огромной степени зависят от наличествующих результатов конфликта. Если эти результаты не очень хороши, то пропаганда должна скрывать наши потери и преувеличивать таковые врага.Уже во время Первой мировой войны потери стали стремительно расти и достигли в течение первого месяца 313 000 убитыми. Но Верховное главнокомандование сухопутными войсками кайзеровской армии ни разу не признало даже гибели одной лошади, а также не опубликовало списков погибших.Еще одним примером может послужить запрет на публикацию фотографий гробов американских солдат во время иракской войны. Потери врага, напротив, были гигантскими, его армия не оказывала сопротивления. (…).

Деятели культуры и ученые поддерживают нашу борьбу

Со времен Первой мировой войны интеллигенция активно поддерживала, большей частью, собственный лагерь. Любая воюющая сторона могла рассчитывать на поддержку артистов, писателей и музыкантов, которые помогали борьбе своих стран, устраивая те или иные акции в рамках сфер своей деятельности.Карикатуристы использовались для того, чтобы оправдывать войну и изображать «мясника» и его кровавые преступления, в то время как другие художники – с камерой в руках – снимали волнующие кадры об албанских беженцах, тщательно отбирая при этом персонажей, максимально похожих на публику, как, к примеру, симпатичный светловолосый албанский ребенок с тоской в глазах, который должен был напоминать об албанских жертвах.

Повсюду публикуются «манифесты». С целью поддержать Францию в Первой мировой войне Андре Жид, Клод Моне, Клод Дебюсси и Поль Клодель подписали «Манифест Ста». Ближе к современности был составлен «Манифест двенадцати» против «нового тоталитаризма» исламистов. Эти группы интеллектуалов, деятелей искусства и авторитетных личностей поддерживают действия властей соответствующих государств.

В нашей борьбе есть нечто священное

Этот критерий может быть понят двояко: дословно истолкованный, он определяет войну как крестовый поход, за которым стоит Божественный промысел. От воли Бога нельзя уклониться, ее нужно исполнить. Этот взгляд на вещи снова стал играть большую роль после прихода к власти Джорджа Буша-младшего. Иракская война стала представляться как крестовый подход против «оси Зла», как борьба «сил Добра против сил Зла». Это было наш долг, принести демократию Ираку – благо, которое прямо вытекает из воли Бога. Поэтому ведение войны было прямым осуществлением воли Бога. Политические решения принимают библейский характер, отменяющий любые социальные и экономические соображения. Ссылка на Бога оформляется самым различным образом (In God We Trust, God Save the Queen, Gott mit uns, …), и служит тому, чтобы оправдывать действия суверена, не давая возможности подвергнуть их критике.

Кто ставит нашу пропаганду под сомнение, работает на врага и, тем самым, является изменником

Последний принцип дополняет все остальные. Подвергающий хотя бы один из приведенных принципов сомнению необходимым образом становится коллаборционистом. Есть только две сферы – Добра и Зла. Можно быть только только против Зла или за него. Противники косовской войны поэтому являются сообщниками Милошевича. Целые группы квалифицируются как антиамериканские. Пьер Бурдье, Реже Дебре, Серж Алими, Ноам Хомски или Гарольд Пинтер. (…)Таким образом, высказать отличное от мэйнстрима мнение и не подвергнуться «суду Линча СМИ» становится невозможным. Плюрализм мнений более не существует, оппозиция принуждается к молчанию и дискредитируется с помощью лживых аргументов.Этот прием снова использовался во время иракской войны, хотя мировая общественность была расколота гораздо больше, чем во время косовского конфликта. Быть против войны означало выступать за Саддама Хусейна. Та же схема использовалась и в совершенно ином контексте, а именно при голосовании по вопросу европейской Конституции. Быть против Конституции означало быть против Европы.

ссылка: https://de.wikipedia.org/wiki/...