Пробили ворота в немецкие тылы

Раскаты грома прокатились в районе Старой Руссы в январе и феврале сорок второго года.

В сводках Советского Информбюро сообщалось, что войска Северо-Западного фронта с севера и 1-й Ударной армии с юга двинулись навстречу друг другу и соединились в деревне Залучье. Семь дивизий 16-й немецкой армии оказались в котле, его назвали Демянским по имени города Демянска Новгородской области.

Мы не знали, что начальник штаба немецких сухопутных войск Гальдер записал в те дни сведения, которые нельзя было утаить от самого фюрера: в кольце оказалось семьдесят тысяч солдат и офицеров. Гитлер ошеломлен, он выделил для осажденной «крепости Демянск» из имеющихся в его личном распоряжении 337 транспортных самолетов, пять полицейских батальонов, норвежский легион и батальон лейбштандарта.

Нелегко давался нашим бойцам каждый шаг в том наступлении. Трясины напоминали о себе даже в жгучие морозы, не давали простора для танков, тяжелых орудий, тягачей. Под громадами машин оседал снег, били фонтаны. Полыньи забрасывали бревнами, жердями, настил поливали водой, которая в одно мгновение превращалась в лед. Но это мало помогало, трясина оставалась трясиной.

202-я дивизия выполняла в том наступлении дерзкую операцию. 645-й полк совершал смелый рейд по тылам врага, в самой гуще Демянского котла.

Бросок в тыл врага тщательно готовился. Комдив Штыков не давал покоя разведчикам. Наблюдатели днем и ночью изучали передний край противника. Стало совершенно очевидно, что немцы окопались на господствующих высотах. Под перекрестный огонь пулеметов попадали наши разведчики, пытавшиеся пробраться к лесному массиву болота Невий мох. Не раз бывало, что они напарывались на минные поля.

Не одну ночь работали саперы, снимая фашистские заряды, нанося на карту ориентиры своих стежек-дорожек в тыл врага. К счастью, мела поземка, и утром нейтральная полоса выглядела целехонькой.

Настал час, когда комдив Штыков после напутственного слова пожелал доброго пути.

Рота за ротой, батальон за батальоном уходили в темень. Их вели саперы по своим проторенным дорожкам.

Гитлеровцы, как всегда, не выпускали из рук ракетниц. Передний край врага и нейтральная полоса освещались ярко-лунным светом. На снежном поле даже невооруженным глазом можно было увидеть иголку, не то что человека, пушку или миномет. Помогла маскировка. К тому же люди хорошо знали свой маневр. Вспыхнула свеча — замри, а потом в темноте, когда в глазах еще бегают чертики, вперед, вперед.

Затрещали немецкие крупнокалиберные пулеметы. Комдиву Штыкову и всем, кто провожал 645-й полк, оставалось лишь гадать: сообразил ли враг, что дело пахнет керосином, или поливает лощину свинцом просто так, для острастки.

В те дни я частенько заглядывал в политотдел дивизии. Василий Батурин хорошо знал, как должна была протекать операция. На штабной карте это выглядело очень наглядно: из района Высочек 645-й полк просечет с востока на запад глухомань болота Невий мох, преодолеет насыпь железнодорожного полотна Валдай — Старая Русса, обрушится на немецкие гарнизоны в Дуплянке, Гривке, Веретейке, Малом Калинце. В это же время севернее железнодорожного полотна, в районе болота Невий мох, будет громить врага 26-я дальневосточная дивизия.

Батурин предупредил, чтобы не дай бог с моей помощью не просочились сенсационные новости в нашу газету: о действиях 645-го полка приказано пока молчать.

По рации поступили сообщения, что операция развивается успешно. Но одна радиограмма сильно всех огорчила, особенно комдива Штыкова, — в ней сообщалось, что погиб командир полка Лобода.

В тот же день в немецкий тыл отправился отряд, вел его вновь назначенный командиром полка майор Семен Теодорович Натрошвили. Еще в летних боях сорок первого года майор отличался завидной храбростью, хладнокровием и выдержкой, мог находить смелые решения в самых критических ситуациях. И теперь Натрошвили оправдал надежды комдива: полк, как снег на голову, обрушился на немецкие гарнизоны.

Нет-нет да в шифровках из полка доносились жалобы на нехватку продовольствия и боеприпасов. Это хорошо понимали в штабе дивизии: обозы полка не сумели проскочить за линию фронта в момент переправы пехоты и артиллерии. Грузы пробовали сбрасывать с самолетов У-2, но этого было мало, капля в море.

Комдив Штыков вызвал к себе Андрея Жарикова. Разговор состоялся короткий. Бывшему разведчику, мол, и карты в руки, формируй обоз, доставляй продовольствие и боеприпасы Натрошвили.

Щедрого подарка, доставленного Жариковым, никто в полку не ожидал. Дела пошли веселее.

Позже Жариков расскажет, что рейд полка не был безмятежной прогулкой. Не раз случалось, что горсткам бойцов приходилось отражать контратаки немцев. Головорезы перли по снежной целине тучей, напролом. В деревне Кузьминское на его глазах такая контратака захлебнулась: у людей хватило выдержки подпустить врага совсем близко, чтобы расстреливать в упор.

В деревне Веретейка вражескую пехоту поддерживали танки. Страшно было видеть, как вот-вот машины начнут давить гусеницами наших бойцов. Со связкой гранат пополз навстречу стальной громаде командир взвода Лунев. Машина запылала, два других танка ушли подальше от греха.

Однажды Батурин намекнул, что очень скоро разгорятся бои за Беглово, пожелал ни пуха ни пера…

Как вели себя немцы в Беглове, я хорошо знал. Летом и осенью сорок первого года с нашего переднего края не раз наблюдал, что с наступлением сумерек солдатня уползала в укрытия. На своих местах оставались лишь часовые, они не жалели ракет. Утром гарнизон завтракал, после приема пищи ухали орудия, начиналась «работа».

Теперь Беглово наше! 645-й полк вышел в расположение дивизии.

Я оказался на станции в первые часы ее освобождения. Натрошвили поднял людей в атаку ночью. Удар в спину ошеломил противника. Рослые, будто откормленные на убой, эсэсовцы бежали куда глаза глядят. Опушка леса была усеяна трупами с распростертыми руками, с лицами, уткнувшимися в снег.

Главной крепостью немцев был вокзал с его массивными кирпичными стенами. Окна и двери со стороны платформы они замуровали. В служебных помещениях, в зале ожидания для пассажиров соорудили нары. День и ночь топили времянки, порубив на дрова все тополя в пристанционном саду, хотя лес был под боком. От Вокзала шли траншеи к насыпи железнодорожного полотна. А там, под насыпью, доты с хорошим обзором местности. Пробить эти бреши не смогли ни тяжелые снаряды, ни бомбы. Теперь стало яснее ясного всем, почему при штурмах железнодорожного полотна даже после солидных артиллерийских подготовок гасли наши лобовые атаки.

После освобождения Беглово сложилась новая обстановка. Мы пробили ворота в немецкие тылы. Теперь нет привычного для нас переднего края. Ищи и бей врага, но и самим дремать нельзя. Удар может последовать и с фронта, и с тыла, и с флангов.

http://history-doc.ru/probili-vorota-v-nemeckie-tyly/?utm_source=warfiles.ru