Иногда,долгими зимними вечерами,хочется немного социальной справедливости.

"Мир новостей" выдал репортаж из деревни Севрюково орловской области. И это ужас. Нет, понятно, что ситуация, в общем-то, типичная для российской сельской глубинки, но некоторые детали, конечно, просто выбивают из колеи, особенно способ транспортировки умерших на кладбище: труп кладут в корыто, впрягаются и тащат на погост. Особенно полезно текст будет почитать едроссам, коммунистам, сотрудникам областной и районной администраций: в следующий раз после громких речей о своей трудной работе по развитию села, запивая икорочку Hennessy, не забудьте пролить пару крокодильих слез о деревне Севрюково.

"Жительницы деревни Севрюково из Орловской области пожаловались на невыносимые условия существования.

Последние 12 жителей деревни Севрюково Мценского района Орловской области написали письмо в Ассоциацию адвокатов России за права человека. «Мы выехали в деревню. Обратились в районную администрацию, попросили выделить нам машину. Они ответили: какая машина? Туда не проедешь», - рассказывает глава ассоциации Мария Баст.

От трассы до деревни - пять километров пешком через поле. На пути - овраг глубиной пять метров. Вначале надо спуститься, потом вылезти. Жительницам деревни такая дорога уже не под силу. Всем им по 70-80 лет. На 11 женщин - один мужик, да и тот лежит парализованный. Ухаживать за ним приходят всем селом по очереди.

«Раньше большая была деревня. Совхоз огромный! Семьсот голов скота. Дорогу отсыпали, работал магазин. Потом скот порезали, совхоз разорился. Все уехали, остались одни старики», - рассказывает жительница деревни Нина Илюхина.

Теперь добираться до магазина или аптеки надо целый день - вначале пешком через поле, потом 35 км на попутном автобусе. По буханке хлеба на душу населения приносит два раза в неделю соцработник - больше по бездорожью женщина не донесет. Своим хозяйством прокормиться тоже не получается - раньше все коз держали, теперь привезти сено и корма - нет дороги.

«Скорая к нам не приезжает. Говорит - доедем только до трассы, дальше сами ползите, как хотите. Кому плохо станет, приходим друг к другу, чтобы одной не помереть», - говорит Нина Илюхина.

Хоронят они друг друга тоже сами. «У нас на этот счет специальное корыто есть, - продолжает пенсионерка. - Кладем в него умершего, впрягаемся всей деревней и тащим на кладбище потихоньку».

«Мы изучили историю деревни, - говорит правозащитница Мария Баст. - Она старше Москвы, возникла еще в восьмом веке. Все века деревня не сходила со страниц исторических летописей. Жители участвовали в знаменитых военных баталиях».

Конец легендарной деревне пришел в начале нулевых. «Поначалу мы везде писали, просили сделать дорогу, нам отвечали, что деньги выделены, но в итоге дорогу делать так и не начали», - переживает Нина Илюхина.

Она вспоминает: в конце 80-х, на пике своего расцвета, совхоз собирался принести в деревню цивилизацию - были планы и по газу, и по водопроводу, и по асфальтированию дорог. Увы, с разрушением СССР планы так и не воплотились в жизнь. Осталась в деревне пара колонок, дрова приходится покупать за свои деньги, никаких компенсаций севрюковцам никто не выделяет.

«Недавно приезжали к нам газовики: давайте по миллиону, будет вам газ! Мы говорим: вы с ума сошли? У нас тут пенсия 10 тысяч!» - возмущаются местные жители.

А власть просто терпеливо ждет, пока жители деревни тихо и незаметно поумирают. «На старости лет живем хуже, чем в концлагере. Хотелось бы апельсинчик, лимончик - ничего нет! У меня болит спина, желудок - лекарств нет», - рассказывает Нина Илюхина.

Несколько лет назад приезжали к ним в деревню немцы. В годы войны здесь шли бои, умерших немцев закапывали возле деревни в братской могиле. Узнав об этом, власти Германии выделили деньги на эксгумацию и перевозку останков немецких солдат в Германию.

Зато у страны-победительницы денег для своих стариков не нашлось даже на корыто - этот главный предмет погребения пожертвовала в общее пользование одна из жительниц деревни, ныне покойная."