Англичане показали англичанам русских

Прочитав где-то о том, что англичане сняли «Войну и мир», я тут же принялся сию постановку смотреть, заодно и перечитывая книгу. Одолев первые две серии, я плюнул и с наслаждением поставил фильм Бондарчука. Там настоящий Пьер, настоящий князь Андрей и настоящий старый Болконский, настоящая Наташа и почти настоящая Элен. А уж старый князь — так это просто чудо, да и Анатоль хоть куда, лучше и представить невозможно. Даже то, что Тихонов лет на десять старше князя Андрея, а Пьер с Элен выглядят лет на пятнадцать-двадцать старше, чем надо, не портит фильм, потому что дух толстовский на месте. Там есть самое главное — невероятная глубина, объёмность и постоянное движение, изменение характеров; там есть и небо Аустерлица, и дуб, и Наташино безумие с Анатолем, и прозрения Пьера в плену, и всё прочее, что делает Толстого Толстым, насколько это вообще возможно при превращении тысячестраничного романа в фильм.

В английском сериале всё это стёрто, приглажено. Но для русских зрителей всё ещё хуже. Меня с самого начала до иголочного колотья заинтересовал вопрос: какой идиот это переводил? Переводил текст Толстого с английского на русский!

Англичане перевели как могли — и я надеюсь, что перевод хороший; Англия — страна Шекспира и аристократии; они даже «Евгения Онегина» перевели (довольно удачно, говорят); Толстой для них свой человек, они его понимают, и знают, что после Шекспира это самый великий писатель, а как романист — первый за все времена.

И вот приходит русский идиот и переводит переведённого англичанами Толстого с языка Шекспира на язык самого Толстого!

«Ваша милость» (это из «Игры престолов», и там это тоже неправильно — в одном случае надо «Ваше величество», в других — «превосходительство», — но уж совершенное безумие, чтобы так обращались к ГОСУДАРЯМ — Александру и Наполеону (а в другом случае к Кутузову, кажется князь Андрей, обращается «Ваша честь»!) А ведь достаточно было заглянуть в книгу — но кому-то труд прочитать Толстого оказался неподъёмен), «Да пребудет с тобой Христос» (привет, «Звёздные войны»!), «Я голоден» (специфически английское I’m hungry, но по-русски так не говорят — по-русски будет «Я хочу есть»), «Мне так жаль» (I’m sorry)…

А вот как звучат слова Пьера, утешающего Наташу:

«Не будь я сам женат, будь я человеком повыше (sic!), достойным вас, я бы сию минуту пал на колени и просил вашей руки и вашей любви».

Оригинал, гениально произнесённый Бондарчуком, все помнят или привести надо?

«Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей».

Ну и так далее.

Ладно, чёрт с ним, с переводом. Мы-то с романом не в обратном переводе с английского знакомились, а в оригинале, чёрт возьми, мы помним, что и когда герои говорят, и эти голоса в нас звучат, так что вместо «Да пребудет с тобой Христос!» мы всё равно слышим «Христос с тобой!»

Но лица!..

Режиссёр или невнимательно читал роман (что вряд ли), или многого не понял, или «ну не шмогла я, не шмогла». И то, другое, и третье — плохо. Старый князь Болконский у англичан — это добрый пожилой английский джентльмен, пытающийся изобразить из себя взбалмошного старца, каким, по мнению режиссёра, видимо, и должен быть старый князь. То, что старый Болконский прежде всего ВЕЛИЧЕСТВЕН, и вообще человек из другого, уже ушедшего, мира, из эпохи великих русских побед, из вселенной Екатерины, Потёмкина и Суворова (с которого, несомненно, во многом и списан старый князь со всеми его причудами), в голову, видимо, не пришло, или не нашлось во всей Англии и Америке актёра, способного хоть как-то приблизиться к образу, созданному Кторовым. Тогда всеми, буквально всеми персонажами у Бондарчука хоть кто-то да был недоволен; кого-то не устраивал Пьер, кого-то Элен, кого-то — Наташа, кого-то все сразу; но я не помню, чтобы хоть кто-то был недоволен старым князем. Кторов своим Болконским убил всякую критику наповал, заморозил языки — нечего тут было говорить, можно было только восхищаться.

Этого пожилого английского джентльмена и старого князя разделяет пропасть, которую авторы английского фильма, что хуже всего, возможно, даже и не видели.

Такая же пропасть отделяет толстовскую Элен от английского персонажа. Авторы, несомненно, вдохновлялись чем-то вроде «Тайного дневника девушки по вызову», и call girl получилась хоть куда. Все ухватки, замашки, повадки — всё при ней. Если кто-то выглядит как девушка по вызову, говорит девушка по вызову, ведёт себя как девушка по вызову — значит, она девушка по вызову и есть… Ещё хуже, ещё страшнее, что она внешне, так же как и по живости обращения, естественной для Наташи, ничем от Наташи не отличается — что для этих женщин, описанных Толстым, невозможно хоть по-русски, хоть по-английски, хоть по-марсиански. Ну поменяй у англичан Наташу с Элен местами — разницы не будет. Попробуйте поменять местами Элен и Наташу у Толстого…

***НА ФОТО: Элен слева, Наташа справа. Смотри не перепутай! Или наоборот?..***

Некоторые возмущались, что Элен англичане показывают голой. Ах, какой ужас!.. А по-моему, Толстой не стал бы возражать. Элен у Толстого — чистое ТЕЛО, мозг по сути отсутствует, воплощение архетипической мужской мечты, идеальная машина для секса, возбуждающая одним своим видом. Вот только в то время правила не позволяли об этом писать, поэтому Толстому приходилось ограничиваться окольными выражениями, когда, например, он описывает, как Пьер, наклонившись случайно над грудью Элен, испытывает сильнейшее, непреодолимое желание. Автор «Отца Сергия» знал, что такое желание… Но слово «желание» появляется только через несколько страниц, уже в воспоминании об этом случае.

Точно так же, объясняя, что княжна Марья умирала от желания секса хоть как-то хоть с кем-нибудь, он пишет о жажде «любви земной» — другим способом в то время выразиться было невозможно…

Кстати, княжна Марья в сериале как раз хороша. Тут авторы поняли, о чём пишет Толстой, и прониклись. У английской княжны Марьи нет сияющих глаз, какие были у Шурановой, но Шуранова просто красива, тогда как Толстой всё время подчёркивает, что княжна Марья едва ли не уродина, которой даже платьем и причёской невозможно придать приемлемого вида. В паре с Кторовым английская княжна Марья смотрелась бы совсем неплохо, но взаимодействия со старым английским джентльменом вообще не возникает, потому что он НИКАКОЙ…

С оговорками, но можно принять Наташу. По крайней мере, тут авторы тоже осознавали, чего они хотят, а актриса таки старалась. И английский Пьер, хотя он и в подмётки не годится Бондарчуку, но всё-таки похож на толстовского Пьера. Однако ему катастрофически не хватает мощи, силы, той медвежьести, которой поражал Пьер. И как ни силится английский Пьер эту медвежьесть изобразить, ходя вразвалку и стараясь смотреть сверху вниз, — не получается. «Не бывать вороне коровою, не летать лягушатам под облаком»…

Князь Андрей… Такой же никакой, как и старый князь. Типичный первый любовник в классической драме или ситкоме, одинаковый от начала и до конца. Намёки на то, что английские авторы понимали, чего они тут хотят, есть, — и небо Аустерлица присутствует, и дуб; но причём тут это небо и этот дуб и как они связаны с князем Андреем — из фильма понять невозможно. Князь Андрей по ходу действия остаётся точно таким же, каким и был. Кстати, подобные претензии предъявлялись и Тихонову…

Так же нелепо, как Элен, выглядит и Анатоль. Совершенно невозможно поверить, что вот это существо — у Толстого мужской вариант прекрасной Элен! — может сразить наповал одним своим видом, одним взглядом сломать все нравственные барьеры между собой и даже такой девушкой, как Наташа…

А вот кто на месте — так это m-lle Bourienne. Хорошенькая, сексуальная, без комплексов… Pauvre mere тут, конечно, нет — как, впрочем, и у Бондарчука, — но остальное присутствует. Типаж англичанам очень знакомый, потому играючи и вышел. Да и старая графиня Ростова на удивление хороша. Она переигрывает своего супруга и оттого выглядит ярче мужа, хотя у Толстого наоборот.

Чего английскому фильму не хватает катастрофически — так это ВЕЛИЧИЯ. Книга Толстого — как раз о величии, и она конгруэнтна этому величию — как прошлому, в образе старого князя, так и более позднему, относящемуся ко времени действия романа. Английский сериал — не более чем семейная драма — жанр, тоже очень хорошо знакомый англичанам, тут они собаку съели. Отсюда же и странный финал, имеющий к Толстому такое же отношение, как «Тайный дневник девушки по вызову» к «Гамлету»…

И дело тут не в том, что батальные сцены Бондарчука даже через современную компьютерную графику не превзойдёшь, и англичане даже и не пытались это сделать, и правильно поступили, — а во внутреннем ощущении, в том целостном образе величественного, неукротимого, не зависящего от человека движения жизни, вечной перемены характеров и судьбы, которые и составляют содержание «Войны и мира» и которые Толстой воплотил в словах как никто и никогда. У Толстого всё постоянно течёт и меняется — неизменны только идиоты, такие как дети князя Василия; даже старик Болконский по мере старения меняется; а основные персонажи — князь Андрей, Наташа, Пьер — они как гераклитовский огонь, — они проходят через множество не просто изменений, а тотальных душевных сломов, полных перемен содержания и форм своих душ, и вместе с ними меняется всё вокруг, весь окружающий мир, начиная от зазеленевшего дуба и кончая сожжённой и восстановленной Москвой.

И вот теперь я боюсь того, что наши вздумают снять сериал по «Войне и миру» в качестве достойного ответа англичанам. Это будет катастрофа. Хотя «Война и мир» самой природой своей предназначена быть сценарием грандиозного сериала сезонов на пять; вот уж в сериале-то можно было бы не пропустить ничего, снять роман в точности так, как он написан Толстым, описать малейшие трепетания душ и судеб; из такого сериала не выпали бы ни масонство Пьера, ни рассуждения Платона Каратаева, ни «дыра в полотне, изображающая Луну», ни всё прочее, что не попало в фильм Бондарчука, но чему в сериале самое место. Однако даже у Бондарчука уже были трудности с подбором актёров; от отчаяния в роли Элен он собирался снимать Вию Артмане, но в конце концов остановился на собственной жене, объяснив ей, что «Элен просто некому играть». А сейчас? Кто там у нас будет князем Андреем? Хабенский? А Курагиным, конечно, тот самый парень, фамилию коего я запамятовал, который прославился съёмкой в каком-то бандитском сериале, и изображает после того всех кого ни попадя? А Наташей Ростовой, конечно, кто-нибудь их «Дома-2»? А старого князя Болконского воплотит Депардьё? А режиссёром назначат бездарную девицу с безумным именем?..

Снимать некому и некого. ЛИЦ НЕТ. На самом-то деле они, конечно, есть, — но они где-то спрятаны, где-то выглядывают из-под полы, как запрещённый товар, ожидая своего часа, а то, что на витрине, пригодно только для современных сериалов, — и я не стану спорить, что «Универ» и особенно «Интерны» отлично сделаны; их можно с удовольствием смотреть, там хорошая режиссура и хорошие актёры. Но это НЕ ДЛЯ ТОЛСТОГО. Это совсем другое, и путать эти вещи нельзя, иначе получатся сапоги всмятку. До сериала по собственной классике мы не доросли ещё, его можно будет снимать только с другими людьми и в другое время.

А то, что англичане, не дожидаясь, пока мы созреем, сняли по грандиозному и не имеющему аналогов роману Толстого семейную драму, при всех их непониманиях, неудачах, ошибках, глупостях, отсебятине — это всё хорошо и даже замечательно. При всём при том, вот при этом субтильном Пьере, который пытается изображать из себя медведя; при Элен, которая строго следует образу современной девочки по вызову; при князе Андрее, типичном первом любовнике; при странно-некрасивом Анатоле Курагине; при безликом английском джентльмене вместо старого Болконского; при невозможных цыганах в деревне у дядюшки и загадочном то ли цыганском, то ли английском танце графинечки, из которого ну совершенно невозможно увидеть в ней первичное, неистребимое никаким иностранным воспитанием и французским языком русское начало; и, главное, при полном отсутствии постоянного толстовского движения, вот этого вечного изменения и перелома характеров и судеб, — во всём этом есть очень важное и так необходимое сейчас ощущение, которое должно же было как-то передаться английским зрителям, коли оно так или иначе, но присутствует в режиссёрах и актёрах, — а именно, что те якобы русские, которых англичане наблюдают в Лондоне и по телевизору, все эти воры-алкаши-идиоты-мерзавцы, все они не имеют никакого отношения к настоящим русским, что они только дурная имитация, ночной кошмар, наркотический морок, который вот-вот рассеется, и из него выступят настоящие русские, те самые Болконские-Безуховы-Кутузовы-Денисовы-Ростовы, которые сокрушили Наполеона, господствовали над Европой и написали «Войну и мир».

И одно это уже оправдывает работу англичан, какие бы ошибки они ни сделали и как ни смешна казалась бы нам их интерпретация в некоторых местах, — пусть; нынешние англичане и этого не знали, а из сериала BBC они кое-что да увидят. В сериале англичане ПОКАЗАЛИ ЕВРОПЕ РУССКИХ такими, какими они их представляют, а представляют они их по роману Толстого, а не по нынешней многонациональной диаспоре в Лондоне и столь же многонациональной тусовке на телевидении.

И это очень вовремя, очень правильно и очень хорошо.