Жил-был Василий Николаевич Кочетков. Родился он в 1785 году, а в 1811 поступил на военную службу. Вскоре началась Отечественная война 1812 года.
— Ебать-колотить, война! — обрадовался Кочетков, и подал рапорт о переводе в строевые.
Зачислили его в лейб-гренадерский полк. Кочетков с этим полком дрался при Бородине и брал Париж, приговаривая:
— Эка, блядь, невидаль: лягушатники. Всех расхуячим.
И расхуячивал. Дослужился до фельдфебеля. В 1820 году перевели его в Павловский лейб-гвардейский полк, а в 1828 году началась русско-турецкая война.
— И турок расхуячим, — сказал Кочетков, и пошел хуячить.
Потом началась война с польскими мятежниками:
— Один хуй, кого хуячить, — решил Кочетков, и хуячил поляков.
В 1836 году вызывает его командир, и говорит:
— Ну что, Василий, закончилась твоя служба. 25 лет выслуги, выходи в отставку, ступай домой.
— И хули там делать? — удивляется Кочетков. — На огороде пахать, да баб ебать? Нет уж, остаюсь в солдатах.
И остался. Началась Кавказская война, и Василий Николаевич, с тем же лозунгом «похуй, кого хуячить», отбыл на Кавказ. Было ему уже 58 лет. Целый год он хуячил на Кавказе, был ранен в шею навылет и в обе ноги. Подлечился, и опять хуячил. Но тут в бою при ауле Дарго его снова ранили в ногу и взяли в плен.
В чеченском плену Кочетков пробыл 9 месяцев и 23 дня, а потом сбежал, как рана затянулась. Уж как он это сделал, хуй знает, ну так росомаха же. Дали за это Кочеткову Георгиевский крест 4 степени.
— Ишь, ёшки-мандавошки, — порадовался Кочетков.
И в 1849 году отправился в Венгрию, приговаривая:
— Венгров еще не хуячил.
Вернулся из Венгрии, его вызывает командование и говорит:
— Тебе по выслуге лет полагается экзамен на подпоручика.
— Староват я, ваше высокоблагородие, экзамены сдавать, — отвечает Кочетков. — Школяр я вам, что ли? Отправьте лучше на войну.
— Все войны у нас для тебя закончились, — отвечают ему. А раз староват, так выходи в отставку и пиздуй домой.
Пришлось Кочеткову сдавать экзамен. Пожаловали ему чин подпоручика, а Василий говорит:
— Вот уж это вы меня хуй заставите. Желаю быть солдатом и хуячить врага. Отправляйте на войну, блядь.
И отказался от эполет. Командование задумалось, чо делать с этим отморозком. В итоге оставили в солдатах, дали серебряный шеврон на рукав, офицерский темляк на саблю и 2/3 оклада подпоручика. Но на войну не послали, а в 1851 году выперли все ж в отставку, со словами:
— У нас тут не дом престарелых, а армия. Пиздуй уже, пожалуйста, домой.
— Мудачье вы, и суки неуважительные, — огорчился Кочетков, и вышел в отставку.
Но в 1853 году началась Крымская война. Пошел Кочетков призываться.
— Тебе уже 68 лет, — говорят. — Куда собрался? Сиди на завалинке.
— Вам, блядь, не суп из меня варить, — отвечает мощный старик. — И не в пизду прошусь, а в армию. Принимайте, иначе вас тут хуячить вместо врага начну.
Делать нечего, приняли его. И отправился Кочетков с Казанским конно-егерским полком в Крым. Там он опять хуячил, защищал Севастополь, принимал участие в вылазках и оборонял Корниловский бастион. Но тут рядом с ним разорвалась бомба, и его ранило осколками.
— Ну пиздец какой-то, — расстроился Кочетков. — Опять не успел похуячить, как следует.
Отправили его в госпиталь, обвешали медалями и орденами, и сообщили о неубиваемом дедушке императору Александру II. Мол, не знаем, как и унять росомаху эту ебанутую.
— Вы чо, блядь, над человеком издеваетесь, бюрократы хуевы? — Мудро сказало величество. — Он двум моим предшественникам служил, и мне еще послужит. — Хочет хуячить, и пусть хуячит. А мне такие люди нужны.
И издал высочайший приказ, чтоб перевести героя в почетную роту дворцовых гренадер, с производством в унтер-офицеры. Сделали ему специальные погоны, с соединенными вензелями трех императоров, которым он служил: Александра I, Николая I и Александра II. На левом рукаве было восемь рядов нашивок из золотого и серебряного галуна и тесьмы за отличия в службе, а на шее и груди Кочеткова висело 23 креста и медали.
— Ишь ты, ебанина какая заковыристая, — снова порадовался Кочетков. — Как елка, блядь, новогодняя.
Вот ходил он по дворцу, тряс орденами и медалями, но быстро заскучал, и написал рапорт Александру II:
«Царь-батюшка, не вели казнить, вели на войну послать. Заебался я по паркетам шастать, фрейлины духами шибко воняют, а ордена шею натирают. Желаю хуячить врага во славу России».
— Ой, всё, — ответил Александр, — Вали и хуячь, раз так хочется.
И Кочетков 84 года отправился в Среднюю Азию, хуячить врага. Там он участвовал в боях за Самарканд и Туркестан, брал Хиву.
В 1874 году пришло ему письмо от Александра II:
«Дорогой Вася, есть у меня к тебе дело. Надо императорский поезд конвоировать, а кроме тебя и некому. Выручай, братец. С уважением, твой государь император».
Поступил Кочетков в конвой императорского поезда, но тут в 1876 году на Балканах восстали Сербия и Черногория.
— Надо хуячить же! — радостно воскликнул Кочетков. Засиделся я при поезде этом, никаких блядь развлечений.
И отбыл на Балканы. Было ему 92 года. Там хуячил, а потом началась Русско-Турецкая война.
— Вроде было уже что-то подобное, — почесал репу Кочетков. — Вроде мы уж турок расхуячили. Видать, новые народились. Пойду я.
Дрался он на Шипке, и там был ранен, потерял левую ногу.
— Нога — не голова, и не хуй, — трезво рассудил он. — Не особо-то и нужна.
Выздоровел, и был переведен в конно-артиллеристскую бригаду. Чтоб без ноги удобнее было, на конях-то. И дохуячил турок до конца войны.
— Может, уже вернешься в дворцовые гренадеры? — осторожно спросил Александр II.
— Да пожалуй, — нехотя согласился Кочетков. — А то войны приличной нету, хоть так послужу.
И служил еще 13 лет. Потом говорит:
— Пойду я, царь-батюшка, домой. Старый стал немножко, отдохнуть охота. Но ежели кого захуячить надо, так ты зови. Мы со всем нашим удовольствием.
Вышел в отставку в 1892 году, и отправился домой. Но внезапно умер по дороге. В 107 лет.
Чей текст не знаю, к сожалению.
Оценили 18 человек
29 кармы