Republic - «Президент полностью заболел этим». Куда ведет технологическая революция Кремля?

Произвол и архаику в стране можно ликвидировать, а можно перевести в цифру.

«От того, насколько мы эффективно работаем в этой сфере, напрямую зависит эффективность и экономики, и госуправления, и социальной сферы, напрямую зависит положение в образовании, здравоохранении». Это цитатаВладимира Путина, но без контекста не сразу догадаешься о чем.

На самом деле речь шла о цифровизации. Ее форсированное внедрение в российскую действительность, убежден президент, выведет государство на новый, не всегда осознаваемый им самим уровень продуктивности. Вооруженная арсеналом новейших технологий власть сможет лучше управлять страной. Страной, в которой к 2024 году, по планам программы «Цифровая экономика» (летом утверждена правительством), 97% домохозяйств смогут иметь широкополосный доступ в интернет (100 МБит/с), а жителю любого миллионника станет доступна связь поколения 5G.

Казалось бы, вектор на модернизацию не должен вызывать сомнений. И весь вопрос в достаточности административных усилий и бюджетных вливаний в решение задачи скорейшего перехода к будущему. Например, компания McKinsey в своем летнем докладе критически оценила инвестиции российского правительства в развитие цифровых технологий – их требуется больше, чем прогнозируют чиновники. С свою очередь Минкомсвязи, ссылаясь на анализ Всемирного банка, пишет, что по интенсивности использования цифры госструктуры в стране опережают бизнес.

Но как будто что-то важное в этих оценках упускается из виду. В очередном докладе – на сей раз от Центра стратегических разработок – можно прочитатьо «риске отставания нормативной и регуляторной базы от изменений, связанных с технологической модернизацией, цифровизацией и платформизацией». Однако смущает зачастую даже не взятый темп, а сам объект перемен. Что именно власть, увлеченная всеобщей диджитализацией, в конечном счете пытается оцифровать?

Справедливость

Итоги судебной ⁠реформы в России часто характеризуют ⁠как провал. О тщетных попытках «наведения порядка в судебной системе» говорил экс ⁠министр финансов Алексей Кудрин. Ни одна из целей пятилетней ⁠программы «Развитие ⁠судебной ⁠системы России» (2007–2012) по укреплению доверия общества к суду ⁠также не достигнута, констатировала Счетная палата. Международные рейтинги, в частности Всемирного экономического форума (ВЭФ), год за годом отмечают катастрофически низкое качество институтов в стране, и прежде всего – института верховенства права. Так, например, в самом последнем рейтинге глобальной конкурентоспособности ВЭФ Россия заняла 106-е место по защищенности прав собственности.

Но, быть может, отношение к российскому суду – такому как есть, «полностью деполитизированному», по заверениям премьера Дмитрия Медведева – изменится, если протолкнуть его в цифровое будущее? Пять лет назад Путин объявил «важнейшим достижением» открытость российского правосудия, какой, по его словам, «не может похвастаться, пожалуй, ни одна судебная система сегодня»: «В некоторых странах Евросоюза [у судов] даже сайтов своих нет в интернете <…>. На едином сайте размещаются только те судебные решения, которые имеют особую общественную значимость, и все». Минувшим летом Банк развития стран BRICS, на 20% принадлежащий России, одобрил кредит на $460 млн, который пойдет на цифровое обновление российских судов. Разработка IT-систем и подготовка к использованию судебной системой искусственного интеллекта – все это требует расходов. Кроме того, в модернизации нуждаются судебные залы «для обеспечения функционирования института присяжных заседателей» (и это на фоне высказываемых Кремлем намерений сократить число присяжных в зале суда и настоятельных рекомендаций Верховного суда наделить судью правом находиться в совещательной комнате).

Развитие электронного правосудия идет с опережением графика, докладывают в Судебном департаменте при Верховном суде. Уже к концу этого года минимум каждый десятый иск в федеральные суды общей юрисдикции россияне будут подавать в электронном виде. Та же форма запланирована и для обращений граждан (50 млн зарегистрированных пользователей «Госуслуг») в Генеральную прокуратору, к слову, тоже охваченную цифровой реформой. Правда, недавно генпрокурор Юрий Чайка отметил «сложности при переходе прокуратуры в цифровую среду работы», среди которых использование в ведомственных компьютерах «технических решений иностранного производства». Тут цифровизация неизбежно встречается с другой масштабной государственной идеей – импортозамещением.

Свобода

Регистрация по месту жительства и по месту пребывания, что бы ни говорили чиновники о принципиальной новизне этих понятий, остается близкой прописке – печально известному советскому институту, десятилетиями ограничивавшему мобильность граждан. В новейшие времена его бережно сохраняли московские власти: правительство бывшего мэра Лужкова с типично столичным пренебрежением к Конституции отказывалось отменить в Москве обязательную регистрацию приезжих. А впоследствии под лозунгом борьбы с «резиновыми квартирами» и незаконными мигрантами за продолжение славной традиции выступил Владимир Путин: «Считаю, что следует пойти на ужесточение правил регистрации и санкций за их нарушение».

Наблюдая эти приступы советизации, эксперты лишь разводили руками. Полной глупостью инициативу назвал президент фонда «Миграция XXI века» Вячеслав Поставнин. В США, допустим, нет ни прописки, ни регистрации, при этом мониторинг ведется: «Никто не заставляет вас идти куда-то ставить унизительный штамп, но внутренние миграционные потоки государство ненавязчиво контролирует».

Тем не менее закон о прописке Госдума послушно приняла, и лелеемая Кремлем цифровая экономика получила очередной объект для совершенствования. Портал «Госуслуги», наполнение которого Дмитрий Медведев как-то в сердцах назвал дискредитацией работы («Это, конечно, просто нечто»), пополнился подробной инструкцией, как получить временную регистрацию онлайн. Кроме того, в недрах Минкомсвязи родилосьпредложение по созданию «проактивных комплексных услуг», где цифровая регистрация по месту жительства происходит автоматически, – новорожденный получает ее сразу вместе с гражданством и свидетельством о рождении. Впрочем, пока это лишь идея, об утверждении которой ничего не известно.

Труд

Трудовую книжку, появившуюся в эпоху военного коммунизма, профессиональные кадровики считают бесполезным пережитком: права работника формально защищает трудовой договор, а пенсия начисляется на основании сведений о стаже и размере отчислений, которые регулярно передаются в ПФР. С середины 2000-х звучат призывы – от чиновников и депутатов – трудовую книжку отменить и сделать основой отношений работника с работодателем контракт, как это, собственно, происходит в большинстве стран мира.

Но поступить так власти до сих пор не решаются. Текущий план – когда-нибудь оцифровать что есть. При этом в самой цифровой копии трудовой книжки государство видит не более чем страховку на случай утраты работодателем бумажного оригинала. В то время как правительство Казахстана, например, объявляет об отмене трудовых и переходе на электронные договора, глава российского Минтруда Максим Топилин демонстрирует нежелание хоть как-то форсировать эту тему. Подобный шаг, в сущности, мало кому нужен, считает министр: «Это интересует лоббистов некоторых компаний. <…> Людей, которые за станком работают, это не беспокоит, я вас уверяю. Это огромная нагрузка на работодателей, когда они должны будут это ввести в электронном виде. Все почему-то думают, что это проще, это надо же инфраструктуру всю обеспечить. Кто будет эту инфраструктуру содержать, если это в электронном виде? Государство?»

Равноправие

Цифровизация регулирования дорожного движения – пожалуй, наименее спорная мера для страны, культура вождения в которой статистически близкак африканской, а работа дорожной инспекции считается символом бытовой коррупции. Проблема лишь в том, что дорожное движение в России отличает негласная иерархия, и добиться равноправия граждан в этом вопросе технологиям вряд ли под силу.

«Единственный документ на дороге – водительское удостоверение. Все остальное [спецпропуска, спецномера, спецсигналы] – феодальные глупости, от которых надо избавляться», – рассуждал глава Института экономики транспорта ВШЭ Михаил Блинкин на встрече с Дмитрием Медведевым. При этом эксперт подчеркнул, что «стандарты транспортного поведения задает элита: раз на встречку кому-то можно выезжать – можно и всем». – «Спасибо, интересно, – отреагировал глава правительства. – Но… у должностных лиц возникает вопрос, что с этим всем делать?»

Борьба с привилегиями, естественно, всерьез не обсуждается, что делает всю кампанию государства за безопасность вождения заведомо избирательной и притворной. Впрочем, противоречий с планами цифровизации, в понимании чиновников, тут никаких нет. «Нужно добиться того, чтобы хотя бы те штрафы, которые существуют по закону, взимались. А для этого, конечно, [нужно, чтобы] эта цифровая экономика, которая уже бежит в нашу жизнь, обеспечила взимание этих штрафов и обязательную уплату штрафов со стороны нарушителей», – расставил на днях государственные приоритеты Игорь Шувалов.

Первый вице-премьер является горячим сторонником цифровизации России, но не он задает тон. «Могу вам сказать, что наш президент небольшую группу членов правительства, сотрудников администрации только в начале второго утра отпустил, – говорил Шувалов на последнем Петербургском экономическом форуме. – Мы обсуждали исключительно новые технологии и цифровую экономику. Могу без прикрас вам сказать, что президент полностью заболел этим, понимая, что значительные темпы роста базируются на цифровой экономике и технологическом лидерстве».

Хочется добавить: шансы на успех выше у экономик с сильными и здоровыми институтами. Однако мало что указывает на интерес Путина к подобной теме. Его «болезнь» явно про другое. Поэтому технологическая революция Кремля вызывает серьезные сомнения. И поэтому в известной мере можно согласиться с политологом Владимиром Пастуховым, который считает, что «современные технологии несовместимы с архаичной структурой русской власти – ее безграничным правовым нигилизмом, алчными “семейными” монополиями, узаконенной коррупцией и всепроникающей “криминальной матрицей”».

Евгений Карасюк

Читайте ещё больше платных статей бесплатно: https://vk.com/nopaywall