Военкор и руководитель проекта WarGonzo Семён Пегов побывал на нейтральной полосе — между позициями ВСУ и ДНР, чтобы узнать, как выживают под обстрелами работники коммунальных служб, которые обеспечивают питьевой водой почти два миллиона человек по обе стороны фронта.
Сталкер Фрейд
"Лучше спрячем машину в карьере и метров пятьсот пройдёмся пешком. Так безопаснее…" — объясняет план действий военнослужащий Народной милиции ДНР с экстравагантным для этих мест позывным Фрейд.
Интенсивно переключая скорости и периодически призывая на помощь режим полного привода на рычащем "патрике" (так здесь называют УАЗ "Патриот"), Фрейд залихватски сыплет историями про "серую зону", которые открывают дорогу в местный ад.
"Серая зона" — это отнюдь не какая-нибудь особенная карта в компьютерном квесте. Здесь, на Донбассе, это абсолютно реальная территория, по факту не контролируемая никем, которая образовалась в результате переговорного процесса "Минск-2". В реальности, если говорить военным языком, это нейтральная полоса между позициями противников, где ВСУ и смежные с ними националистические батальоны — с одной стороны и донбасские ополченцы — с другой.
"Вот там, слева за посадкой, есть короткая дорога, но там несколько недель назад ВСУ спалили противотанковой управляемой ракетой грузовик с коммунальщиками", — продолжает экскурсию Фрейд. Плотный по телосложению, с круглым лицом — он больше напоминает добряка-фермера, чем вымуштрованного вояку.
Грузовик компании "Вода Донбасса" после попадания ПТУРа ВСУ.
Перед тем как попасть непосредственно на "нейтралку", необходимо пересечь небольшой дачный посёлок Васильевка. Все эти металлические "подарки" (иронический сленг жителей прифронтовых населённых пунктов) летят в посёлок со стороны Авдеевки — города, подконтрольного киевским властям. Передвигаться через дачные улочки нужно тоже с учётом сталкерских знаний: несколько близлежащих высот заняты ВСУ, и поэтому некоторые участки простреливаются снайперами.
"Вчера вот на соседней улице, — рассказывает Фрейд, неопределённо кивая в сторону (застёгнутая на подбородке каска не позволяет достичь необходимой для указания чёткого направления амплитуды), — украинский снайпер прострелил гражданскую машину. Думали, что какая шальная пуля на излёте, но потом внимательно осмотрели кузов — чёткое отверстие от 7,62, и, судя по траектории, стреляли, как говорится, прямой наводкой. К счастью, никого, кроме водителя, в машине не было, и никто не пострадал".
Для нас поездка в "серую зону" — событие из ряда вон выходящее, однако есть в Донбассе люди, для которых это фактически ежедневное и рутинное занятие. Я говорю отнюдь не о военных. Да, разведчики регулярно выходят на нейтральную полосу — за сбором данных. Однако помимо них завсегдатаями этих опасных территорий являются несколько десятков человек абсолютно гражданской специальности — это работники компании "Вода Донбасса".
Автобус компании "Вода Донбасса", обстрелянный украинскими солдатами из пулемёта зимой 2018-го.
Бригады коммунальщиков ежедневно отправляются на практически боевое дежурство в "серую зону". По стечению военных обстоятельств объекты инфраструктуры, отвечающие за водоснабжение всего региона, оказались на нейтральной полосе, в буквальном смысле между двух огней. Речь идёт, в частности, о ДФС (Донецкой фильтровальной станции) и о насосной станции первого подъёма Южнодонбасского водовода, которую в народе называют Васильевской (по одноимённому близлежащему посёлку).
Мы попросили донбасских военных сопроводить нас до одного из этих объектов, в итоге выбор пал на Васильевскую станцию, нам она показалась интереснее именно из-за того, что от её работоспособности зависит подача воды не только в Донецк и прилегающие к нему населённые пункты, но и на территории, подконтрольные Киеву.
Под прицелом
Военнослужащий НМ ДНР с позывным "Фрейд" — один из сталкеров "серой зоны" Донбасса.
Миновав Васильевку, мы оказались посреди полумарсианского пейзажа — Фрейд вёл свой "патрик" через суровые ухабы заброшенных песчаных карьеров. Перемещаясь по дну этих искусственных лощин, мы меньше рисковали попасться на глаза украинским "глазам" — так на языке солдат называют выставленных на передовой линии фронта наблюдателей, отслеживающих все перемещения противника.
"Не нужно им раньше времени знать, что вы здесь", — комментирует ситуацию Фрейд, подскакивая на кочках до потолка, — каска, оказывается, не только от пуль и осколков спасает, но и бережёт голову в подобного рода гонках по бездорожью.
"Что значит раньше времени?" — деликатно уточняю я.
"Всё равно они вас увидят, когда зайдёте на территорию станции, она вся просматривается ими как на ладони", — объясняет Фрейд.
"Мы сопроводим вас только до ворот, нам, военнослужащим Народной милиции ДНР, не стоит там появляться, это запрещено минскими соглашениями, доступ на станцию имеют только те люди в форме, которые числятся в СЦКК, — на них специальные знаки отличия. Мы же для вэсэушников как красная тряпка, могут запросто открыть огонь — мы только тем самым подставим ребят, что работают там", — резюмировал он, припарковывая "патрик" на склоне карьера.
Представитель СЦКК, приехавший для гарантии проведения ремонтных работ во дворе станции, носит специальный знак отличия.
Выгружаемся. Следующие метров пятьсот нам предстоит пройти хоть по высокой траве, но уже под прицелом ВСУ. Ощущения, мягко говоря, щекотные, мы уже на территории, не подконтрольной ни одной из воюющих сторон. Наткнуться на диверсионную или разведгруппу противника здесь проще простого — чистая лотерея.
У ржавых и распахнутых ворот мы прощаемся и договариваемся встретиться у машины. На территории объекта запустение и как будто бы никого нет, по крайней мере ни сторожа, ни вахтера, — нас никто не встречает.
Позже сотрудники с буддистским спокойствием нам объяснят: смысла в охране нет ровным счётом никакого. Гражданские сюда не суются: рискованно, да и красть особо нечего, а военные что с той, что с другой стороны при желании и так могут беспрепятственно зайти — не отстреливаться же от них, на самом деле.
Фотограф и оператор Станислав Обищенко тут же показывает мне рукой на трубы Авдеевского коксохимического предприятия, из которых валит густой промышленный дым (Авдеевка — под контролем ВСУ), а также обозначает зону, где находятся украинские позиции (он местный, донецкий, и хорошо ориентируется).
В общем, становится очевидно, что дальнейшая наша работа здесь будет проходить под прицелом ВСУ буквально. Но зума нашей техники окажется достаточно, чтобы заснять флаги Незалежной и "Правого сектора", признанного в России террористической организацией, а при желании на фото можно разглядеть их блиндажи, наблюдательные пункты и окопы.
Нейтралитет со смертельным исходом
Работники компании "Вода Донбасса" откачивают воду во дворе Васильевской насосной станции.
Васильевскую насосную станцию обслуживает компания "Вода Донбасса", которая зарегистрирована на Украине — подчёркиваю, не в ДНР, а на Украине. То есть даже формально её сотрудников нельзя причислить к сепаратистам: часть коллектива работает на территории, подконтрольной Киеву, и получает зарплату там, другая — на территории Донецкой Республики. Начальство — общее.
Пожалуй, это чуть ли не единственная окологосударственная структура в конфликтном регионе, которая просто вынуждена соблюдать нейтралитет, по крайней мере её поставили в такие условия. Однако сказать, что это удобно и гарантирует хоть какую-то безопасность, нельзя.
Потери коммунальщиков за время войны (точкой отсчёта можно считать апрель 2014-го) близки к полусотне человек. Это как у полноценного боевого подразделения. Девять из них погибли под обстрелами, больше тридцати получили ранения различной степени тяжести. Только за несколько последних месяцев можно вспомнить как минимум два инцидента, когда сотрудники "Воды Донбасса" оказались под огнём.
В прошлом году из пулемёта был обстрелян автобус, который вёз с работы сотрудников, обслуживающих ДФС (Донецкую фильтровальную станцию), а чуть больше месяца назад по дороге к Васильевской станции (той самой, куда мы, к счастью, добрались целые и невредимые) из ПТУРа был подбит грузовик компании, выехавший на ремонтные работы. Причём в обоих случаях даже визуально легко было установить гражданскую принадлежность транспорта: оба автомобиля имели соответствующие отличительные знаки.
Автобус компании «Вода Донбасса», обстрелянный украинскими солдатами из пулемёта зимой 2018.
В обоих случаях установлено, что обстрел вёлся украинскими военными, и также очевидно, что нельзя назвать его случайным. Это когда летят мины или работает артиллерия, есть вероятность погрешности в расчётах, но если мы говорим о пулемёте и противотанковой управляемой ракете (ПТУР), то здесь ни о какой случайности речи идти не может. В результате инцидентов были раненые и контуженные, к счастью и по большой случайности, обошлось без летальных исходов, но это скорее чудо, чем закономерность.
Нейтралитет обходится коллективу "Воды Донбасса" дорогой ценой, иногда — смертельной. Именно поэтому неудивительно, что, заметив нас издалека с камерой и фотоаппаратом, сотрудники вместо приветствия спрятали лица и скрылись в служебных помещениях. Мы, конечно, рассчитывали на экскурсию по объекту, но в итоге пришлось самим изучать его.
Первое, что встретилось нам на пути, — огромные электроблоки и трансформаторы, обеспечивающие работу насосов. Они фактически стоят на открытом пространстве и, в отличие от другой инфраструктуры, спрятанной за стенами кирпичных зданий от внешнего воздействия, были никак не защищены. По крайней мере в изначальном проекте.
Ограждения, построенные сотрудниками насосной станции вокруг трансформаторов, питающих объект.
Теперь же силами сотрудников здесь возведены специальные стены, ограждающие трансформаторы от прямых попаданий. Сама конструкция представляет собой строительное ноу-хау, придуманное специально под сложившиеся экстремальные условия: металлический каркас, состоящий из кубов толщиною в метр, где стенки сделаны из обычного ДСП, а внутрь засыпан песок.
Местами кирпичные здания выщерблены осколками и кое-где пробиты насквозь, из посаженных на территории деревьев торчат хвостовики неразорвавшихся мин, у огромных дыр в бетонном заборе ноги запутываются в проволоке от противотанковых управляемых ракет. Всё говорит о том, что скучать сотрудникам станции не приходится.
Работники не стали нам открыто комментировать, почему стены у трансформаторов возведены только напротив позиций ВСУ, — видимо, мой вопрос посчитали неполиткорректным и увидели в нём попытку просепаратистской пропаганды.
Мы было хотели напроситься к ним на чаепитие, но выяснилось, что у ребят по горло работы: накануне затопило двор, и нужно было срочно откачивать воду и ремонтировать трубы. Как нам объяснил один из инженеров, вероятней всего, от постоянной вибрации грунта (от прилётов крупных снарядов или мин 120-го калибра, по сути, случается мини-землетрясение) металл даёт трещины, да и вообще состояние водопровода оставляет желать лучшего, сейчас он фактически работает на износ.
Ничей, но общий
Застрявший в дереве хвостовик мины калибра 82 мм, судя по траектории, прилетевшей со стороны позиций ВСУ.
За работой сотрудники "Воды Донбасса" как будто оттаяли и стали разговорчивей — лица, правда, снимать по-прежнему не разрешали, записывать голоса и имена тоже. Но мы убрали аппаратуру, и беседа перешла в разряд доверительной.
Оказалось, что донецкий филиал их компании существует фактически в режиме финансового самовыживания. Никаких государственных дотаций от Украины или ДНР он не получает — оплата труда зависит от объёма поставок воды той или иной стороне, поэтому зарплату персонал получает частично в гривнах, частично в рублях, соотношение каждый месяц может меняться. В среднем (если переводить на рубли) оклад сотрудников колеблется от восьми до двенадцати тысяч в месяц.
За такие деньги они ежедневно рискуют жизнью. Среди тех, кто у нас на глазах занимался откачкой воды, было двое переживших недавнее попадание ПТУРа в грузовик — оба с тяжёлой контузией, но увольняться не стали: надо как-то кормить семьи. Всего Васильевскую насосную станцию сейчас обслуживают порядка двенадцати человек — посменно.
Ремонтом и откачкой воды из двора коммунальщики по-хорошему планировали заняться накануне, однако большую часть дня здесь свистели пули и над головами летали тридцатимиллиметровые снаряды от БМП-2. "Мы уж не знаем, кто кого спровоцировал, — СЦКК видней, но каждый раз удивляемся, как бездумно вэсэушники бьют по нашему объекту, ведь в большей степени Васильевская станция обеспечивает водоснабжение территорий, подконтрольных Киеву, а не Донецку", — в сердцах обронил разговорившийся со мной сотрудник компании.
Позже нам удалось раздобыть детальную схему. Оказалось, что от работы конкретно Васильевской станции, например, зависит подача воды в такие крупные города, как Красноармейск и Мариуполь.
"На данный момент из-за регулярных обстрелов в "серой зоне" и связанных с этим аварий Мариуполь и так недополучает необходимое количество питьевой воды, — объясняет мне один из сотрудников. — Если раньше в рабочем состоянии, грубо говоря, были две трубы — когда что-то случалось с первой, то вода поступала по второй, — то сейчас такой подстраховки нет, весь поток идёт только по одной магистрали. То есть случись что — и сотни тысяч людей останутся без воды именно на украинской территории".
На схеме также видно, что восемьдесят процентов коммуникаций находятся за пределами сегодняшних границ ДНР и ЛНР. Канал "Северский Донецк" берёт начало под Славянском и заходит на территорию самопровозглашённой республики в районе Горловки, захватывая частично пригороды Донецка. Однако большая часть коммуникаций — насосные и фильтровальные станции — по роковому стечению фронтовых обстоятельств оказалась именно в "серой зоне", прямо на линии разграничения, между двух огней, между двумя воюющими сторонами.
Флаги Украины и "Правого сектора" на позициях напротив Васильевской станции.
Чтобы не втягивать разговорившегося со мной сотрудника "Воды Донбасса" в диалог, который в Киеве могут посчитать пропагандистским, я стараюсь максимально деликатно сформулировать вопрос: "Уровень риска и интенсивность обстрелов зависят от того, находятся на позициях у станции регулярные войска или националистические батальоны?".
"Такой закономерности я, если честно, не наблюдал. Однако есть другая — интенсивность возрастает после ротации, когда на позиции приходят новички. Им, во-первых, нужно пристреляться к позициям противника, а во время пристрелки миномётов и прочего оружия стандартно случаются отклонения, во-вторых, они с непривычки реагируют на каждый шорох: им кажется, что их непременно атакуют, — и они начинают беспорядочную пальбу во все стороны", — делится наблюдениями мой собеседник.
"А как часто у них происходят ротации?" — уточняю я.
"Какого-то чёткого графика нет: бывает с интервалом в месяц, бывает в полтора, бывает в две-три недели. В общем, каждый раз не знаешь, когда нарвёшься. Именно поэтому мы и переоборудовали пункт управления станцией, чтобы не зависеть от их ротаций", — объясняет мне инженер.
"Как именно переоборудовали?" — интересуюсь.
"Перенесли всё оборудование и аппаратуру в бомбоубежище, протянули туда связь. Дежурные постоянно находятся под землёй, чтобы лишний раз не подвергаться риску".
"А можно посмотреть, как там всё устроено?"
"Да, конечно, сейчас вас туда проводят".
В бункере коммунальщика
Бомбоубежище на территории Васильевской насосной станции, окуда осуществляется управление объектом
Вход в бомбоубежище Васильевской насосной станции выглядит более или менее традиционно, можно сказать, по-советски: искусственно насыпанный холм с тяжёлой металлической дверью и крутыми ступеньками вниз.
Сопровождающий нас работник призывает пригнуть головы: потолки над лестничным маршем низкие, спускаться приходится сгорбившись. За следующей дверью, уже в подземелье, попадаешь в комнату, заставленную коробками с брендом ММКК (Международной миссии Красного Креста), — организация периодически помогает с реагентами, необходимыми для очистки воды, которые стоят, мягко говоря, недёшево, и изредка поставляет другую гуманитарку.
На стенах инструкции по применению противогаза — опять же плакаты советских ещё времён, однако сейчас изложенная на них информация не кажется скучной или, как бы сказали в прогрессивном обществе, неактуальной. Я по собственному опыту помню: когда ВСУ применяют боеприпасы с фосфором (а они это делали в 2014 году под Славянском и продолжают делать до сих под Донецком, например на авдеевской "промке"), лучше принять меры предосторожности — в противном случае ожоги лёгких и проблемы с желудком обеспечены.
Следующую комнату можно считать и жилым помещением, и пунктом управления. Старенький телевизор из 90-х, двухэтажные койки, как в казарме, — а на стене панель с выключателями и рубильниками. Именно отсюда поступают команды в основное здание, где установлена сама насосная система, — да, по большому счёту это запрещено инструкциями по эксплуатации, но по крайней мере сотрудники "Воды Донбасса" делают это с минимальным риском для жизни.
На этом наш поход в "серую зону" и экскурсия по Васильевской станции заканчивается — пришло время возвращаться к Фрейду, ожидающему нас в карьере у "патрика".
Вернувшись в Донецк, мы также смогли пообщаться с одним из руководителей ЖКХ ДНР Денисом Чуприной, это был единственный официальный комментарий по острой проблеме, связанной с подачей воды по разные стороны фронта. Он недвусмысленно дал понять, что ВСУ планируют "рубиться" за Васильевскую станцию, так как почти вся вода на их территорию идет через неё.
Директор департамента ЖКХ ДНР Денис Чуприна.
"По цифрам, канал "Северский Донец — Донбасс" снабжает 95% потребителей воды в регионе. Если ВСУ перекроют канал у Горловки, то без воды останется 3/4 всей Донецкой области. Запасов в водохранилищах ДНР хватит максимум на 3 месяца. Сам же канал после тридцатидневного простоя начнёт разрушаться, и для его повторного запуска понадобятся большие денежные вложения", — резюмировал Чуприна.
К сожалению, практика показывает, что политики в Киеве действуют по принципу — сделать хуже Донбассу, пусть даже вопреки интересам собственных граждан. И только вода пока что соблюдает абсолютный нейтралитет.
Оценили 15 человек
19 кармы