В моём распоряжении оказались ошеломляющие данные о масштабах массового дезертирства из рядов Вооружённых сил Украины за 2017 год. Точная цифра, согласно моему источнику в украинских силовых структурах (напомню, адекватные люди есть и там), составляет 5622 человека.
Количество беглецов, которое значилось в отчётах, из-за своей внушительности заставило всерьёз усомниться в достоверности этих данных. Информацию пришлось как следует перепроверить, но в итоге ещё два источника по разные линии фронта (агентура донбасских спецслужб тоже усиленно работает) подтвердили: цифра, указанная моим информатором, близка к реальной картине.
Серьёзность ситуации подчёркивается ещё и тем, что силовым руководством Незалежной выдвинуто жёсткое требование к Военной службе правопорядка ВСУ (как я понимаю, это аналог нашей военной полиции) до конца декабря разработать план операции по поиску дезертиров совместно с уголовным розыском.
Естественно, главный вопрос: почему настолько массовое бегство из украинской армии случилось именно в эту, казалось бы, более или менее спокойную эпоху минских договорённостей? Когда Донецк и Луганск, сдерживаемые политикой Кремля, не идут в наступление и не берут украинских военных в катастрофические для Киева котлы, как это происходило в Дебальцево и Иловайске в 2014—2015 годах?
Самое забавное, что таких крупных отрицательных показателей не было даже в суровый период начала донбасского конфликта, когда ВСУ вообще пребывали в состоянии неопределённости после возвращения Крыма в состав России.
Иной раз украинские военные не просто обращались в бегство и сдавали свои позиции без боя, но и целыми отрядами переходили тогда ещё в ряды народного ополчения Донбасса.
Хорошо помню, как колонна 25-й аэромобильной бригады в Краматорске отказалась давить мирных людей и стрелять в них и передала свою бронетехнику гарнизону в Славянске. Два моих знакомых, впоследствии бойцы той самой колонны, яростно штурмовали Донецкий аэропорт.
Один — десантник с позывным «Шарнир» — был командиром роты в легендарной мотороловской «Спарте», а другой — «Вергель» — с отличием воевал у Гиви в «Сомали», где у него тоже была высокая и ответственная должность, просто сейчас не припомню, какая.
Ещё один знакомый открыл ребятам из донецкой интербригады «Пятнашка» ворота в воинскую часть на улице Стратонавтов, которую в народе называли «Ракетой», что на первоначальном этапе осады воздушной гавани было стратегически необходимо для ДНР, то есть по факту — передал под контроль ополчения целый военный объект.
Это я всё к тому вспоминаю, что даже в те смутные времена не было такого ошеломляющего количества дезертиров в рядах ВСУ. Так почему же украинские солдаты побежали именно сейчас?
На мой взгляд, это плоды взаимодействия сразу нескольких объективных факторов. Конечно, немаловажную роль играют перманентные внутренние противоречия в самом Киеве, которые напрямую отражаются на фронтовых настроениях. То там одних люстрируют, то взрывают других, а третьи вообще ещё один «майдан» устроили.
Состояние неопределённости, которое заключается именно в том, что толком не знаешь, кто будет тобой командовать завтра, постоянно усугубляется ещё и откровенной враждебностью местного населения.
В то, что солдат ВСУ встречают как героев и чуть ли не на руках носят на территории, называемой АТО, не верят, кажется, даже зрители украинских телеканалов, и, конечно же, это байки не для слабонервных.
История с занятыми сёлами в серой зоне под Горловкой, где местное население чуть ли не устроило бойкот украинской армии и настрочило жалобы в ОБСЕ и другие международные структуры, в этом смысле показательна.
Третий фактор — и он, безусловно, один из самых весомых — это непрекращающееся боевое противостояние между ВСУ и территориальными националистическими батальонами. В этом смысле украинские военные находятся между молотом и наковальней — абсолютно буквально.
С одной стороны, их, как говорят на передовой, «кошмарят» эти донбасские сепары, с другой — националисты («Правый сектор»*, «Айдар», «Азов» и другие запрещённые и полузапрещённые в России военизированные формирования). Самое обидное для ВСУ — что и те и другие находятся на фронте абсолютно добровольно, а не по призыву или контракту.
Нет, конечно, националисты наверняка при поступлении в тот же «Правый сектор» подписывают какие-то документы, и, безусловно, в корпусах армии ДНР документация ведётся, но при этом в обоих случаях люди туда идут не по принуждению, а по убеждениям. Чего не скажешь о срочниках украинской армии, за которыми гоняются военкомы.
Позиция ВСУ между молотом и наковальней во многом как раз очень жёстко обусловлена ещё и тем, что за боевое рвение националистов (которые зачастую, вопреки тем самым минским договорённостям, провоцируют обострение на фронте, из артиллерии и прочего разнокалиберного оружия обстреливая территории, подконтрольные самоправозглашённым республикам) парни из этих самых республик наказывают в ответ не только правосеков, но и ВСУ вместе с ними.
То есть вот эти самые обыкновенные призывники, по сути, регулярно попадают под двойной огонь, не имея при этом никакой чёткой личной мотивации находиться на передовой.
Повальное бегство в этом контексте вполне объяснимо. Я не пожелаю вам находиться между условным Ярошем и абсолютно реальным Захарченко.
С главой ДНР, кстати, удалось связаться и узнать, что он думает по поводу цифр и масштабов дезертирства из рядов ВСУ. Его формулировку привожу дословно, поскольку она чётко отражает понимание всего происходящего людьми, которые связаны с Донбассом собственной кровью.
«О том, что украинская армия будет деморализована, мы знали уже в 2014 году. Это был вопрос времени. И причина этому одна и простая — в украинской армии до сих пор не понимают, за что они воюют. На их стороне нет правды. Мы знаем, за что воюем: за свою землю, свои дома, свои семьи. За свою историю и свободу. А они? Это и есть главная причина. Более сильная, чем наши военные успехи», — такой была реакция Александра Захарченко на новости из Незалежной.
Тем временем операция по установлению местонахождения украинских беглецов и их усиленному отлову должна начаться сразу после Нового года. Только вот остаётся ещё один большой вопрос: насколько полицейские облавы смогут повлиять на мотивацию военнослужащих, подчинённых Киеву?
У меня складывается впечатление, что украинские власти планомерно сами себя загоняют в тупик, выбраться из которого им даже влиятельные покровители из-за океана не помогут.
Оценили 7 человек
6 кармы