Максим Соколов пишет на Раше Тудей:
Болезнь, одолевшая известную артистку А.Ю. Заворотнюк, очевидно, очень тяжела. Заворотнюк находится на одре без сознания. Прискорбно, но так со многими бывает. Лихая болезнь не разбирает ни возраста, ни талантов, ни популярности.
Ей и её близким можно только посочувствовать. «Только» — потому что конкретных просьб о помощи (деньги, медикаменты, перевод в другую клинику, где воскрешают безнадёжных больных) её близкие, наверное, лучше знающие историю болезни, не высказывали. Им виднее.
Но работники СМИ полагают иначе. Смиренная реакция на вести о состоянии здоровья Заворотнюк: «Молитесь Богу, в Его власти и чудеса творить» — не производит клики и не разгоняет трафик. Тогда как журналистское жадное любопытство у смертного одра трафик очень даже разгоняет. Ибо тяжкая болезнь известного человека — это цепляет.
Цеплятельный эффект усугубляет относительная молодость больной, а также роковой характер предполагаемого онкологического заболевания. Рак вообще болезнь таинственная и непонятная и занимает умы, прямо как гроба тайны роковые. Клики гарантированы. Недаром врачи-онкологи так возбудились и всё заполонили медицинскими комментариями.
Достойно выступил лишь В.В. Жириновский: «Обсуждают болезни известных людей. Сначала обсуждали Жанну Фриске, сейчас Анастасию Заворотнюк. Она ещё не умерла, а уже всё обсуждается. У нас есть ст. 24 в Конституции: запрещено распространять сведения о личной жизни граждан. Но нет, день и ночь обсуждают. Это неприлично и чудовищно». Как говорили в Думе в 1990-е годы, «один Жирик правду скажет».
Возможно, В.В. Жириновский, добивающий восьмой десяток, сам чувствует, что «стою я близ межи, преступить её же скверно», и прилагает свободу СМИ в этом вопросе к самому себе, но это не делает его высказывание неуместным.
Ибо, когда возглашается «Пусть говорят», не худо примерить это пустьговорение к себе и своим близким. Два года назад я попал в реанимацию с тяжёлой пневмонией, в какой-то момент врачи советовали жене быть готовой ко всему. Но знали о моём состоянии только родные, близкие друзья и начальство по работе: надо же было как-то объяснить моё отсутствие. При этом всех просили не делиться этой информацией. Придя в себя, я жестами (говорить ещё не мог) подтвердил правильность такого решения.
Но я вообще мизантроп, положим, мой случай нетипичен. Однако весной сего года болезнь скрутила писателя Д.Л. Быкова. Который есть наше везде и желает быть женихом на каждой свадьбе и покойником на каждых похоронах. Но, как выяснилось, не на собственных. Когда его вытащили с того света, он был достаточно молчалив по поводу своей болезни и ничуть не нуждался в паблисити.
Чтобы вычертить линию, достаточно двух точек. Если столь разные люди, как мы с Д.Л. Быковым, в этом вопросе проявили редкостное единодушие, позволительно предположить, что и другие (а также их близкие) в таких случаях предпочли бы обойтись без рекламы.
Могут сказать, что в случае со знаменитостями — с Заворотнюк, Фриске, Началовой — публика настоятельно требует шоу у одра. Ответ простой: перетопчется. В конце концов, никто не обещал развлекать публику зрелищем собственной смерти. Зрелищем собственной тяжкой болезни тоже не обещал.
Много лет назад советский народ (в кулуарах, естественно) был недоволен завесой тайны, окружавшей здоровье вождей. Только когда сообщалось об их смерти, можно было узнать, что непонятно в чём и душа держалась. Причём если с вождями это ещё можно было объяснить технологией власти, то ведь скромность имела место и просто с советскими знатными людьми, к власти не имевшими особого отношения. Так что скорее здесь было деликатное отношение к умиранию. Тогда и вообще девиз «Всё на продажу!» не приветствовался, административно-командная система была чужда рынку, и ещё менее он приветствовался в случае тяжкой болезни.
Представишь себе, как по Центральному телевидению на ток-шоу друзья, коллеги и соседи обсуждают состояние здоровья Л.И. Брежнева или Ю.В. Андропова (да хоть бы и К.И. Шульженко), и подумаешь, что в полной невозможности такого шоу при С.Г. Лапине была и положительная сторона.
Оценили 20 человек
21 кармы