Нецензурные казусы 18+

Там у автора так печально с головой, что просто жесть.  Надеюсь, что ему ктоНить передаст ответы на все его вопросы и тявканье

Вестник родимых болот

НЕЦЕНЗУРНЫЙ КАЗУС (1)

Прискорбный случай с рэпером Акимом Апачевым и его похождениями в Судже более всего напоминает некий социальный эксперимент. Что-то вроде проверки нашего народа «на вшивость». Как в «Адъютанте его превосходительства»: «Экскремент хочу сделать!»

Судите сами. Человек совершил поступок, не только подпадающий под Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, но и осуждаемый обществом. Без вариантов. Без какого-либо повода для дискуссий.

Так уж повелось. Общество не любит, когда пишут на заборах и на стенах. Общество с неприязнью относится к большинству граффити. Хоть к цензурным, хоть к каким. Не только, кстати, наше общество. Практически любое. А почему? Потому что так сложилось. Граффити на стенах — признак неблагополучного района. Признак бедности, криминала, опасности. Забрёл в такой район, прохожий, не задерживайся (смотри в поиске «Теорию разбитых окон»).

Конечно, из любого сора «растут цветы, не ведая стыда». Работы Бэнкси, работы ему подобных отчасти примирили граждан со стрит-артом. Однако и в этих случаях по-прежнему возникают споры. Муралы тоже давно стали частью нашего городского пространства, хотя и здесь далеко не всё гладко. Есть те муралы, которыми восхищаются, есть и те, который вызывают испанский стыд. Талант на принтере не размножишь.

Всё так, но в случае с господином Апачевым эксперимент был, что называется, абсолютно чистым. Если бы г-н Апачев привез с собой талантливого уличного художника, если бы тот изобразил на стене что-нибудь забавное, неожиданное, точное, если бы матерная надпись Апачева была встроена в такое изображение, людям было бы гораздо тяжелее выносить свои оценки.

Однако ничего подобного не произошло.

Более того. Апачев действовал в истерзанном русском городе, который прошел семимесячную оккупацию, в котором погибали люди, мирные люди, наши бойцы. Город, над которым глумились — рисуя те же граффити — солдаты ВСУ. И вот этот город получил дополнительную оплеуху от, типа, «своего». От «большого патриота России».

Конечно, это вызвало самую резкую реакцию не только жителей Суджи — всех вообще.

В чём же состояла тогда суть нашего виртуального эксперимента? В том, что г-н Апачев совершил деяние, которое невозможно оправдать. Да, проступок, вроде, мелкий. Но при этом однозначный. Что тут можно сделать? Извиниться, получить разрешение, приехать, убрать то, что насвинячил сам; убрать то, что насвинячили враги, ещё раз извиниться, заплатить штраф, лечь на дно и какое-то время не отсвечивать.

Люди у нас отходчивые.

Что происходит в реальности? Персонаж кривляется, куражится, собирает группу поддержки. Сначала извиняется, потом заявляет, что будет и дальше поступать таким же образом. Множество людей внезапно начинают его поступок оправдывать. «А чего так все всполошились-то?» Поступок, вроде, однозначный, однако ж оправдания сыпятся как из рога изобилия. Тоже интересный момент.

Казалось, грамотнее было бы тщательно выбрать единую линию защиты, а потом столь же тщательно её придерживаться. Нет, зачем? Кто в лес, кто по дрова. Оправдания лезут на нас, как фарш из мясорубки. В какой-то момент эти оправдания превращаются в обвинения. Опять, разумеется, виновато общество.

Общество буквально проминают. «Нет у вас методов против Кости Сапрыкина!»

Или, как сказал в свое время украинский деятель Зорян Шкиряк: «Повоняете и успокоитесь».

Само собой, общество в растерянности. У многих опускаются руки. От власти выступил только господин Хинштейн (Поветкин у нас во власти, но в данном случае выступал как уроженец Курска).

То есть, в который уже раз (а история такая далеко не первая) от властей обществу никаких четких сигналов не последовало: вы, мол, совершенно правы, уважаемые граждане, не волнуйтесь, более такого не повторится, сейчас до музыканта дойдет. До печенок.

Ничего подобного мы не услышали. Все те, кто старательно продвигал г-на Апачева в качестве «свежей патриотической струи кабарги», воды в рот набрали. И министр культуры, и Первый канал, и Маргарита Симоньян, и многие другие.

Какие обществу делать выводы?

НЕЦЕНЗУРНЫЙ КАЗУС (2)

Заходит мужик в магазин в Курске. Берет с полки бутылку водки, не заплатив, идет к выходу. На выходе мужика тормозит охрана. Вызывают полицию. Мужик вопит: «Вы что, ошалели?! Это уже не Россия, что ли?! Ну, пусти! Руки! Я в Мариуполе в магазине брал водку, в Гениченске, в Донецке — никто никогда не останавливал! Или что же, вы считаете, что новые территории — это не Россия?! Сволочи! Не позволю нарушать Конституцию!»

Абсурд, скажете? Между тем, одно из оправданий Апачева звучит именно так. Он ведь и раньше писал матерные надписи на стенах.

Аким пишет: «Кстати, я ещё в Каховке, Авдеевке, Курахово, Мариуполе много хуев нарисовал укропам. Но резонанс только сейчас. Новороссия недостаточно русская получается и там можно, а вот в Курской области нельзя?»

Какой тут может быть ответ? Известный. «Ты сказал».

Однако причем же здесь «русскость»? Это всем нам следует задавать вопросы. А почему на наших новых территориях административный кодекс работает настолько слабо? А почему населению плевать, что у них стены членами разрисовывают? А почему, позвольте, молчали местные журналисты и общественные деятели?

Кстати, г-н Апачев этот безумный аргумент не сам выдумал.

Вот пишет «военкор Астрахань»: «Это же Суджа, а не какое-то ваше Селидово. Забор местных жителей это же забор русских, а не каких-то там новых территорий. Да и сам Аким паспорт не по рождению получил, он же гад на букву Х по происхождению».

Ему вторит донецкий журналист Гомольский: «Когда другие рисовали что-то в других местах (включая того же Апачева) никто почему-то не возмущался».

Зачем же так откровенно, безобразно врать? Возмущались. Всегда. Люди, которые находятся за тысячи километров от вас и возмущались.

А вот вы — нет. Это мы вас спрашиваем — почему? Почему вы молчали? Почему вы называли людей, которые возмущались, «мерзкими охранотцами»? Вам нравится жить в дерьме, господин Гомольский? С членами на стенах? Или вы считаете, что к вам, допустим, из Новосибирска должны приехать люди, отмыть за вашим мальчиком здания? Прибрать за вами ваш свинарник, пока вы будете там рассуждать, какое вы сердечное сердце России?

Почему, собственно, жители Суджи должны больше беспокоится за Селидово, чем жители Донецка? Простой ведь вопрос.

Да, у вас была война. За вас всех вписалась Россия. Вот так, честно говоря. И война пришла в Россию тоже. В Курскую область.

Мы часто слышали от ваших (да и многих наших) граждан о каком-то «особом воздухе свободы» у вас. Он в чем заключается: в свободе хуи на стенках рисовать?

Перепост у Апачева: «Пусть якименки, собчак и оскорбленные словом «хуй» поборники полицейской морали дальше крякают. Объяснять им за мир и за войну и за их различия, за фронтир, за Открытый русский космос и пассионарность не вижу никакого смысла. Нахуй».

Видите, желание жить в чистых и светлых городах без членов на стенках — это полицейская мораль. А бомжатская помойка — это и есть знаменитый «Открытый русский космос». Не Алексей Леонов, вы что. Нет. То ли упитанный Бивис, то ли отъевшийся Баттхед — гыгыгыгы, гы-гы — с баллончиком краски.

Кроме того. Знаете выражение: «Натягивать сову на глобус»? Видим именно этот процесс. Г-на Апачева усиленно натягивают на весь Донбасс. «Наших бьют!»

Тусовка встала стеной.

Простите, мы тут наблюдаем то самое «диаспорное мышление», которое эта тусовка так показательно ненавидит. Когда-то, году в 2011, я писала ровно это о тусовке либералов.

Либералы любили предъявлять власти такую претензию. Во власти, дескать, принцип такой: своим всё, чужим — закон. На деле именно либералы жили по этому принципу. Их Рафик был всегда «неуноватый». Хоть он был вор, хоть педофил, хоть убийца.

Сейчас на свободу выходит Михаил Ефремов. В пьяном состоянии сел за руль, убил водителя машины во встречном потоке. Что вы думаете? До сих пор многие наши релоканты уверены, что его подставило ФСБ. А уж как за него вписывались, что ты!

Нынешняя тусовка околосвошных медийных персон пошла куда дальше. Принцип ужесточился: своим всё, чужим — в табло.

Меньше болтай, пациент, пока на стрелку не вызвали. 

 И да, приятно, что КОНТовцы наваляли аФтору опуса про то, какие мы мрази, в панамку, сомневаюсь, что дойдет до..., но лишним это точно не было. Спасибо.