Сон в славянском фольклоре.

Как и дрема, бессонница была одновременно состоянием и персонажем. Когда человек не мог уснуть, это объясняли действиями злых духов, которые назывались по-разному: ночница, крикса, плакса, полуночник, крикливец. Изгоняли их заговорами:

Криксы-вараксы!

Идите вы за крутые горы,

За темные леса от младенца (имя).

Духов, которые «щипали и дергали дитя», представляли по-разному: в некоторых регионах — в виде летучих мышей, червей, птиц, иногда — в виде привидений или блуждающих огней, а иногда как женщин в черной одежде. Постепенно народ забыл крикс — злобных духов, и так стали называть плаксивых детей.

Бессоннице посвящали стихотворения поэты разных эпох, одним из первых обратился к этому мотиву Федор Тютчев. В 1829 году он написал стихотворение «Бессонница». А год спустя тютчевский образ («Часов однообразный бой, / Томительная ночи повесть!») переработал Александр Пушкин:

Мне не спится, нет огня;

Всюду мрак и сон докучный.

Ход часов лишь однозвучный

Раздается близ меня...

На пушкинские «Стихи, сочиненные ночью во время бессонницы» откликнулись поэты Серебряного века. В 1904 году Иннокентий Анненский опубликовал в цикле «Бессонницы» сонет «Парки — бабье лепетанье», а в 1918-м стихотворение с таким же названием написал Валерий Брюсов. Оба поэта взяли за основу строку из Пушкина, посвященную древнеримским богиням судьбы паркам, ткущим полотно жизни. Парок часто представляли в виде древних старух.

В 1912 году стихотворение под названием «Бессонница» написала Анна Ахматова, а через девять лет — Андрей Белый. Поэтический цикл посвятила бессоннице и Марина Цветаева. Во всех этих произведениях литературоведы находят переклички со стихотворениями Пушкина и Тютчева.

Прозаик Серебряного века Алексей Ремизов обратился к русскому фольклору. В сказке-миниатюре 1903 года «Купальские огни» он описал духов из старинных суеверий. Буйствуя в ночь на Ивана Купалу, ремизовские «криксы-вараксы скакали из-за крутых гор, лезли к попу в огород, оттяпали хвост попову кобелю, затесались в малинник, там подпалили собачий хвост, играли с хвостом».

Кот Баюн

В старину, чтобы младенец хорошо спал, в люльку пускали кота. Усыплял детей и фантастический котик из народных колыбельных:

Ваня будет спать,

Котик Ваню качать.

А котик его качать

Да серенький величать.

Совсем другим был кот Баюн в волшебных сказках — не утешителем маленьких детей, а колдуном, убивающим своими речами. Слова «баю-бай», «баюкать» изначально не были связаны со сном — так говорили о завораживающей речи. «Баить» означало «говорить, рассказывать». В церковнославянском языке это слово значило также «заговаривать, лечить», в болгарском и сербскохорватском — «колдовать».

Один из самых известных волшебных котов в литературе — ученый кот из поэмы Александра Пушкина «Руслан и Людмила», впервые изданной в 1820 году. Запись об этом звере поэт сделал со слов своей няни Арины Родионовны: «У моря лукомория стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, и по тем цепям ходит кот: вверх идет — сказки сказывает, вниз идет — песни поет». Этот мотив он перенес в пролог:

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом;

Идет направо — песнь заводит,

Налево — сказку говорит.

К 1863 году собиратель фольклора Александр Афанасьев опубликовал сборник «Народные русские сказки». В одной из версий сюжета «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что» царь послал главного героя по прозвищу Бездольный изловить «кота-баюна, что сидит на высоком столбе в двенадцать сажо́н и многое множество всякого люду насмерть побивает». В саратовской сказке «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре» «возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает».

Кот Баюн неизменно сидел на возвышении — дубе или столбе, олицетворяющем мировое древо, ось Вселенной. Ходил кот по цепи, которая символизировала связь времен. Но к началу XX века появился образ кота, посаженного на цепь. Таким его изобразили Иван Крамской в картине «У лукоморья дуб зеленый» и Иван Билибин на картине «Кот ученый». В 1910-е годы Владимир Табурин, иллюстрировавший «Руслана и Людмилу», создал более достоверный образ. Его Баюн не сидел на цепи, а вольготно прогуливался по ней. Новым словом в графике стали сказочные коты художницы Татьяны Мавриной, соединившей импрессионизм и авангард с народными мотивами.

Спящая царевна

Многие народы верили, что колдуны могут насылать сон или бессонницу в наказание. Это суеверие и легло в основу распространенного фольклорного сюжета о спящей царевне.

Французскую версию сказки о принцессе, уколовшей палец веретеном и заснувшей на 100 лет, записал Шарль Перро. Немецкий вариант пересказали братья Гримм. Русская сказка сохранилась в кратком изложении Александра Пушкина. Поэт записал «баснь», которую рассказывала Арина Родионовна. Эти истории наполнены жуткими подробностями. Например, во французской «Спящей красавице» детей принца и уже разбуженной принцессы пытается съесть их родная бабушка-людоедка. А в русской сказке царевна умирает по-настоящему и «царевич влюбляется в ее труп». Александр Пушин кратко описал сюжет:

Царевна заблудилася в лесу. Находит дом пустой — убирает его. Двенадцать братьев приезжают. «Ах, — говорят, — тут был кто-то — али мужчина, али женщина; коли мужчина, будь нам отец родной, али брат названый; коли женщина, будь нам мать, али сестра»... <...>

Мачеха ее приходит в лес под видом нищенки — собаки ходят на цепях и не подпускают ее. Она дарит царевне рубашку, которую та надев, умирает. Братья хоронят ее в гробнице, натянутой золотыми цепями к двум соснам. Царевич влюбляется в ее труп, и проч.

В 1833 году Пушкин создал «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях». А в 1867 году композитор Александр Бородин написал романс «Спящая княжна»:

...Лишь княжна в лесу глухом

Спит все тем же мертвым сном.

Спит, спит.

Слух прошел, что в лес дремучий

Богатырь придет могучий,

Чары силой сокрушит,

Сон волшебный победит

И княжну освободит, освободит...

В 1850 году французский хореограф Жюль Перро поставил в Петербурге балет «Питомица фей» на музыку Адольфа Адана. Завязка сюжета была основана на «Спящей красавице». Но настоящий успех ждал другой спектакль по мотивам той же сказки. В 1888 году директор Императорских театров Иван Всеволожский задумал балет-феерию в духе французских придворных представлений XVI–XVII веков.

Музыку заказали Петру Чайковскому, либретто написали сам Всеволожский и хореограф Мариус Петипа. Всеволожский, страстный поклонник и знаток эпохи Людовика XIV, также разработал исторические костюмы, а Петипа предоставил композитору потактовый план балета. Например, так хореограф описывал сцену, где принцесса Аврора уколола палец веретеном: «2/4 (музыкальный размер. — Прим. ред.), быстро. В ужасе она больше не танцует — это не танец, а головокружительное, безумное движение словно от укуса тарантула! Наконец, она падает бездыханной. Это неистовство должно длиться не более чем от 24 до 32 тактов». «Спящая красавица» Чайковского, Всеволожского и Петипа стала одним из самых исполняемых балетов в мире.

Сон-трава

Сон-трава часто упоминается в народных легендах, быличках, заговорах и травниках. По одному из поверий, медведи откусывают от корня сон-травы, чтобы заснуть на зиму. Если то же самое сделает человек, то и он проспит всю зиму.

Сосед пошел в лес на Воздвиженье. На Воздвиженье в лес не ходят.

В это время гадья собираются на зимовку. Видит — стадо [змей] плывет, и каждая в травинку ткнет. Думает мужик: «Понюхаю, чем пахнет?» Понюхал и пошел домой.

Пришел — жена спрашивает:

— Обедать будешь?

— Да, — говорит.

Она обед на стол поставила, а он заснул. И до весны кормили его как-то, чтоб не помер.

Записано от O.E. Сергеевой в Заонежье 7 июля 1988 года

Неонила Криничная. «Крестьянин и природная среда в свете мифологии»

В середине XIX века Владимир Даль собрал сведения о реальных растениях, именуемых в разных регионах сон-травой, дурманом, сон-дремой, сонной одурью. Ими оказались беладонна обыкновенная (Atropa belladonna), прострел раскрытый (Pulsatilla patens) и смолка клейкая (Viscaria vulgaris). Считалось, что сон-трава цветет 18 июня, в Дорофеев день: кто сорвет на Дорофея сон-траву, у того будет спокойная жизнь, а если положить ее в засушенном виде под подушку, то приснится вещий сон. Речь здесь, вероятно, шла о смолке клейкой, которая действительно расцветает в конце мая — июне и издавна использовалась в народной медицине как успокоительное. Беладонна, известная как сильный яд, цветет все лето, но растет только на юге России. Чаще же всего под сон-травой скрывался прострел — растение, распространенное по всей стране. Этот первоцвет пробивается сквозь снег ранней весной и цветет уже в апреле. Свежесорванный прострел ядовит, но в засушенном виде его использовали знахари для лечения нервных расстройств.

Народ придумал легенду о том, как прострел получил свое название: когда-то у сон-травы были широкие листья, под которыми спрятался изгнанный из рая Cатана. Тогда архангел Михаил прострелил цветок, изгнав нечисть. С тех пор листья прострела рассечены на части, а само растение навсегда обрело свойство отпугивать нечистую силу. По другой легенде, у всех цветов в подземном мире есть мать, а у сон-травы — мачеха. Она-то и выгоняет бедную падчерицу раньше всех на белый свет. Это поверье легло в основу сказки Алексея Ремизова «Сон-трава»:

Разбудит Яр землю. Проснется земля. Но еще спят под землею и трава, и цветы.

«Просыпайся, иди на землю, там светло, там все твои братья и сестры, там играют птицы!» — скажет мачеха нелюбимой синеглазой сиротке.

И послушная, она выйдет на землю одна, без братьев и сестер, одна из-под снега. <...> Ее в колыбели никто не баюкал, ее на руках никто не нянчил, ее ласковым словом никто не забавил...

Печально и грустно стоит Сон-трава — синеглазый подснежник.

Екатерина Гудкова

Источник: www.culture.ru