Война ПВО: российская ставка сыграла

Последние события в горячих точках мира показали все более четкую тенденцию: Россия выиграла «гонку за небо» у США, сделав ставку на наземные и морские ракетные и комбинированные средства ПВО, а не на истребительную авиацию, как американцы. И сегодня это начало приносить российской армии дивиденды.

Что у них

Такая схема системы ПВО, построенная, главным образом, на авиации, стала складываться в США (и не только) достаточно давно. Пожалуй, еще с 30-х годов. Зенитная артиллерия того времени требовала сложного управления, массового применения, то есть по-настоящему эффективной была даже не батарейная, а дивизионная стрельба (от 12 до 32 стволов), стоившая весьма дорого. А вот эффективность в плане уничтожения воздушных целей ПВО 30-50-х имела весьма скромную. Главным критерием было не столько количество сбитых самолетов, сколько эффект от заградительного огня, снижающего точность и интенсивность вражеских бомбардировок.

Одним из первых больших и трагических эпизодов Второй мировой войны стала так называемая «Битва за Британию» — массовые бомбардировки Британских островов немецкими бомбардировщиками. Вот тогда-то и стало ясно: единственное, что может противопоставить ПВО Великобритании Люфтваффе, — истребители «Харрикейн» и «Спитфайер». Артиллерия играла второстепенную роль.

Война ПВО: российская ставка сыграла, США повержены

Затем последовала тихоокеанская кампания США против Японии. После катастрофы в Перл-Харборе американские военные окончательно поставили крест на наземной ствольной зенитной артиллерии. Во время битв за бесчисленные острова ствольные системы ПВО присутствовали только в виде корабельной артиллерии. Сухопутные войска прикрывали исключительно авиацией, причем большей частью с авианосцев.

Американцы были настолько очарованы эффективностью подобной системы ПВО, что в последующем развивали только этот концепт: завоевание господства в воздухе с помощью авиации и подавление всякой активности противника в воздухе.

Во вьетнамской войне этот подход достиг категории абсолюта. В то время, как Северный Вьетнам и Вьетконг вовсю использовали советские комплексы СА-75 «Двина» С-75 «Волга» и «Волхов», к американской морской пехоте прилетали самолеты прикрытия буквально по щелчку пальцев. Кроме того, и воздушных атак было немного. В основном это была война в воздухе — самолет против самолета.

Нет, ракетные системы на Западе создавались: 

например, «Хок» или «Чаппарел». Но выпускались они весьма ограниченно и предназначались, скорее, для тылового прикрытия. Как, пожалуй, «Найк-Геркулес» в стационарном или буксируемом вариантах. То есть система ограниченной подвижности.

Однако в этой модели не учитывался фактор все возрастающей роли баллистических и крылатых ударных ракет. Такая схема «посадим врага на землю» оказалась хороша лишь против заведомо слабого и отсталого в техническом отношении противника. Как говорят военные: «В войне против папуасов».

Но для США, если верить заявлениям их лидеров, враг не только «папуасы-террористы». Есть рыба и покрупнее, а в последнее время сталкиваться с нею Америке приходится и в «папуаcской войне». Например, на Ближнем Востоке. Или в Южной Осетии.

У нас все складывалось иначе. Хрущев был настолько очарован перспективами ракетного оружия всех видов, что ствольную артиллерию и даже танки буквально резали на металлолом сотнями штук. Считалось, что ракеты заменят все.

Ракеты не заменили, к артиллерии пришлось вернуться, а количество танков даже стало расти. Но за время господства ракетных войск в советской армии был сделан немалый качественный задел систем ЗРК.

С начала 70-х советские, а впоследствии и российские системы ПВО были исключительно мобильные. Концепция молниеносного танкового броска к Ла-Маншу и не приемлет другого подхода. Стационарных систем мы больше не разрабатываем. Практически все ЗРК малого и среднего радиусов способны вести прикрытие войск на ходу, в ходе марша или наступления.

Например, ЗРК 2К12 «Куб» (по иронии разработчика, экспортный вариант носит имя «Квадрат», что как бы намекает на несколько более скромные возможности). Это не самая новая из наших систем, она разрабатывалась в начале 60-х. Но ни США, ни их союзники до сих пор не имеют ничего подобного. Ограниченное количество систем «Улучшенный хок», подвижность которого заставляет желать лучшего.

Что же касается мобильности, то американцы и их союзники решили, что на поле боя основную опасность с воздуха представляют низколетящие цели — в основном, вертолеты. А все, что выше 3,35 километра, отдали на откуп истребительной авиации. Поэтому основу их наземного фронтового ПВО составляют различные модификации Стингера и его аналогов, например французского «Мистраля». В США основным считается ЗРК «Авенджерр» на базе легкобронированного джипа ХАМВИ.

А мобильных комбинированных ракетно-пушечных систем, вроде нашего «Панциря-С1» или «Тунгуски», в странах НАТО нет и вовсе.

Но интереснее всего, конечно же, сравнить то, что является основой системы ПВО. У нас это С-300 «Фаворит» и С-400 «Триумф». У них — ЗРК «Пэтриот».

Основа системы: «Триумф» против «Пэтриота»

Можно долго описывать преимущества С-400 «Триумф» перед «Пэтриотом». Основные мы отобразили в нашей таблице. Но главных преимуществ все же три, и они говорят о многом, если не обо всем.

Прежде всего, радиус поражения. В самых лучших комплектациях С1 и С2 дальность пуска у «Пэтриот» достигает 160 километров отдельными типами ракет. У «Триумфа» дальность 250 всеми типами семейства 48Н6, и в настоящий момент разрабатываются и проходят испытания новые серии ракет с дальностями до 400 километров.

А это значит, что ударные самолеты США, на которые Пентагон и делает ставку, будут болтаться не то, чтобы в прихожей или перед дверью, а за воротами на другой стороне улицы. Они просто будут вынуждены делать пуски управляемых ракет «воздух-поверхность» с предельных дистанций, то есть ракеты будут преодолевать все три эшелона нашего ПВО. Это сводит эффективность американского управляемого оружия воздушного базирования на нет.

Второе касается широко пропагандируемой США ПРО — противоракетной обороны. Дело в том, что противоракетный режим ЗРК «Пэтриот» нуждается в специальном спутнике, который должен находиться на орбите и заранее сообщить на локационную станцию координаты баллистической ракеты и предполагаемую траекторию ее полета. Это занимает целых 90 секунд, что почти в 10 раз дольше, чем у С-400 «Триумф».

Мало того, что касается баллистических целей, то здесь «Пэтриот» за последние десятилетия потерпел полное фиаско. И мобилизация спутниковых средств для повышения эффективности комплекса — вынужденная и искусственная мера. Что-то вроде изоленты для ремонта автомобиля.

К примеру, во время второй компании в Ираке ракетам «Пэтриот» удалось перехватить лишь 45 из 93 запущенных иракских ракет, при расходе в 158 зенитных ракет. То есть вероятность поражения была менее 50%. При заявленных 90%.

А ведь речь идет об устаревших, практически самодельных, иракских ракетах «Скад», представляющих из себя переделку старых советских тактических ракет Р-17 50-х годов разработки, ласково прозванных у нас в войсках «керосинками».

А что же будет в случае с новейшими «Искандерами»? Я уже не говорю о «Скальпелях», «Калибрах», «Гранатах» и им подобных.

Второй важнейший недостаток «Пэтриота» — фиксированный сектор стрельбы. И пусковая, и радар имеют возможность обнаруживать, сопровождать и вести огонь по целям, находящимся в пределах 45 градусов вправо и влево от направления ориентации комплекса. При атаках с фланга. Не говоря уже о тыле позиции, требуется доворот всего комплекса.

Учитывая, что основная масса выпущенных ЗРК «Пэтриот» имеют не мобильную, а буксируемую базу, этот недостаток становится фатальным для использования комплекса на мобильном театре боевых действий. То есть фактически «Пэтриот» годится только для формирования тыловых стационарных зон прикрытия.

В отличие от гордости американского США, наш скромный С-400 «Триумф» имеет вертикальный пуск, а это означает, что он способен вести огонь по всем ракурсам, не меняя позиции. И готов к развертыванию в любой ориентации пускового комплекса без необходимости предварительной оценки опасных ракурсов, то есть направления ожидаемой атаки.

Он даже способен запустить ракету вдогонку, то есть по цели, которая уже миновала пусковую позицию. При этом минимальная скорость цели равна 0 км/час. А это, например, висящий в воздухе вертолет ДРЛО — дальнего радиолокационного обнаружения.

И, наконец, на десерт. Это уже не преимущество, а другое качество, и не ЗРК «Триумф» персонально, а всей российской системы ПВО, которая формировалась с начала 60-х годов. Практически с того самого момента, когда ракетой, выпущенной одним из первых советских зенитных комплексов С-75 «Волхов», был сбит американский пилот Фрэнсис Гэри Пауэрс. А ведь самолет, который он пилотировал, был самым совершенным на тот момент в мире высотным разведчиком U-2.

Так вот. С того самого момента, от проектирования отдельных комплексов ПВО, советский ВПК перешел к разработке глубоко эшелонированной системы, в которой комплексы малой, средней и большой дальности, как ракетные, так и ствольные, а также радиолокационные средства обнаружения и наведения сводились в одну схему. Они могли взаимодействовать, передать друг другу данные, помогать с указанием и наведением. Но главное, в любой момент мобильно переконфигурироваться и создавать отдельные узлы в нужной на данной момент позиции и направлении.

«Триумф» стал триумфом в этом направлении, простите за тавтологию. С-400 — не просто зенитный комплекс, он не только может действовать по чужим целям и командам из центра управления, он сам в любой момент может стать центром, узлом локальной зоны прикрытия, объединив под своим началом системы ПВО всех уровней: дальнего — С-300. С-400, среднего — «Куб», «Тор-М1» и «Оса» и малого радиусов — «Панцирь-С1» и «Тунгуска».

И все они, подчеркиваю, в отличие от большинства западных комплексов, — мобильные, а часть из них способна вести огонь в движении. То есть этот узел может легко и быстро, не теряя боеспособности, реагировать на все позиционные изменения на театре военных действий.

То, что произошло сегодня в битве за небо, иначе чем фатальной ошибкой США и не назовешь. Это провал не просто в технологиях, это опережение не в отдельных видах вооружений. Это гораздо более глубокий просчет США — концептуальный. Чтобы развернуть свою систему ПВО в другом направлении развития, потребуются десятилетия. Но ведь эти десятилетия и мы не будем стоять на месте.

А тем временем С-500 уже проходит испытания.