Помнится, вёл у нас на первом курсе историю КПСС старенький профессор. Настолько старенький, что Ленина видал не только в гробу, но и вполне себе ещё живого. Держали его на работе, несмотря на постепенно прогрессирующую деменцию, не только из уважения: во-первых, материал лекций у него намертво въелся не только в отмирающую кору головного мозга, но и, можно сказать, в его древесину; а во-вторых — работа была, наверное, единственным, что ещё держало его на этом свете.
Студенты знали о том, что дедушка через пять минут уже благополучно забудет, о чём только что рассказывал на автопилоте, поэтому с завидным постоянством присылали ему одну и ту же записку: а чем же, всё-таки, отличается колхоз от совхоза? Тот читал, кивал — и начинал объяснять по бог уже знает какому кругу, можно было спокойно спать на лекции дальше.
Вот как раз адреналин и норадреналин — это те же колхоз и совхоз в понимании нейробиохимика: вечно на слуху и вечно их путают. Да, очень похожи. Да, даже действуют в одном приблизительно направлении. Да, даже химическая формула чуть ли не под кальку рисованная, хоть у норадреналина и попроще будет. Вот только адреналин — это гормон. То есть, вырабатывается железой (конкретно — надпочечниками), выбрасывается ею в кровь и действует на ткани организма. А норадреналин — он и гормон (то есть, тоже вырабатывается железой, причём теми же надпочечниками, и тоже поступает в кровь, и тоже действует на ткани), и нейромедиатор — то есть, во второй своей ипостаси он вырабатывается в ряде нервных клеток, в их окончаниях, откуда выбрасывается в нанодозах — причём не в кровь, а в маленький зазор между передающим отростком одной нервной клетки и воспринимающим отростком другой. И, соответственно, служит только для передачи сигнала между этими клетками.
Хотя, повторюсь, и системное действие гормонов — адреналина и норадреналина — и точечно-конкретное действие нейромедиатора норадреналина — работают в одном векторе. Векторе боевой и стрессовой готовности.
Вырабатываются в организме и тот, и другой (кстати, как и дофамин, о котором речь шла в прошлый раз) из тирозина — есть такая аминокислота, мы её jeden божий Tag несколько граммов съедаем. Но, как и в случае с глутаматом, ни в судорожную, ни в боевую готовность от этого факта не приходим, поскольку вырабатывается и тот, и другой (и третий, если уж на то пошло) адресно и сколько надо. Есть, правда, одно исключение. Ну тут уж медицина виновата, хотя ей, особенно когда антидепрессанты были открыты, деваться было некуда: не кокаин же с амфетамином было скармливать пациентам, хотя и пытались. Одними из первых антидепрессантов, разработанных вскоре после того, как был открыт интересный эффект одного противотуберкулёзного средства, оказались ипрониазид и ниаламид. Они не давали быстро разлагаться ряду нейромедиаторов — в том числе норадреналину, серотонину и дофамину) после того, как те передали свой сигнал в клетке — в итоге те накапливались, и одним из эффектов было как раз повышение рухнувшего настроения. Вот только был и побочный эффект: при употреблении продуктов, богатых тирозином, особенно ряда острых сыров, норадреналина накапливалось слишком много. И пациент получал массу незабываемых впечатлений: тревогу, бессонницу, гипертонический криз, бешеное сердцебиение (почему и были потом разработаны другие, более безопасные антидепрессанты) — в общем, по всем направлениям действия норадреналина в нервной системе. Каким именно?
Норадреналин рулит нашей симпатической (не путать с симпатичной!) частью нервной системы. А она, эта часть (я упрощаю, но так будет понятнее) отвечает за боеготовность организма. Подраться или смотаться, пережить стресс, хорошенько поработать мышцами или захлебнуться волной эмоций — вот это всё наша симпатическая нервная система обеспечит и поможет не загнуться.
Соответственно, изрядная доля работы нервных клеток будет активирующей: усилить работу сердца и сузить периферические сосуды (крови, крови надо больше работающим органам!), расширить бронхи (кислорода тоже дайте две штуки!), прогнать сонливость (не время спать, тушка в опасности!), повысить общую активность мозга и сделать эмоции (как часть цепочки, включающей и действия, и мотивацию) ярче.
Но есть и ряд процессов, которые норадреналин и нервные клетки, работающие с ним, будут тормозить: работа желудочно-кишечного тракта (не о жратве, а о выживании надо думать!), потенция и либидо (победишь и выживешь — тогда размножайся), болевой порог (надо же его снизить, чтобы не ойкать от каждой прилетевшей плюхи), а также отсечение лишних потоков информации (вижу цель — не вижу препятствий).
Кстати, если дело не ограничивается секундами и минутами, то в помощь нервной системе включается гормональная, обеспечивая более длительный, растянутый по времени, и более глобальный эффект — вот тут-то и начинает работать на подхвате адреналин (который гормон).
Где сосредоточено больше всего клеток, работающих с норадреналином? Есть в головном мозге такое местечко. Называется голубым пятном (не путать с голубой меткой). Клеток там сравнительно немного — какие-то жалкие миллионы. Зато у них длинные руки аксоны. И тянутся эти ручонки повсюду: и к коре, и к подкорковым ядрам, и к мозжечку, и в спинной мозг. Боеготовность — дело серьёзное, и тут нет мелочей.
Одно из направлений работы голубого пятна — это процессы обучения и запоминания нужной информации. Вернее, участие в них, поскольку основная-то по объёму работа происходит в коре, но регуляции ряда этих процессов никто не отменял. То же положительное подкрепление: напрягся, достиг, гирой и пабидил (с) — голубое пятно выдало команду на выделение норадреналина и повышение активности нейронов там, где надо опыт переварить и запомнить. Продул и лоханулся — голубое пятно обеспечит отрицательное подкрепление, блокировав те области и программы, которые привели к неудаче и вызвали негативные эмоции. Иными словами, при активно работающем голубом пятне человек (как, впрочем, и животные) развивает чувство шухера и учится выходить из неприятных или опасных ситуаций- и хорошенько запоминает, как это делалось.
Связь голубого пятна с такими мощными центрами подкорки, как гипоталамус и миндалина, обеспечивает ещё пару интересных моментов в нашей жизни. Первый — это снижение тревожности и повышение агрессивности (хватит бояться, пора чистить физиономии). Второй — это яркие, прежде всего положительные эмоции, возникающие в стрессовой ситуации. Это и чувство азарта, и радость победы, и острое удовольствие от риска.
Рассказывая про дофамин, я упомянул о двух наркотиках, которые плотно завязаны на его действие. У норадреналина тоже есть такой. Это эфедрин. Сейчас про него почти не слышно, а лет тридцать-сорок назад был очень даже широко известен в узких кругах с низкой социальной ответственностью. Этот продукт, получаемый из эфедры, использовали для лечения насморка, бронхиальной астмы — помните, норадреналин расширяет бронхи и сужает периферические кровеносные сосуды? Вот эфедрин и действовал на чувствительные к норадреналину нервные окончания, на альфа- и бета-адренорецепторы. Так вот, помимо того лечебного действия, было у него и другое, которым пользовались наркоманы: ощущение прилива сил, возбуждение и эйфория, готовность любить весь мир и всякое такое прочее. Особенно если сварить винт. В общем, за выращивание или сбор эфедры сейчас посадят так же всерьёз и надолго, как за коноплю или опийный мак.
Ну что, напряжёмся и разберём ещё парочку нейромедиаторов?
Оценили 8 человек
10 кармы