"Вскоре мы подошли к Праге, где находились несколько недель, и стали свидетелями подавления Варшавского восстания. После немецких налетов от города оставались лишь развалины. Смотреть на это было жутко.
Потом нас бросили на север. А после боев под Яблона-Легионовом батарея почти неделю стояла возле небольшой польской деревни, и наш брат с утра крутился вокруг местных жителей.
Поляки под Рязанью. 1943 г.
Особенно усердствовал лейтенант Саакян. Разговор был конечно же о мирной жизни.
- Вокруг моего дома в Армении большие горы со снежными вершинами. Снег не тает даже жарким летом, - задумчиво рассказывает лейтенант Саакян. - А мы живем в долине. У меня добрая мама и две сестренки. Старшая на тебя похожа, - обращается он к девушке, сидящей рядом.
- Так, пан, так, пан, - улыбается полячка.
Лейтенант слегка обнимает ее и продолжает рассказ:
- У нас есть корова, два буйвола, овцы, свиньи.
- Так, пан, так, пан, - осторожно поддакивает девушка, видимо не совсем понимая молодого человека.
- В нашей деревне живет много веселых молодых людей. По вечерам они поют песни и танцуют. А осенью во многих домах играют свадьбы. За красивых девушек дают приданое. Вот и мы с тобой после войны поженимся.
- Так, пан, так, пан. - На этот раз все понятно, и девушка чуть заметно прижимается к лейтенанту.
- Поедем ко мне. Пойдешь работать в колхоз...
- Цо пане? - На ее лице недоверие, испуг. Благодушие сменилось настороженностью и у старшего поколения поляков. А наши смеются. Испугались колхоза.
Поняв, что ничего страшного нет, крестьяне заулыбались. Потом заговорили про колхозы, и некоторые наши слушатели заинтересовались и даже начали задавать вопросы.
Командир дивизии им. Костюшко - Зыгмунт Берлинг, в лагере под Рязанью.
Неожиданно тема разговора сменилась. Возле деревни, где мы общались с поляками, располагалось Войско польское, и один из его солдат оказался свидетелем разговора.
Он не вмешивался в беседу и безучастно молчал. Но упоминание о колхозах его задело, и неожиданно для нас он на чисто русском языке произнес:
- А вот в нашем колхозе коров у крестьян почти не осталось.
Мы рты раскрыли от неожиданности.
Саакян с интересом взглянул на парня:
- А в Польше тоже колхозы были?
- Да нет. Мы орловские.
- Как же так? А почему в форме Войска польского?
- Так призвали же. Вот я и здесь. В нашем полку много русских.
- А поляки-то есть? - спросил кто-то из нас.
- Есть, но они в другом батальоне.
Вот так мы и познакомились с нашим ближайшим союзником - Войском польским. А вскоре в деревню пришли трое: офицер и два солдата в польской форме и увели нашего собеседника.
Потом нам стало известно, что командование польскими войсками запрещало своим военнослужащим общаться с нами. Так что наш знакомый орловский "поляк", возможно, был наказан.
Дивизия им. Костюшко.
Мне хорошо запомнился праздник День артиллерии 19 ноября 1944 года, когда меня и шофера нашего орудия наградили значком "Отличный артиллерист". Разумеется, это событие необходимо было обмыть. Решили махнуть километров за десять в небольшое местечко, где можно было разжиться бимбером (самогонкой).
Только уехали, прозвучала команда "Отбой" - сматывать манатки и переезжать на новое место. Хватились, а командира орудия нет, и "Студебекер" тоже куда-то исчез. Где они (то есть мы) - никто не знал, а кто знал - молчал.
Вернулись награжденные часа через два веселые и пьяненькие. С собой еще прихватили несколько бутылок. Но тут уж не до шуток. Дело дошло до командира полка, а он - человек новый - взялся наводить порядок.
Ну, без водителя не обойтись. Запасных шоферов нет. Поэтому ему десять суток губы после переезда на новое место. А мне хуже. Командир дивизиона еле-еле уговорил командира полка не отправлять меня в штрафную роту. Дело закончилось тем, что я месяц должен был отслужить рядовым связистом." - из воспоминаний ст.сержанта-артиллериста С.Г. Стопалова.
Поляки на параде Победы 1945 г.
Оценили 8 человек
7 кармы