Внук купца Никиты, сын гоф-маклера Григория, брат основателя нашего городка Александра, Иван Кольчугин, 1801 года рождения, не унаследовал в полной мере финансового и политического капитала династии, как-никак делить состояние пришлось на 10 братьев и сестер, да и дела пришли в изрядное расстройство еще в конце жизни родителя. Потомок политических интриганов и финансовых воротил стал всего лишь букинистом, а так же приятелем Аксакова, Белинского, Гоголя.
Букинист Кольчугин
Его книжная лавка считалась самой престижной на Никольской улице - тогдашней Мекке библиофилов. Даже просто держать лоток в этих рядах - это уже показатель статуса, примерно как сейчас владеть съемочной площадкой в Голливуде.
Лавка была большой и заваленной старыми, пыльными книгами. Никаких каталогов, никаких стеллажей, никакой видимой структуры. Вся «база данных» у Ивана в голове. Так дед в уме держал всю свою двойную и тройную бухгалтерию, а отец безошибочно ориентировался в пудах биржевых расписок. Стоило покупателю только спросить - нужная «инкунабула» находилась мгновенно, словно по волшебству.
Магнетизер Кольчугин
Ходили слухи, что такой дар мгновенного поиска неспроста. Делец Кольчугин реноме человека непростого всячески поддерживал и устраивал в своей лавке "магнетические опыты" на восхищение тогдашней, падкой на эзотерику, образованной и состоятельной публики. Сейчас бы его назвали экстрасенсом, а тогда в ходу был термин «магнетизер». Есть в этом некая логика для внука масона Никиты и сына мистика Григория. Потрепанная книга с витиеватым текстом могла резко подскочить в цене, если получена из рук персоны сведущей во всем эдаком таинственном и загадочном.
Другие продавцы в стиле «агрессивного маркетинга» нахваливали свой товар, буквально хватая прохожих за рукава, а Иван спокойно сидел в свой лавке. Очевидно, что внушать покупателям нужные мысли он мог лучше всех своих конкурентов. Совершал ли он при этом гипнотические пассы - Бог весть.
Иллюзия бунта
Никто не знал, что может, а что не может достать Иван Кольчугин, а потому публика считала, что в его лавке на Никольской можно купить все. В том числе запрещенную, неблагонадежную литературу, например, сочинения декабристов. Круг покупателей «политической клубнички» был узок, но и там нашелся доносчик. В 1827 попал Кольчугин под наблюдение за симпатии к Рылееву, потому как неосторожно сказал: «за что он погиб, увековечило его память; Следственная комиссия сделала их дураками; а надо было по-нашему, попросту, из-за уголка…»
Где тут симпатии, не очень понятно, да и слова к делу пришить не получилось.
Ладно слова, которых как воробьев ловить хлопотно, даже авторство одного любопытного текста полиции доказать не удалось.
Турусы на колесах
В 1846 году вышла книжица неизвестного автора «Турусы на колесах». О ней мгновенно разошлась слава, как о смелой и меткой сатире на городского голову Шестова, на полицеймейстера Верещагина, на обер-полицейместера Лужина и др., изложенной, естественно, эзоповым языком.
Вот фрагмент, остальное все такое же - в жанре райка, с такими прибаутками на ярмарках выступали.
«Что честный люд повесил головушку на правую сторонушку?
Послушайте-ка как дядя лясы точит, да людей морочит.
Так-то, други сердечные, тараканы запечные!
Наша матушка Москва бьет родимая с носка, уж город так город!
От заставы до заставы пройдешь, не раз вздохнешь:
народ затейной, что ни шаг, то съестной, да питейной,
есть где вздохнуть, есть где мошной тряхнуть!»
Книжица продавалась в единственном месте - букинистической лавке Кольчугина, и по сему поводу случилась там ажиотация. Власти, традиционно подозрительно относящиеся к слухам, толпам и эзопову языку, признали книгу пасквилем. А потому решили методом полковника Скалозуба разом зло пресечь, собрать все книги, да и сжечь. И был бы это еще один эпизод удушения свободных порывов при царизме, кабы не ряд странных обстоятельств.
Книжица без вопросов прошла цензуру перед печатью.
Авторство каким-то образом стало известно всем, кроме полиции, которая автора пасквиля усердно искала.
Эзопов язык оказался настолько тонким, что намеки получились совершенно неясными не только нам, но и современникам автора. По факту злой сатиры в пасквиле было не больше, чем в поваренной книге.
После сожжения неизвестного количества экземпляров из неуказанного тиража цена на брошюрку в мягкой обложке вдруг выросла с двадцати первоначальных копеек до 5 рублей.
Если учесть формат: 24 листочка 13.5х10 см, то по весу сие печатное издание обошлось покупателям дороже золота.
Ай да Кольчугин, ай да магнетизер!
Слова «букинист» и «Кольчугин» стали в Москве почти синонимами на долгие десятилетия.
Эпилог
Сын нашего героя, Иван Иванович, унаследовал дело в 1862 году, а вот отцовскую, дедовскую и прадедовскую деловую хватку унаследовать не смог. Цитата из Большой Российской энциклопедии: Организовал дело на «европейский манер», построил образцово оборудованное здание на месте старого магазина на Никольской улице, торговал главным образом новыми изданиями братьев Салаевых, Базуновых, М.О. Вольфа и др., уделял особое внимание естественнонаучной литературе, информировал читателей о книгах и газетах, открыл подписку на журналы. <...>Разорился и служил приказчиком у И.Д. Сытина, умер в крайней бедности.
И потерялся бы след Кольчугиных в истории страны, если бы не брат Ивана Григорьевича, Александр, который начал развивать побочную линию семейного бизнеса - литье и прокат цветных металлов. Но это уже другая история.
Оценили 14 человек
25 кармы