В понедельник, 19 ноября, в Стамбуле, в по-восточному торжественной обстановке российский и турецкий лидеры в режиме видеоконференции завершили строительство самой сложной, морской, части газопровода «Турецкий поток».
Фактическое вхождение Турции в евразийскую энергетическую платформу равно выгодно и Москве, и Анкаре. Причем последняя уже сейчас начинает примерять на себя роль едва ли не главного газового хаба Средиземноморья. И это, вне всякого сомнения, изрядно облегчит Владимиру Путину и Реджепу Тийипу Эрдогану ту «неторжественную» часть их переговоров, которые касаются других актуальных моментов в двусторонних отношениях. В частности, поставок С-400, а также урегулирования ситуации в провинции Идлиб, которая входит в «турецкую зону ответственности» и является одним из последних оплотов террористов на севере Сирии. А возможно — и обсуждение украинской проблематики.
Причем последней не избежать.
Во-первых, сам факт строительства «Турецких потоков» ущемляет то, что Украина считает своими «кровными интересами» автоматически, уже просто по факту своего существования. А во-вторых, расползающееся с территории бывшей советской республики безумие слишком заразно и токсично. И российской, и турецкой стороне вряд ли нужно, чтобы препятствием в успешно налаживаемом стратегическом взаимодействии между двумя крупнейшими региональными игроками стояла, к примеру, проблема стамбульского квартала Фанар.
Но сначала немного о самом событии, ради которого президент глобальной ядерной сверхдержавы летит в турецкий Стамбул.
Дело тут не в какой-то выдающейся масштабности проекта. Капитальные затраты по проекту «Ямал СПГ» (на открытие которого Путин тоже летал) — 27 миллиардов долларов, обе нитки «Турецкого потока» значительно, примерно раза в четыре, дешевле. Да и вообще мы сейчас повсюду много чего строим, в том числе и уникального, а президент в России — один. Поэтому такое внимание к «Турецкому потоку» объясняется, безусловно, не этим.
По сути, российский лидер поехал творить историю.
Потому как с окончательным введением в строй газопроводов (запланировано на конец 2019 года), энергетическая карта Европы, скажем так, претерпит значительные изменения. И это, к примеру, прекрасно понимают немцы, которые сейчас так торопятся со строительством уже «своего» «Северного потока — 2».
Просто ТП для европейской энергетики — это прежде всего альтернатива. И та самая «энергетическая безопасность», позволяющая не забивать себе голову маршрутами доставки: с введением как северного, так и турецкого газового коридоров монополию на вентиль не будет иметь никто.
Ну кроме России, разумеется.
Особенно ослабеет роль Украины, которая претендовала как раз на монополию на торговлю русским газом в странах ЕС. И которую в этом (абсолютно антирыночном) начинании активно поддерживали и поддерживают кураторы, решающие исключительно свои задачи.
Турецкий маршрут и для России, и для ее европейских «потребителей продукции» делает невозможным постороннее вмешательство во взаимоотношения «производитель—потребитель» посторонних.
И отнюдь не случайно сейчас именно Россия и Турция выбирают, по сути, маршрут дальнейших европейских поставок, политкорректно оговариваясь необходимостью «согласования с ЕС». Что тоже, разумеется, имеет место быть: повторения крайне неприятной истории с «Южным потоком» Москва, разумеется, не хочет.
Но главный выбор тут все-таки немного в другом. Ранее считавшийся основным «греческий маршрут» из-за слишком уж нестабильной позиции нынешнего греческого премьера Ципраса вызывает у Москвы сейчас гораздо меньше энтузиазма, чем «балканский вариант» (через Турцию в Болгарию, а далее в Сербию, Венгрию и Австрию, где оба газовых коридора, «северный» и «турецкий», могут вполне логично сойтись).
Но и «греческий» вариант разумеется, пока не отброшен.
Главное же тут то, что сейчас заинтересованная сторона — европейские покупатели, а не российские продавцы.
Впрочем, есть что праздновать и турецкому лидеру Реджепу Эрдогану. Ибо перевод турецкой энергетики на евразийскую платформу парадоксальным образом делает Турцию нужнее Европе.
Оценили 2 человека
4 кармы