Я расскажу вам

О морали, нравственности и праве(Продолжение №2)

В начальный период становления морали социум был столь малочисленным, что его параметры вполне позволяли реализовать лидеру свой персональный тоталитаризм посредством тактильного воздействия на любого из индивидо. Ввиду незначительности изменений внешней среды, определявшей существование социума, оставалась неизменной и мораль, через лидера диктуемая социуму этой средой.

Передаваясь в неизменном виде из поколения в поколение, мораль всё глубже укоренялась в ИНП индивидов прогрессировавшего социума.По сути, мораль является информацией, которая почти на генном, на подсознательном уровне закрепилась в информационно-навыковом потенциале (ИНП) элементов социума. Априорное знание этой информации каждым последующим поколением отразилось и в языке. Так, мне думается, в русском языке появились слова: «сознание», «совесть», которые обозначают принадлежность человека к знаниям морали, апробированной практикой выживания его многочисленных предков. Ведь сознание — это именно и есть со-знание, а совесть — со-весть, то есть сопричастность к знанию предков, к вести, к известию от них о моральных нормах, которые обуславливают выживаемость общества, вне которого человек не может ни появиться физически, ни состояться интеллектуально, духовно.

Моральность социума определила не только его качественный, но и количественный рост, благодаря чему социум перестал балансировать на грани своего биологического существования. Но, количественно в разы выросший социум, пройдя «точку невозврата» к той грани, перестал нуждаться в морали, как прозревший слепец – в поводыре. Тем не менее, мораль, апробированная десятками тысяч поколений социума, неизменно и уже независимо от своей востребованности социумом присутствует в ИНП его индивидов и передаётся потомкам, что называется, с молоком матери. Нужно отметить, что определённую роль в сохранении морали сыграли обычаи, табу, ритуалы, а затем и религии, частично ассимилировавшие эти, некогда бытовые нормы.

Если мораль, в качестве, мучающей нас совести остаётся неизменной до наших дней по причине её объективного происхождения, то почему же субъективное по происхождению право не только остаётся столь же неизменным по сути, но и оказывается практически аналогичным на, не имевших в то время тесного общения между собой различных континентах планеты?Всё просто, как бумеранг. Сутью морали и права являются априорные обязанности элементов социума. Но моральная обязанность объединяет эти элементы, как априори равно моральные, а правовая – разделяет их, как апостериори неравноправные. Разделяет на имеющих возможность посредством своего тоталитаризма реализовать свои индивидуальные особенности и на не имеющих такой возможности, на наказывающих и на наказываемых. Такое противопоставление, разделение элементов социума есть естественное, производное от их персонального тоталитаризма и фундаментальное свойство права, без которого оно, фактически, не существует, не имеет бытия. Именно это свойство обусловило повсеместную идентичность права, как неизменно присутствующую в его контексте привилегированность лидирующих элементов социума и их "опричников", от Камчатки до Новой Зеландии, и с доисторических времён до наших дней.

Одномоментное существование процесса синтеза элементов социума, «инициируемого» моралью, и процесса распада социума, «инициируемого» правом, есть конкретный пример двунаправленности всякого процесса, в том числе и того, который называется существованием социума, общества, государства. При этом доминирующий субпроцесс является той формой, которая определяет вектор развития социума на конкретном этапе его бытия.

Право, появившись в социуме как инструмент становления морали, оказалось весьма эффективным средством реализации персональных особенностей индивида. Из ряда этих особенностей наиболее полезной и потому востребованной для социума и окружающей его среды, несомненно, была адекватность индивида внешней среде. Именно эта априорная особенность апостериори наделяла её обладателя правом – тем инструментом, посредством которого утверждалась мораль, обеспечивающая благополучие и выживаемость социума, следующего за моральным вождём.Практика благополучия и выживаемости являлась настолько мощным стимулом подчинения лидеру, а альтернатива этому подчинению – настолько очевидно гибельной, что существование социума в период становления морали и права не могло быть ни чем иным, как существованием прямой диктатуры вождя.

Я полагаю, что именно тогда, как прямая диктатура лидера первобытного социума, появляется государство – та интегративная целостность, которая есть двуединство материальной (социум как таковой) и нематериальной (менталитет социума, выраженный менталитетом его вождя) составляющих.Из ранее сказанного достаточно очевидно наличие в том государстве всех важнейших признаков - прообразов сегодняшнего государства в его гомоцентрических трактовках. Есть «общественный договор» - консенсус персональных тотаталитаризмов индивидов социума, определяющий чрезвычайное право лидера. Есть и прообраз «машины принуждения» - лидер социума. Более того, есть, пусть даже и не осознаваемая индивидами, но очевидная как обеспечение выживаемости и благополучия социума, обусловленная моралью идеология.

Для понимания (длившегося многие века) момента зарождения морали и права было достаточно рассмотрения одного, отдельно от других взятого социума. Но для понимания процесса их развития и значимости, для индивида и социума, необходимо взглянуть на эти ингредиенты менталитета в процессе взаимовоздействия социумов, являющихся элементами среды, субъектами объекта, который В.И. Вернадский назвал биосферой.Как и всякий закон природы, естественный отбор, «производимый» средой существования социумов, действует безотносительно принадлежности элементов среды к тому или иному виду, разряду или уровню. Поэтому и само человечество, и любые его анклавы – элементы, безусловно, развиваются в параметрах диктата этого закона, являющегося формой существования биосферы.

Малочисленность социумов в период становления в них морали и права крайне минимизировала возможность их антагонистических столкновений. Всем хватало «места под солнцем», а основными конкурентами человеческого социума были прайды и стаи хищных животных. Эта проблема была решена разделением их активной деятельности на светлый и сумеречный периоды суток.Видимо, такое разделение послужило причиной того, что зрение человека, в отличие от животных, стало основным каналом его информационной связи со средой существования. Более того, я полагаю, что развитие зрения стимулировало развитие сознания человека, поскольку именно зрение чисто по физическим причинам (световая скорость передачи информации от среды обитания через эти рецепторы к мозгу) явилось доминантным сенсорным органом. Вероятно, именно зрение в большей степени, чем остальные органы, определяло адекватность инстинктов индивида внешней среде и, соответственно, необходимость ограничения сознанием менее актуального инстинкта в пользу более актуального.

С ростом численности населения обществ росли и их территориальные притязания, что обусловило такой вид сосуществования социумов, как вражда. Враждебные взаимовоздействия показали несостоятельность морали вне параметров социума, где она вела его элементы к гибели. Таким образом, на определённом этапе экстенсивного развития социума его прогрессивное существование ставилось в прямую зависимость от его аморального отношения к социуму – соседу.Но давайте сравним плечи рычага: период, когда человек усваивал мораль и выживал благодаря её принципам, а это десятки тысяч поколений социума, и мизерный период, не превышающий продолжительности жизни одного – двух десятков поколений, период начавшейся вражды, который требовал трансформации укоренившейся в ИНП индивида морали как условия выживаемости социума в изменившейся среде. Именно тогда космополитичная по своей сути мораль была трансформирована в патриотичную нравственность.

Нравственность становилась по тому же принципу, что и мораль, но уже не как следствие безусловного на Земле закона, а как следствие специфической закономерности проявления этого закона, определяемое территориально-временной спецификой конкретной, характерной наличием социума-конкурента среды существования «нашего» социума.Исходя из вышеизложенного, необходимо следует: мораль всеобща, космополитична, а нравственность локальна, патриотична.Непонимание разницы между ними влечёт за собой ситуацию, в которой моралью какого-либо интегративного целого, например, нации, страны, расы, религиозной конфессии, человечества диктаторски утверждается некая локальная нравственность - нравственность (всегда временно) доминирующего элемента, исполняющего функцию формы этого целого.Поскольку такая нравственность зачастую противоречит менталитету ряда других элементов, являющихся содержанием этого целого, она не может ими восприниматься иначе как аморальность, ставящая их на грань физического существования. «Что русскому здорово, то немцу – смерть» (и наоборот).

Непонимание этой разницы и есть один из «камней преткновения», запнувшись о который падали, падают и будут падать величайшие из империй. Но мы рассматриваем не империю, а доисторический социум. Замещение морали нравственностью произошло под давлением права лидера, которое с тех пор и до наших дней есть не что иное, как ретранслятор требований персонального тоталитаризма лидирующего в социуме индивида, ретранслятор его норова, его нрава, формирующего нравственность социума «по своему образу и подобию». То есть персональный тоталитаризм лидера социума, как безусловное свойство части целого, рвущейся к статусу формы этого целого, которое значительно увеличивается с покорением социума-соседа, диктовал в своём социуме приоритет права над моралью, что трансформировало космополитичную мораль в патриотичную нравственность, обеспечивая победу над врагом, становление тоталитарной иерархии и распространение власти лидера на значительно большее количество индивидов и территории.

Именно тогда право природопользования, а точнее – право пользования энергетическим потенциалом конкретной территории, определяемой растущими потребностями численно увеличивающегося социума, потребностями его энергопотребления, стало и до сих пор является «яблоком раздора» некогда благополучно соседствовавших социумов. Именно тогда «проклюнулся» вектор империализма (тупикового пути) – процесса консолидации фрагментов человечества посредством единого, нравственного для доминантной метрополии, то есть аморального для порабощённых провинций, правопорядка, насаждаемого посредством права.А давайте-ка сравним парад так называемых секс-меньшинств, демонстрирующих нравственность гуманизированного населения средиземноморья, а именно - игнорирование социума его индивидами, и нравственность, уступающего своё супружеское ложе любому гостю-мужчине, населения северо-восточных морей евро-азиатского континента, озабоченного выживаемостью своего социума. Какова вероятность их выживания при прочих равных условиях существования этих социумов? Кто из них морален? Мне кажется, ответ очевиден…(Продолжение следует) +