Митра и обращение Савла в апостола Павла .

 

В истории чудесного обращения Савла, гонителя христиан, в Павла, апостола эллинов, как и в его биографии, есть подробности, которые наводят на мысль об участии бога Митры в его духовной метаморфозе.

Прежде всего, Савл родом из Тарса. Этот киликийский город, былое пристанище киликийских разбойников, во времена Савла был главным центром культа Митры в Малой Азии. Именно из Тарса царь Митридат пытался распространить этот культ на всю ойкумену. Преобладающее культурное влияние в Тарсе во времена Павла имели "магузеи", или маги, зороастрийские священники; и в особенности жрецы культа Митры. Митра - бог справедливости, блюститель договора; он - сама правда и свет правды. В космической ипостаси Митра есть свет дня, - не светило, не солнце (как в поздних богословиях Митры), а именно свет. Тот свет, который в Творении явился раньше, чем светила. Свет как иное тьмы.

Если вы помните, по дороге в Дамаск, Савла осиял свет с небес, настолько яркий, что ослепил его. И он услышал голос, обличавший его в неправосудных гонениях на христиан: "Савл, Савл, что ты гонишь Меня?". Христианская традиция интерпретирует этот голос, как глас Иисуса Назаретянина, последователей которого гнал Павел. Это, однако, не выглядит логичным. Как он может гнать Христа, сидящего одесную Отца в Царстве Божием? Зато Митру он точно гнал, отказывая последователям Иисуса в правосудии. Савл был несправедлив: одержим идеологической ненавистью. Митра - блюститель Правды. Он же - ослепительное солнце Правды.

Так что голос, услышанный Савлом с неба, вкупе с ослеплением светом, явно указывает на Митру, блюстителя справедливости, правого суда. С другой стороны, как рассказано в апокрифических деяниях Павла, известных уже Тертуллиану, когда Гермипп, сын Гермократа и брат Диона из Миры Лаодикийской, поднял на Павла меч, свет тотчас отошёл от очей Гермиппа, и он ничего не видел, как слепой. Здесь свет также выступает как бог Митра, удалившийся от Гермиппа, вознамерившегося совершить беззаконие - убить человека, воскресившего его младшего брата, то есть отплатить злом за добро. Здесь видим две ипостаси Света: свет, как сияние правды, и тьма, или отсутствие света, как синоним неправды.

Раскаявшемуся и молящему о прощении Гермиппу Митра является в облике Павла: юноше было видение, что Павел подошёл к нему, возложил на него руку, и вернул свет очам его.Здесь Павел выступает воплощением Митры или жрецом Его.

Сам характер молодого Савла, его рвение в искоренении зла, которое он находил в христианах, обличает в нём зороастрийца. И его обращение, - через свет, обличивший его неправосудность и осветивший, одновременно правоту христиан (осветивший его неправду и ослепивший в части прежнего зрения, которым он видел христианство как зло), - никак не похоже на обращение еврея, поверившего, что Иисус и есть тот самый предсказанный Мессия.

Ослеплённый Савл слышит с небес голос, гласящий: "Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?" Это "Меня" едва ли можно отнести к Иисусу. Речь идёт о неправосудном гонении христиан, требовавшим, чтобы по отношению к ним соблюдались римские законы, равно как и к адептам иных культов, - то есть, о справедливости. Речь вовсе не шла о вероисповедных вопросах, или о том, какая религия лучше. Неправосудное преследование есть изгнание Митры из публичной сферы, отрицание и поругание его культа. Поэтому слова: "что ты гонишь меня?" суть слова Митры. Савл не предполагает, и не может предположить, что к нему обращается Христос Иисус, так как не верит в него. Таким образом, Митра, указывая Савлу на неправоту его в отношении христиан, и на правомерность требования нравственной свободы, меняет его отношение к их вероисповедной доктрине, придаёт ей ценность. Савлу ведь известно и понятно, кого он гонит - он гонит христиан. Но кто вступается за них? В эллинистическом пантеоне нет другого бога, кроме Митры, кто мог бы вступиться. Он один универсален и защищает любого, в отношении кого совершается несправедливость, ибо он - бог Правды. Савл еврей, только этнически, культурно же - эллин. Почему и станет впоследствии апостолом эллинов, или эллинизированных иудеев.

Справедливости ради следует заметить, что Митра для евреев вовсе не был новостью, связанной с включением Израиля в римскую империю. Он - их давний знакомец. Задолго до Рима евреи объединились с персами, которые освободили их из вавилонского пленения, способствовали восстановлению Иерусалима и Храма. Персидское влияние на иудаизм - несомненно. Есть основания думать, что иудейское единобожие заимствовано у персов.

Во всяком случае, Митру они хорошо знали. Вспомним видение пророка Иехезкеля (Иезекииля): бог в виде многоочитого колеса. Колесо - символ солнца. Митра - Солнце Правды. Колесо с глазами - это тысячеглазый Митра, наблюдающий за справедливостью между людьми.

NB: "тысячеглазый Митра" - устойчивая ритуальная формула.

Митра - бог единения людей: его земное воплощение - община, мир (= митра); и он блюдет общину, её покой и внутреннее согласие (= мир). Мы видим продолжение этого богословия Митры в общине (церкви), воплощающей Христа Иисуса. С тех пор это митраистское тело Христа соперничает с его осирическим телом - хлебом евхаристии.

Ситуация, в которой Митра является Савлу, есть раскол мира Израильского на враждующие партии: реформаторов-христиан и традиционалистов. Раскол этот столь яростен. Что иудеи прибегают к ненавистным римским властям в борьбе со своими братьями. Такое явное разрушение мира противно Митре, которого этот мир должен являть. Потому Митра предпринимает попытку примирения, восстановления единства и согласия: возобновления Израиля как общественного договора. С этим он обращается к Савлу, говоря: "почто гонишь Меня?".

Ясно, что речь здесь идет не о гонимом Назарянине, который давно уже казнен, но о самом боге Митре. Савл, яростно преследующий христиан, тем самым гонит из общины Израиля бога Митру, бога единения и общественного мира.

Для уяснения себе характера Савла, важно отметить следующее: Савл слышит глас Митры и обращается к источнику слышимого им с небес голоса, устыжающего его, со словами: "кто ты, Господин?"

По-сирийски "господин" звучит как "Баал". То есть он поклоняется Баалам (Ваалам): то есть признаёт существование трансцендентных Господ, как таковых. Это вообще невозможно для ортодоксального еврея, и выдаёт в Савле человека, воспитанного столько же в эллинистической традиции, сколько и в еврейской.

В апокрифических деяниях Павла он свидетельствует о своём обращении, говоря: "внемлите мужи, братия, что приключилось со мной, когда я был в Дамаске... Дух, что от Отца сошёл, проповедал мне евангелие Сына Его, чтобы мог я жить по нему". То есть, завершается его обращение, начатое Митрой по дороге в Дамаск, уже в Дамаске, сошествием святого Духа, - по его, Савла, интерпретации. Этим специальным сошествием Святодуха Савл приобщился к апостольскому братству Пятидесятницы, на которой он, естественно не присутствовал, когда она состоялась в Иерусалиме на пятидесятый день после воскресения Христа и знаменовала собой заключение Нового Завета, и с ним - дарование нового закона.

Любопытно, в этой связи, описание внутренней, душевной трансформации Павла, которое он описал, рассказывая о крещении им льва во время пребывания в Эфесе (см. Апокрифические деяния Павла). Здесь "лев" есть тот самый лев души его, который свирепствовал против христиан, побуждая его преследовать их. И вот, Павел укрощает этого льва посредством крещения. Так из зороастрийца, или манихейца, непримиримого борца со злом, он становится милосердным христианином, который действует любовью. Не зря этого льва он встречает, возвращаясь с Агапы, которую устроили Лемма с Аммией, эфесские христианки. Таким образом, обращение Савла обретает исторические черты реального процесса, который не совершился мгновенно, но имел ряд этапов: начат был вмешательством Митры, продолжился сошествием Святодуха в Дамаске, и завершился принятием Любви, после присутствия на христианской Агапе.

Там же Павел говорит о себе: "вступил я в церковь великую, с благословенным Иудою во главе, братом Господним...".

Однако, на деле, с момента отождествления небесного Баала, явившегося ему по дороге в Дамаск, с Иисусом из Назарета, Павлов культ Господа (Баала) Иисуса расходится с идеологией иерусалимской общины брата Господня. Члены этой общины, родственники Иисуса и первые апостолы, фактически являли собой фундаменталистскую политическую партию. И, как сторонники восстановления ветхой практики помазания на царство, признавали Иисуса Помазанником, то есть человеком, отмеченным Яхве, предназначившим его на царство, и отнюдь не считали его Богом. Для них Иисус взят на "небо" ровно так же, как Енох и другие праведники. Что отнюдь не делает Христа Иисуса богом. Савл же сразу начинает поклоняться ему как богу, небесному Господину, или Баалу, безотносительно ко всей еврейской политической мишуре. Для него будто вовсе нет еврейской истории и связанных с нею пророчеств и споров. Есть лишь простой факт: на небе живёт Господин, который открыл ему Себя, открыл своё имя, явил свою силу, и уже по одному этому требует поклонения. И Савл начинает проповедь культа этого Господина. Он не уговаривает евреев поверить, что Иисус Галилеянин есть провозвещённый Мессия, он прямо и просто говорит: на небе есть Баал, достойный поклонения, я свидетельствую о нём, имя его Иисус. Отсюда и церковь, основанная Павлом, хотя поначалу формально связана с иерусалимской общиной родственников и первых апостолов, фактически является исповеданием совсем другой веры - в новую звезду, открывшуюся на небе: в нового истинного бога, у которого столь много схожего с Митрой.

Можно сказать, что Савл в лице Иисуса "объевреил" культ Митры, усвоил евреям Митру. Любопытно, в этой связи, что первыми звезду Иисуса увидели на небе именно маги (цари-волхвы, по-русски), и первыми пошли поклониться "Царю Небесному", но для них царь небесный это Непобедимое Солнце - Митра. И, конечно, Рождество, отмечаемое 25 декабря - день рождения Митры. И пещера, "вертеп", где якобы родился Иисус, и поклонение пастухов, - всё это атрибуты культа Митры.

Христиане давали себе отчет в том, что они берут день рождения Митры за день рождения Христа Иисуса. В начале пятого века св. Иоанн Златоуст писал о дне рождения Митры 25 декабря:

"В Риме этот день недавно был определен как день рождения Христа, чтобы в это время, пока язычники заняты своими кощунственными церемониями, христиане могли бы без помехи совершать свои священные обряды. Они (язычники)называют его днем рождения Непобедимого (эпитет Митры), но кто так непобедим, как наш Господь. Они называют его днем рождения солнечного диска, но Христос - Солнце праведности".

Савлу было нетрудно отождествить Митру с Христом Иисусом, поскольку культ Митры и новоявленный культ Христа были практически тождественны. По этому поводу отцы церкви утверждали, что язычники подражают их святым обрядам. Тертуллиан жаловался, что "дьявол извратил Правду и охваченный духом соревнования точно повторяет в идольских мистериях подробности божественных служб. Он тоже крестит людей, обещает искупление грехов через омовение. Митра ставит своим воинам метки на лоб, а также празднует приношение хлеба; предлагает образ воскресения и мечом приобретает себе венец".

Возвращаясь к личности Савла (Павла), следует отметить, что из фактов, известных нам, можно предположить душевное напряжение, которое испытывал Савл, будучи уроженцем Тарса, гражданином Рима и евреем; напряжение, которое выразилось в том, что он стал яростным гонителем христиан, а разрешилось в создании им нового культа Иисуса, весьма близкого к культу Митры и весьма далёкого от первоначального еврейского движения под знаменем обретённого Мессии.

Чтобы оценить влияние гения места на становление Павла, необходимо помнить, что Тарс - имперский город, ранее ассирийский и персидский, во время Савла - эллинистический и римский. Поэтому он, прежде всего, торговый город, бывшая резиденция киликийских разбойников. Отсюда - население Тарса текуче и разнородно. В таком городе может процветать только универсальная религия, не связанная с этносом, с национальностью адепта. Именно такова религия Митры. Благодаря своей универсальности (вселенскости) Митра распространился по всей империи. Совсем не такова религия евреев. Она осталась племенной, неразрывно связанной с родовой принадлежностью. Поэтому ортодоксальная еврейская община в Тарсе неизбежно замкнута и культурно маргинальна. Савл - римский гражданин. Это указывает на то, что он принадлежит не к ортодоксальным, а к прогрессивным, эллинизированным евреям, которые усвоили имперскую культуру и хотели бы эллинизировать своих собратий. К таким евреям принадлежал, к примеру, Иосиф Флавий и царь Ирод великий. Отсюда напряжение в воле Савла: он восприимчив к универсальной религии и культуре, хорошо знаком с культом Митры, и, тем не менее, остаётся евреем, и не может стать ренегатом. Отсюда рождается стремление к реформированию иудейства, приданию ему вселенскости. Нужен еврейский Митра. Но где его взять? Вот появились христиане, как реформаторы иудейства, но Савл воспринимает их как ретроградов, зовущих не вперёд, к универсальности, а назад к ещё более жёсткому еврейскому закону: к ещё большему отделению от большого общества, от имперской власти (запрет культа императора); ориентированных на конец света, скорую общую гибель и т. д. Поэтому он против них, и гонит их, как воин Митры, борец со злом. И только гениальное прозрение, открывшее ему универсальный характер Христа Иисуса, делает его адептом христианства, но христианства нового, эллинского (не зря Павла называют апостолом эллинов), порвавшего свою родовую связь с еврейством (вспомни его споры с Петром, отрицание значения обрезания, обличение лукавства Петра в вопросах строгой законности). В уцелевшем фрагменте Тирской проповеди Павла есть такая фраза: "...ибо не законом человек оправдывается, но делами праведными". Эта фраза вполне митраистская. Здесь праведность не еврейская - она отделена от ритуального правила, - целиком принадлежит сфере межличных отношений, и есть чистая верность (fides): верность договору.

Повторим еще раз, что внутренне (ментально) Савл - митраист, а внешне - иудей-реформатор. Это расхождение создаёт напряжение, которое разрешается, когда Савлу удаётся отождествить Митру с Иисусом. Отсюда Иисус Павла совсем не тот, что у евреев.

У последних Иисус это герой - человек, всемогуществом Бога не вкусивший могильного тлена и зарезервированный Яхве для часа Суда; тот, кто спустится с неба с войском ангелов как праведный царь Израиля, чтобы судить и наказывать утеснителей евреев вовне и нарушителей еврейского закона внутри народа.

У Павла же Иисус - Бог мира: образец, источник и блюститель универсальной нравственности и чистоты, способный одарить целительной силой Жизни своих последователей, и спасти их от близкой смерти в ожидаемом вселенском катаклизме. Это Спаситель человеков последних Времён, подобный зороастрийскому Сраошу. В центре Павлова культа чистоты стоит целомудрие, точно так, как в культе Митры. Христиане Павла являют собой образец нравственной благой жизни, более отвечающей философским идеалам стоиков, чем специфическому еврейскому закону и его пониманием чистоты.

Через эту образцовую жизнь христиане Павла свидетельствуют перед лицом римской публики политичность своего Бога, и вводят его в культовый оборот Рима. С этого момента они становятся конкурентами митраистов. Близость обоих культов столь велика, что они должны либо слиться, либо уничтожить один другого. В конце концов христиане добиваются победы: в лице Константина великого имперская власть замечает и оценивает нового универсального Бога и делает его культ государственным. Правда, тут же, следом, император Юлиан восстанавливает культ Митры. Но последний не дал Юлиану долгих дней, и христианство вновь взяло верх. Хотя Митраизм в облике манихейства сопровождал его ещё долгие века, - не говоря уже о многих культурных заимствованиях у Митры и его мира.

Многие читающие жития раннехристианских мучеников недоумевают, почему среди них так много воинов и военачальников. Таких, например, как святой Леонтий из Триполя в Финикии, принявший мученическую смерть за Христа в царствование императора Веспасиана.

Недоумения эти рассеиваются, когда принимаем во внимание величайшую популярность Митры среди римских воинов. Именно близость культов Митры и Христа Иисуса позволяла легионерам легко принимать крещение.

Представьте себе, что вы исповедуете Иисуса Распятого перед лицом римского легионера в войске Тита, направляющегося на разрушение Иерусалима. И он спрашивает вас, кто таков этот Иисус?

Если вы скажете ему, что Он есть вочеловечение и воплощение еврейского бога, едва ли ваша проповедь будет иметь успех. Но, если вы скажете, что Иисус - воплощение Солнца Правды, или Митры, который обличил этот город в нечестии и предрек его скорое разрушение, за что и был неправо судим и казнен властями Иерусалима, то, услышав вас, римский воин, идущий наказать коварных евреев, с удовольствием примет крещение, и станет мечом Отмщения за неправедно пролитую иудеями кровь Солнца Правды, или Митры.

В Риме, близ форума Траяна, находится древнейшая базилика первого римского епископа Святого Климента. В ее крипте бок обок находятся два святилища - Христа и Митры.

Раннехристианское граффити, помещенное в заглавии статьи свидетельствует о первоначальной близости и даже единстве культов Митры и Христа. На рисунке мы видим два символа - Христа и Митры - изображенными вместе.

А.С. Незванов