До сих пор ведутся жаркие споры, какой была бы судьба России, не соверши большевики Октябрьскую революцию и ускоренную индустриализацию. Посмотрим на этот вопрос c точки зрения Неокономики.
Вопрос этот делится на две части – тактическую (политическую) и стратегическую (экономическую).
Прежде всего давайте сначала определимся, какие события предшествовали перевороту 7 ноября 1917 года и опишем ситуацию на тактическом, политическом уровне.
Монархия в России была свергнута в феврале 1917 года. Большевики к этому отношения практически не имели – большая их часть была в это время в ссылке или в эмиграции. С тех пор прошло 9 месяцев, в течение которых в стране правило Временное правительство.
Как только фигура царя была убрана, страна пошла в разнос. Причины этого совершенно очевидны всем, кто понимает, как устроено государственное управление в территориальной империи.
Начал разваливаться весь механизм государственного управления. Так же набирал обороты сепаратизм регионов. Временное правительство, взявшее власть, не справлялось с элементарными вещами: доставкой продовольствия, организацией транспортного сообщения; полным ходом шло разложение и развал армии.
Временное правительство не смогло создать ни одного работающего государственного института, который бы остановил процессы распада страны.
Такую роль очевидно не смогло бы сыграть и Учредительное собрание, созыв которого все время отодвигался Временным правительством. Дело в том, что уже во время проведения Учредительного Собрания оказалось, что из 800 депутатов, которые должны были присутствовать во время этого события, на месте оказалось только 410. Многие просто не смогли доехать, а ряд регионов просто отказывались посылать своих делегатов и не хотели связывать свою дальнейшую судьбу с единой Россией. Так что оно по любому не было легитимным – в нем просто не было кворума.
Власть «валялась на улице», и чтобы ее взять, достаточно было просто решительности – которой у большевиков было в избытке.
Кто мог сделать это кроме большевиков, и каков был бы результат подобных действий? И главное, на кого бы он смог опереться не только в захвате, но и в удержании власти?
Существовал, конечно, вариант военного диктатора – какого-нибудь Корнилова. Он вполне мог бы захватить власть, опираясь на верный ему офицерский корпус. Но удержать страну силами разложенной, крестьянской в своем большинстве армии – он вряд ли смог бы. Особенно в условиях продолжающейся войны с Германией. Крестьяне не хотели воевать, они хотели передела земли.
А на окраинах тем временем происходили процессы создания национальных органов и проводилась широкая националистическая пропаганда. При Республике и без большевиков ушли бы территории Финляндии, Польши, Бесарабии, Прибалтики. Точно ушла бы Украина: в ней уже сформировались свои органы государственного управления – Рада, которая объявила о независимости. Ушел бы Кавказ, ушли бы земли, населенные казаками, отвалился бы Дальний Восток.
Существовала еще одна проблема. Дело в том, что еще до начала войны царское правительство взяло достаточно большие долги и именно наличие этих долгов и стало одной из причин участия России в Первой Мировой Войне. Любая конвенкциональная (претендующая на преемственность с российской империей) власть должна была эти долги признать. Позже, во время гражданской войны, эта проблема была одной из причин раскола белого движения, потому что белые продолжали наращивать долги, и наиболее умные из них задавались вопросом – “за что, собственно, мы сражаемся”? За то, чтобы получить разоренную страну, находившуюся в долгах, как в шелках?
Большевики – единственные – нашли тут самую точку опоры. Это были Советы – низовые структуры власти, стихийным образом повсеместно формировавшиеся в России после февральской революции. Все остальные политические силы возлагали надежды на Учредительное собрание, которое должно было как-то (непонятно как) заставить работать структуры управления, оставшиеся от Империи, а Советы рассматривали как временную форму. Именно лозунг «Вся власть Советам» обеспечил большевикам поддержку многочисленных советов всех уровней, в том числе и на национальных окраинах, а лозунг «Земля крестьянам» и прекращение войны – по меньшей мере, нейтралитет крестьянства и армии. Впрочем, потом большевики все свои обещания нарушили – и у Советов власть отобрали, и у крестьян землю, но это была уже совсем другая история
Читатель может попытаться сам смоделировать развитие ситуации в случае отсутствия или поражения большевиков. Но, на наш взгляд, ситуация была бы в любом случае неутешительной – Империя почти гарантированно распалась бы, а оставшаяся часть была бы отягощена грузом огромных долгов, блокировавших всякую возможность развития.
Теперь перейдем к глобальному уровню описания ситуации, опишем экономическое состояние России.
Часто можно слышать от монархистов выражение “Россия, которую мы потеряли”. Приводятся аргументы, что на начало XX века Россия была динамично развивающейся страной: росла промышленность, происходил стремительный рост населения. В частности, Д.И. Менделеев высказывал мысль, что к концу XX века население России должно было бы составлять 500 млн человек.
На самом деле, быстрый демографический рост (вызванный внедрением минимальной медицины и понятий о гигиене) – был большой слабостью России. Рост населения в основном происходил на селе, пригодной для обработки земли было мало и становилось все меньше. По расчетам того времени, даже если взять и перераспределить между крестьянами все земли (казенные, помещичьи и тд), то земли крестьянам для хорошей жизни все равно бы не хватило, при этом весь позитивный эффект от перераспределения земель среди крестьян был бы нивелирован быстрым ростом населения.
На основе расчетов был сделан вывод, что для того, чтобы стабилизировать ситуацию в сельском хозяйстве, необходимо было “убрать” с земли 15-20 млн человек.
Таким образом, никакие сколь угодно хорошие показатели экономического роста не могли решить демографическую проблему. В городах могло появляться ежегодно 100 тысяч, 300 тысяч, даже полмиллиона рабочих мест, но обеспечить работой 15-20 млн “лишних” человек было невозможно. Даже если бы революция не произошла в 1917 году, демографическая проблема все равно рано или поздно дала бы о себе знать.
Что лежало в основе быстрого экономического роста Российской империи в начале XX века? Взаимодействие с западными странами по монокультурной модели. Россия участвовала в мировой торговле зерном, получала с этого деньги и на эти деньги уже с помощью разнообразных протекционистских мер, с помощью в том числе государственного финансирования промышленности, развивала свою экономику.
В чем состоит фундаментальная проблема рыночного взаимодействия развивающейся страны с развитыми странами по монокультурной модели?
Рассмотрим такую ситуацию: некоторая развивающаяся страна включается в торговлю с развитой страной.
Если торговля идет интенсивно, то со временем она захватывает новых и новых участников внутри государства, каждый из которых начинает понимать свою выгоду. Количество людей в развивающейся стране, понимающих выгоду рынка, растет и становится значимым в общей доле населения. Такая ситуация характерна для небольшой страны, в которой рыночное взаимодействие может охватить сразу большую группу населения.
Что происходит, если страна большая и торговля не может достаточно быстро охватить достаточно большую долю населения? Те, кто участвуют в торговле, получают от нее выгоду; те же, кто в торговле не участвуют, вынуждены терпеть лишения. Например, если хлеб начинает продаваться за границу, то на внутреннем рынке начинают расти цены на хлеб, и для тех, кто хлебом не торгует, ситуация начинает ухудшаться. Таким образом, в государстве возникает у одних слоев населения позитивное отношение к рынку, а других – негативное, и все уже зависит от соотношения довольных и недовольных в государстве.
Россия, как нам известно, большая страна. По этой причине, торговал хлебом только тот, кто имел выход на внешние и внутренние рынки (железные дороги, которые и были построены для обеспечения логистики хлебной торговли, достигали отнюдь не всех областей в России). Таким образом, формировался узкий слой людей, которые понимали выгодность рынка и достаточно большой слой людей, которые от рыночных отношений страдали.
В то же время, страна испытывала значительное демографическое давление. Необходимо было куда-то направить 15-20 млн человек, но промышленность сразу всех взять не могла. Получается, что за границей рыночного развития оставалась слишком большая доля населения, проблемы у которой только нарастали.
Как пыталась решить эту проблему власть, в частности, в чем состояла программа Столыпина? Он говорил: пусть люди отделяются на хутора и отруба, а лишнее население может осваивать Сибирь.
Основной целью реформ было внедрение капитализма и рынка в сельском хозяйстве и повышение продуктивности за счет того, что земли переходили бы «эффективным собственникам». Но, как мы говорили выше, рыночные реформы приносят выгоду поначалу только небольшой части населения, задействованной в рынке, а для остальных – они ухудшают ситуацию и усиливают социальную напряженность. Что, собственно, и происходило.
И как было установлено, практика переселения населения в Сибирь не решала проблему демографического давления. Какие-то люди действительно переселились туда и стали осваивать новые земли, но многие из пытавшихся переселиться решили вернуться назад. Да и не прокромила бы Симбирь те самые 20-30 миллионов человек.
До тех пор, пока существовала община, проблема “лишних” людей не стояла так остро, ведь какое-то минимальное содержание она им могла обеспечить. C реализацией программы Столыпина и частичным распадом общины эта проблема встала острее.
Куда могли пойти “лишние люди”? Они шли в город. Однако, несмотря на бурный экономический рост, города не могли взять на себя всех людей, поэтому многие из них стали безработными и таким образом города стали рассадниками революции.
Какие еще угрозы существовали для царского режима? Дело в том, что царь находился в перманентном конфликте с нарождающимся классом капиталистов. Шел экономический рост, худо-бедно развивалась своя промышленность. Капиталисты хотели принимать какие-то решения, участвовать в политике, они были достаточно крупными, у них были свои интересы. Однако эти интересы в структуре государства никак не были представлены.
Почему капиталисты финансировали политические партии, даже большевиков? Потому что у капиталистов были свои интересы, и царское правительство их полностью игнорировало. Они хотели политического представительства, но им его не давали.
То есть те проблемы, с которыми сталкивалась страна, были непропорционально больше любых экономических успехов. Поэтому революция была во многом неизбежна, с 1912 года устойчиво росли революционные настроения, рост которых был лишь на время прерван начавшейся Первой мировой войной.
Следующий важный вопрос на очереди – это ударная индустриализация 30-х годов.
Дело в том, что среди большевиков вообще не стояло вопроса о том, необходима ли индустриализация. Все были абсолютно убеждены в том, что она необходима, вопрос заключался лишь в темпах индустриализации.
Изначально за высокие темпы индустриализации выступали последовательно следующие люди: Преображенский, Пятаков, Троцкий, потом к ним присоединились Зиновьев и Каменев. Их идеей в сущности было “ограбить” крестьянство для нужд индустриализации.
Идеологом движения против ускоренной индустриализации и за продолжение НЭПа был Бухарин.
После тягот Гражданской войны и Революции, средний слой партии очень устал и хотел передышки. Поэтому, собственно, и возобладала бухаринская линия. Был НЭП, был рынок, они работали и давали замечательные результаты: в отдельные периоды темпы восстановления промышленности достигали 40% в год.
Отдельно стоит сказать о роли Сталина. У него не было никакой своей идеологии – он был абсолютным прагматиком. Вся его логика основывалась на борьбе за личную власть – и в этом он был гениален.
В 20-тые Сталин тонко прочувствовал настроения среднего слоя партии (усталость) и всячески их поддерживал, выступая сторонником НЭПа. Благодаря чему он смог в аппаратной борьбе победить Троцкого с его идеей сверхиндустриализации.
А уже в дальнейшем, выгнав Троцкого и разгромив его сторонников, Сталин стал использовать идеи Троцкого про ускорения индустриализации для борьбы с Бухариным и «рыночниками», и на этой основе победил уже Бухарина, обеспечив как абсолютную личную власть, так и полное единомыслие в партии. И только тогда уже занялся индустриализацией на основании идей Троцкого и его группы.
Каков возможный прогноз экономического развития России без ударной индустриализации 30-тых годов?
Как уже было сказано, экономические успехи дореволюционной России строились на монокультурном взаимодействии с развитыми странами. Шел зерновой экспорт, с получаемых посредством него денег и благодаря протекционистским мерам поднималась промышленность, причем достаточно быстро.
Россия была крупной, но не самой передовой страной, которая развивалась по этой модели. Была другая страна, которая развивалась по той же модели гораздо быстрее и энергичнее – Аргентина.
Смотря на судьбу Аргентины мы и можем смоделировать судьбу России. Прежде всего, необходимо отметить, что Аргентина обладала рядом преимуществ по сравнению с Россией.
Во-первых, она не участвовала в Первой мировой войне и смогла значительно нажиться, продавая растущее в цене продовольствие.
Во-вторых, Аргентина была в среднем намного богаче, чем Россия. Земли плодороднее, климат лучше, населения меньше.
В-третьих, Аргентина была более политически устойчивой. Страна небольшая, населения без особых проблем восприняло рынок. Если в России существовал конфликт между крестьянством и государством, в Аргентине такой проблемы не было.
Аргентина успешно развивалась на основе монокультурной модели до начала Великой Депрессии. С началом масштабного кризиса цены на продовольствие значительно снизились, соответственно объем денег, получаемых с торговли зерном, драматически упал. С тех пор Аргентина практически остановилась в своем экономическом развитии.
Она занялась неэффективным импортозамещением, которое окончательно ее разорило. Затем последовала череда революций и смен режимов. Страна влезла в долги, Аргентина – один из рекордсменов среди стран по числу дефолтов.
При этом России не всегда хватало продовольствия на прокорм собственного населения, соответственно она не могла значительно нарастить зерновой экспорт. Если бы не произошло индустриализации 30-х годов, скорее всего, Россию ждала бы еще более печальная судьба, чем судьба Аргентины.
Остается еще один важный вопрос: могла ли индустриализация пройти более мягко, в рамках рыночных механизмов – без раскулачивания, насильственной коллективизации и связанных с этим жертв?
Этот вопрос тоже обсуждался. И у этой линии в партии были сильные сторонники – тот же Бухарин. Но из проведенного выше экономического анализа однозначно следует – что нет, не могла бы.
Уже к концу НЭПа начались проблемы с хлебозаготовками. Крестьяне отказывались продавать зерно. Хотя производство зерна росло, но все большая его доля уходила на собственное потребление из-за быстрого роста населения. Закупочные цены были низкими, повышать их возможности не было. И при слаборазвитой промышленности крестьянам было особо нечего покупать даже на эти деньги.
А без больших объемов экспортного зерна было не на что закупать оборудование для строительства промышленности. Да и город кормить было нечем – в городах начинался голод.
Кроме того, обнаружилось, что даже те трактора, которые начали производиться в середине 20-ых годов, практически не находят сбыта – они были слишком дорогими для мелких хозяйств, а крупных было мало.
Получался своего рода порочный круг, блокировавший возможность быстрого развития. Который и был разрублен коллективизацией и раскулачиванием. Тем самым большевики убили сразу 4 зайцев:
Получили дешевое зерно для экспорта и обеспечения города;
обеспечили дешевой рабочей силой "стройки коммунизма" – невыносимые условия в деревне заставили крестьян бежать в город;
создали крупного потребителя (колхозы), способного эффективно востребовать сельхозтехнику;
уничтожили крестьянство как носителя мелкобуржуазной идеологии, превратив его в “сельский пролетариат”.
При всей своей жестокости это было, похоже, единственное эффективное решение, позволившее за пару десятков лет пройти путь, на который у развитых стран уходили столетия. Без этого развитие пошло бы по инерционному сценарию – по существу такому же, как мы описывали для Российской империи.
Подведем итоги.
Во-первых, причиной Октябрьского переворота следует считать полную несостоятельность Временного правительства, которое не смогло остановить распад страны и наладить государственное управление после падения царской власти.
Во-вторых, революция в России имела причины объективного характера и была во многом предопределена. Те экономические проблемы, с которыми столкнулась страна, были очевидно не разрешимы доступными царскому правительству методами.
В-третьих, если бы в России не произошло индустриализации 30-х годов, судьба ее была бы во многом печальной: она могла навсегда остаться бедной аграрной страной.
Конечно, цена ударной индустриализации была очень высока – крестьянство, послужившее топливом этой самой индустриализации, было «уничтожено как класс» (многие – и физически). Но благодаря этому, была создана материальная база, обеспечившая относительно приличную жизнь советских людей на протяжении десятилетий – и остатками ее мы пользуемся и до сих пор.
Оценили 5 человек
14 кармы