Пока Запад гадает, куда Россия потратит очередной миллиард из бюджета, Кремль демонстрирует чудеса многозадачности: в одной руке — телефон с новым сирийским лидером, в другой — карта Африки с пометкой «здесь построить базу». И да, это не шутка.
Сирия — дружба с оговоркой «если выгодно».
После падения власти Башара Асада, которого Москва девять лет героически спасала от всего мира, Россия оказалась в роли бывшего парня, который всё ещё надеется вернуть ключи от квартиры. Новый президент Сирии, Ахмед аш-Шараа, лидер группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (запрещена в РФ, но внезапно легитимна для переговоров), вежливо напомнил: «Базы в Тартусе и Хмеймиме? Оставьте… если заплатите».
Сирия, словно студент перед сессией, выдвинула условия:
- Выдать Асада — видимо, чтобы повесить на стену как трофей (или сдать за $10 млн США);
- Платить за аренду — не деньгами, так «гуманитаркой» и реконструкцией разрушенных городов, которые Россия же и бомбила.
Но главный шедевр сирийской дипломатии — фраза министра обороны Мурхафа Абу Касры: «В политике нет вечных врагов». То есть вчерашние террористы, которых Москва называла «нелюдью», сегодня — милые партнёры, готовые торговаться за военные объекты. Как говорится, «враг моего врага — мой арендодатель» .
Интересно, что в этой игре замешан и Рамзан Кадыров. Глава Чечни, известный любовью к тиграм и резким заявлениям, вдруг стал главным переговорщиком с людьми, которых ещё вчера называли террористами. Видимо, Путин решил: раз уж Кадыров умеет договариваться с маркетплейсами (история с Wildberries), то и с этими справится .
Судан — база мечты, или «Мы верили в аль-Бурхана, а получили...»
Пока в Сирии торгуются за Тартус, в Судане Россия разыгрывает квест «Построй базу во время гражданской войны». Ещё в 2020 году стороны подписали соглашение: 300 моряков, 4 корабля и мечты о влиянии в Красном море . Но потом случился переворот, и генерал аль-Бурхан, захвативший власть, пообещал: «База будет!» Правда, пока он слишком занят стрельбой по конкуренту — Мухаммеду Дагло, который, видимо, тоже хочет свою долю от российского пирога.
Суданский МИД клянётся: «Мы всё ратифицируем!» Но, как показывает практика, в Африке «взаимопонимание» часто заканчивается, когда западные страны предлагают больше денег. А тут ещё Китай и Турция крутятся рядом — как шакалы вокруг добычи.
Новая реальность — базы как валюта.
Россия, похоже, открыла новую экономическую модель: военные базы в обмен на политкорректность. Сирия хочет компенсаций, Судан — гарантий от гражданской войны, а Москва —уверенности, что её не вытеснят из Средиземноморья и Красного моря. При этом Кремль делает вид, что резня в Судане «никак не влияет на планы», хотя база пока существует только на бумаге.
Ирония в том, что единственный, кто выигрывает от этой неразберихи, — Израиль. Пока Россия торгуется за Тартус, израильтяне спокойно оккупируют Голанские высоты, причём Путин уже жалуется, что «местные жители просятся в еврейское государство» .
Россия пытается удержать старые базы и построить новые, балансируя между террористами, хунтами и санкциями. Сирия требует «выгоды», Судан — стабильности, а Кремль — хотя бы кадра для фотосессии с картой «русского мира». Пока единственное, что удаётся сохранить, — это лицо. Но, как показывает практика, в геополитике лицо — это то, что первым летит в трубу при провале.
P.S. Если Кадыров всё же договорится с сирийскими новыми властями, то может ему поручить и Судан? Тигры против верблюдов — чем не новая глава в учебнике по конфликтологии?
Оценили 4 человека
4 кармы