Майдан — слово тюркское. Если в Турции — майдан, значит, он на родине.
Но обычно "майданы" устраивают после выборов, а в Турции он вместо выборов. Крупнейший город страны Стамбул шумит толпой, гремит кастрюлями, перемигивается окнами: все это акции в поддержку любимого мэра Экрема Имамоглу, арестованного вместе с сотней человек из ближайшего окружения по длинному списку обвинений.
Теперь суд попросят признать, что Имамоглу возглавлял ОПГ, которая сотрудничала с террористами из Рабочей партии Курдистана. Эта добавка к списку сугубо хозяйственных претензий к мэру придает происходящему в Турции привкус отечественных репрессий 1930-х годов, когда высокопоставленных лиц обвиняли не только в банальной краже социалистической собственности, но и в шпионаже на Британию или Японию. Многих из тех, кого впоследствии реабилитировали, заподозрить в работе на заграницу трудно, — и все же проще, чем заподозрить стамбульского мэра в сотрудничестве с курдским подпольем.
До своего ареста Имамоглу — второй по популярности политик Турции, уступающий только президенту Реджепу Тайипу Эрдогану, а пост мэра Стамбула в стране называют вторым по значимости после президентского. С этим, как считают протестующие, и связаны все проблемы их любимца, тем более, арестован он за несколько дней до праймериз главной оппозиционной партии, на которых наверняка победил бы и стал бы кандидатом на президентских выборах.
Выборы в Турции должны пройти не скоро — в мае 2028 года. Отсюда вопрос, не рановато ли суетиться, но турки скажут — в самый раз, причем любые турки, оппозиционные и пропрезидентские.
У оппозиции паранойя, что Эрдоган, досиживающий сейчас свой второй и последний по конституции срок, на самом деле никуда уходить не собирается. Якобы парламент предпримет для него нечто, что позволит баллотироваться еще раз, и тогда президентские выборы состоятся досрочно. Следовательно, прокачивать собственного персонажа (то есть Имамоглу) нужно заранее.
Те же, кто видят стамбульского мэра врагом и кем-то вроде западного агента, полагают, что бить нужно первыми, пока власть сильна: лучше "майдан" сейчас, чем потом, когда он поставит под угрозу переход власти от Эрдогана к Эрдогану или к его преемнику.
Учитывая обширность обвинения и обилие обвиняемых, к аресту стамбульского мэра готовились давно и тщательно. Понятно, почему так: это уже третий подход властей к снаряду по имени Экрем Имамоглу. В прошлые разы побеждал снаряд.
Первый подход случился в 2019 году, когда Имамоглу впервые победил на выборах мэра Стамбула. Его победу подтвердил пересчет бюллетеней, но результаты голосования все равно отменили на том основании, что разрыв слишком мал — всего 13 тысяч голосов, лучше, мол, переспросить у горожан еще раз. Когда переспросили, Имамоглу победил уже со значительным перевесом и назвал повторные выборы "глупой затеей".
Это стало основанием для уголовного дела об оскорблении верховной избирательной комиссии. Пока шло разбирательство, Имамоглу служил мэром, но вынесенный судом обвинительный вердикт и приговор в два с половиной года тюрьмы подразумевали, что он больше не сможет занимать госдолжности. Тогда горожане восстали, и апелляционный суд встал на сторону Имамоглу.
Третий подход — нынешний, с добиванием. За неделю до ареста был аннулировал диплом Имамоглу о высшем образовании, что по закону должно закрыть для него путь в президенты. Не претендуй, мол, на Турцию, не для тебя цвела.
В администрации Эрдогана заявили о "необоснованной клевете" тех, кто утверждает, будто за арестом главного оппозиционера стоит глава государства. Многие администрации не поверили, а, между прочим, зря. Власть Турции — это не один Эрдоган. И не один Эрдоган волнуется за то, что в 2028 году бразды правления могут перейти к оппозиции. Те, кто мнят себя наследниками Эрдогана, волнуются еще сильнее.
Правящая Партия справедливости и развития лояльна лидеру, но смотрит в будущее дальше и планирует жить дольше, чем он. Там много влиятельных и радикальных людей с претензией на историческое величие и уймой планов: переиздать Османскую империю, объединить тюркский мир, воодушевить мировую умму. Для таких главное — удержаться сверху. А если президент станет этому помехой, тем хуже для президента.
Для внешнего наблюдателя борьба за власть в Турции — это борьба за лучший базар Европы, а то и мира, чем стала республика при Эрдогане. Там предлагают широкий ассортимент, гарантируют конфиденциальность сделок, принимают любую валюту и обеспечивают за ваши деньги льстивый сервис высокого уровня, если не считать обжигающих пальцы стеклянных стаканчиков, из которых чай пить неудобно, но турки почему-то пьют.
Когда ни заглянешь к ним, клиентов толпа. Слева финны торгуются за членство НАТО. Справа авантажный бородач в костюме приценивается к оружию для сирийских головорезов. Рядом плюгавый бородач без костюма просит достать ему щипцами с верхней полки боевиков неонацистского батальона "Азов"*.
А прямо впереди выстроилась очередь за газом российского происхождения. "Вам завернуть или здесь присосетесь?" — спрашивает веселый турецкий посредник и шевелит усами.
Потом, на выходе, все берут помидоры, но для особых сделок есть удобные помещения на верхних этажах с отдельным входом. Там регулярно наблюдают, например, руководство Еврокомиссии, которая арендует на рынке площади под содержание мигрантов с Ближнего Востока, чтобы они не переселялись в ЕС.
На базаре Эрдогана нельзя купить только ядерное оружие и курдскую государственность, а все остальное можно, поэтому Россия тоже клиент его торжища, ставший завсегдатаем после того, как западные рынки объявили ей войну. За товар "из-под полы" приходится переплачивать, но в Турции всегда приходится переплачивать, а все равно берут, едут прямо на восток, мимо острова Буяна, в царство славного султана.
Мало кто хочет вмешиваться в спор наследников и акционеров этого рынка, чтоб не поссориться с дирекцией и не лишиться доступа к дефицитным позициям. Однако, помимо клиентов, у Турции есть еще субарендаторы в лице турецкого народа, а также инвесторы. С их точки зрения что-то пора менять.
Главная проблема Анкары — обесценивание национальной валюты. Это хроническая проблема — турки привыкли жить так, что деньги постоянно дешевеют, но в этот раз аховый период слишком затянулся, а арест Имамоглу его усугубил: лира потеряла к доллару сразу десять процентов, биржу залихорадило.
При той экономической модели, которую выбрал Эрдоган, стране нужен постоянный приток иностранных инвестиций. Но деньги любят тишину, а устранение конкурента — это шок, скандал, ожидание революции и другие причины для бегства капиталов.
Операция по борьбе с рейдерами (для турецкой власти в широком смысле Имамоглу — это рейдер, который покушается на чужое) несет свои риски. Легко представить, что из-за ситуации в экономике популярность Эрдогана продолжит падать, оппозиция свирепеть, а противоречия внутри общества нарастать. Это необязательно приведет к смене партии власти с нынешних имперских исламистов на вестернизированных технократов типа Имамоглу. Но может помешать Эрдогану остаться на новый срок, если у него имеются такие планы. Чтобы они осуществились, нужны либо благолепие и чай с финиками, либо, наоборот, война и грозный внешний враг. В условиях, когда народ ропщет, а инвесторы откланиваются, турецкой элите невыгодно подписываться на продление эрдогановских полномочий.
Восток — дело тонкое. Там главное долго жить. Выполнишь это условие — тогда узнаешь, Эрдоган ли на самом деле нанес удар по Имамоглу. Или, наоборот, это по Эрдогану нанесли удар рикошетом от Имамоглу, чтобы передать управление Турцией новому поколению торгашей.
Оценили 13 человек
18 кармы