Наследие разведанных в XX веке природных ресурсов, без сомнения, можно назвать самым дорогостоящим материальным активом нашей страны. Специалисты оценивают его в 25 триллионов долларов США, что соответствует совокупному объему всей наличной американской валюты, долларовых остатков на расчетных счетах, срочных вкладах и фондах краткосрочных инвестиций.
Долгое время адекватной национальной стратегией считалась продажа сырья за рубеж — в пределах текущих потребностей внутреннего потребления и по возможности за адекватную цену. Последнее при нынешнем мировом геополитическом кризисе стало серьезной проблемой. Глобальное противодействие нашему суверенитету только усиливается. Страна уже несколько лет ведет боевые действия в противоборстве с коллективным Западом. Фронту нужен надежный тыл — это аксиома. Ясно также, что парадигма жизни за счет экспорта природных ресурсов в новых условиях не годится.
Развитие производства продукции глубокого передела одновременно по основным отраслям — безальтернативно. Нужны собственные наукоемкие технологии, но мы уже убедились: без четко состыкованной по всем этапам системы превращения интеллектуального капитала в конечный продукт значимого эффекта не получить. Как огород без ухода быстро зарастает сорняками, так и рыночная экономика при отсутствии отлаженного госрегулирования благоприятна лишь для спекулянтов.
Проблемы отечественного инженерного образования и инновационной индустрии иллюстрирует федеральный проект "Платформа университетского технологического предпринимательства". Он рассматривается как важный элемент работы в рамках Десятилетия науки и технологий c 2022 по 2031 год. Ежегодно конкурсная комиссия отбирает от одной тысячи до 2,5 тысячи студенческих стартапов и выдает их авторам по одному миллиону рублей в качестве грантов. От получателей требуется лишь зарегистрировать юридическое лицо, разработать бизнес-план и запустить сайт своего проекта. И никаких других требований грантодатель, то есть государство, к ним не предъявляет.
По данным Минобрнауки России, студентами и аспирантами создано уже 36 тысяч стартап-проектов. Только около 200 из них перешли в статус малых технологических компаний. Теоретически стартапы должны решать важную государственную задачу привлечения инвестиций. Как видно из приведенных данных, на следующую ступень развития выходит чуть более половины процента стартапов. Для частного венчурного финансирования подобная ситуация еще может быть приемлема, но с точки зрения эффективности использования государственного бюджета обучение молодых предпринимателей на собственных ошибках слишком расточительно.
Тем более что зачастую студенты выдвигают идеи без должного изучения конкурентной среды, возможностей сбыта и ресурсного обеспечения — не зная, что та или иная производственная компания уже рассматривала подобные решения и отвергла их из-за экономической неэффективности. Провал такого проекта — дело времени. Инновации по приказу не внедряются.
Бюджетная расточительность характерна и для других проектов: "5-100", пришедший ему на смену "Приоритет 2030", многочисленные гранты из того же госкармана.
В Китае, например, работа с университетскими стартапами встроена в общую схему коммерциализации результатов исследовательской деятельности. Еще в конце 1980-х они перешли от концепции "Сделано в Китае" к более устойчивой парадигме "Придумано и сделано в Китае". С тех пор опробован уже целый ряд механизмов государственно-частного партнерства: технологические контракты, трансфер технологий и лицензирование, создание предприятий при университетах, совместные с промышленными предприятиями исследовательские центры, открытие независимых частных вузов, университетские технопарки.
При использовании каждого из данных форматов не упускается из виду основной принцип: университет получает доступ к реальным промышленным задачам, а производственники — к передовым научным знаниям и квалифицированным исследовательским кадрам.
Благодаря такому сотрудничеству китайские университеты не просто зарабатывают на заказных исследованиях. Они замыкают на себя потоки частных инвестиций как гаранты целевого использования вложений. Один только Университет Цинхуа в Пекине, известный своими партнерскими программами с компанией Huawei, привлекает около шести миллиардов долларов частных инвестиций в год.
Результат виден уже сегодня. В 2024 году КНР обогнала США по числу новых стартапов стоимостью более одного миллиарда долларов. Топ-5 в этой сфере: США, Китай, Евросоюз, Индия, Великобритания. России пока и близко нет в этом списке. И вопрос здесь не в саботаже со стороны потенциальных инвесторов. Промышленные проекты с доходностью выше процентной ставки по срочному депозиту имеют в России вполне реальные перспективы привлечения частного финансирования. Но бизнес не вкладывается в пустышки.
Отдуваться приходится государственной казне. В России, как нигде в мире, высока доля федерального бюджета в структуре затрат на исследования и разработки (53,8%). Исследованиями и разработками занимаются более 670 тысяч человек в 4125 научных и околонаучных организациях. А удельный вес инновационных товаров в общем объеме промышленного производства составляет всего восемь процентов.
Практика показывает, что любая новая идея — это лишь часть уравнения. Не менее важна их практическая реализация. Россия сможет вернуть себе лидерство в области высоких технологий, если объединит образовательный и научный процессы в едином цикле. Технические университеты в этом смысле являются оптимальным центром сборки инновационного механизма.
Для понимания этого факта следует разобраться, что представляет собой научное знание и как оно генерируется. Знания являются важнейшим элементом человеческой деятельности, а наука — специфическая форма их производства. Однако не всякое знание научно, есть опыт, искусство, религия. Ученый же должен прийти к истине через получение экспериментально подтвержденных данных и выводов, основанных на строгой методологии. Главная функция исследовательской деятельности состоит в выработке и систематизации объективных знаний об окружающем мире.
Путь изобретателя должен начинаться с формирования научной картины мира и рационализированного мировоззрения в ходе системно организованного образовательного процесса. В строгой последовательности — от базовых общеобразовательных и общетехнических школьных предметов к модулям дисциплин "ядра" высшего технического образования и далее к получению специальных знаний.
Преемственность традиций инженерной школы должна скреплять всю стройную систему технологической культуры. Будем исходить из простого факта: практически все, что сделано человеческими руками и нас окружает, является плодом труда инженеров, использующих знания, навыки, оборудование и детали, придуманные предшествующими поколениями творческих людей. К примеру, нельзя было получить многие знания о внутреннем строении Земли без создания приборов и технологий в области сейсморазведки или микроскопов, имеющих огромный предел увеличения. Или телескопов, позволяющих изучать даже вулканы на других планетах. Научные достижения — не причина, а следствие инженерного прогресса.
Давайте скажем честно: между реальным, а не декларируемым суверенитетом, между реальным возвращением страны в мировые технологические лидеры, а не разговорами об этом, стоит простая формула — "образовательный и научный процесс должен быть единым". Только университетская подготовка грамотного инженера, его вовлечение в исследовательскую работу в рамках научной школы в непосредственном контакте с реальным производством и финансовыми структурами может привести к эффективному результату. А по пути появятся шансы преодолеть и "бюджетную щедрость", и "инновации по приказу", и проблему "семи нянек".
Оценили 8 человек
10 кармы