«Изумлённая Европа, в начале правления Ивана едва знавшая о существовании Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была ошеломлена внезапным появлением на её восточных границах огромной империи, и сам султан Баязид, перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерные речи московита».
«Россия Олегова, Владимирова, Ярославова
погибла в нашествии монголов.
Россия нынешняя образована Иоанном».
Н.М. Карамзин об Иване III
27 марта – одна из самых судьбоносных дат в истории нашего Отечества. В этот день в 1462 году состоялось восшествие на престол Великого княжества Московского Ивана III Великого. Его длительное (до 1505 года) правление составило целую эпоху, основным содержанием которой стало создание российской империи или, как писал А.Тойнби, «русского универсального государства».
Исходные данные
…Прошло всего несколько лет после окончания длительной династической войны между потомками Дмитрия Донского. Княжество было разорено как действиями соперников, так и татарскими набегами. Борьба велась с невиданной ранее ожесточённостью, о чём говорит ослепление отца Ивана, Василия II, его двоюродным братом.
К этому времени, кроме Московского княжества, на территории Северо-Восточной Руси существовало ещё несколько образований, имевших признаки государств: великие княжества Тверское и Рязанское, городские республики (с определённой натяжкой) Великого Новгорода и Пскова. Общерусский патриотизм был ещё очень слаб: жители Рязанского княжества ощущали себя прежде всего рязанцами и лишь потом русскими, такое чувство было и у тверичей, новгородцев и псковичей. По сути дела, единственным институтом, который объединял страну, была православная церковь, а точнее – Московская митрополия.
Однако успех Москвы в начатом потомками Даниила Александровича деле создания Русского централизованного государства был ещё далеко не предопределён (впрочем, как и объединение страны вообще).
Два Руси – два образа государства
На территории бывшей «империи Рюриковичей» существовал ещё один центр, предлагавший альтернативу московской инициативе, – Вильна, столица Великого княжества Литовского, уже поглотившего западно- и южнорусские земли.
Если московская модель объединения представляла собой централизованное государство с сильной властью правителя, то литовская являла федерацию со слабой центральной властью и сильной властью высшей аристократии в лице потомков литовского Гедемина и русского Рюрика при сохранении традиционного устройства княжеств и земель. В силу этого Вильна для русских князей, в том числе и «подручников» Даниловичей, могла быть более привлекательной, чем Москва. Но эта привлекательность отчасти компенсировалась тем, что в ВКЛ государственной религией был католицизм.
Кроме того, северо-восточные земли формально ещё оставались в зависимости от Большой Орды, хотя главную угрозу с Востока представляла не она, а возникшее на территории Волжской Булгарии Казанское ханство. И вот почему.
Большая Орда хана Ахмата состояла из тех татар, которые продолжали находиться в русле степной традиции. От них можно было ожидать набегов и требований уплаты дани, но их местом обитания оставалась степь, и желания жить в лесном регионе они не проявляли.
В противоположность Орде основатель Казанского ханства Улуг-Мохаммед обосновался среди лесов и полей, покорив местное земледельческое и ремесленное население, и в 1440 году захватил Нижний Новгород, который пытался удержать за собой. То есть эта группа татар сменила своё традиционное место обитания, и её целью в войне с русскими была не только дань, но и территории. Поэтому она и стала опаснее.
При соединении же усилий Вильны и Казани Северо-Восточной Руси угрожал раздел.
Имперское строительство
К 1505 году ситуация качественно изменилась. Она может быть охарактеризована словами Карла Маркса: «Изумлённая Европа, в начале правления Ивана едва знавшая о существовании Московии, стиснутой между татарами и литовцами, была ошеломлена внезапным появлением на её восточных границах огромной империи, и сам султан Баязид, перед которым Европа трепетала, впервые услышал высокомерные речи московита».
За время с 1462 по 1505 год к Москве были присоединены Великий Новгород, Вятская земля, Великое княжество Тверское, половина Великого княжества Рязанского, половина княжества Ростовского (вторая половина уже была за Москвой), Брянская земля, часть Смоленской земли, княжества Новгород-Северское и Черниговское, «верховские земли» (мелкие княжества, расположенные в верховьях Оки). В результате последних трёх приобретений Московское государство вышло за пределы Северо-Восточной Руси и вошло на территорию древней «Русской земли». Граница была установлена примерно в 30 километрах от Киева.
Очень значимым стало то, что эти княжества добровольно перешли от ВКЛ под руку Москвы, что показало конец «виленской альтернативы». Северо-западная граница была «затверждена» сооружением на правом берегу Нарвы крепости Ивангород. Ливония через Дерптское епископство была поставлена в вассальную зависимость от Москвы. Впоследствии более чем 50-летняя невыплата дани дала Ивану Грозному формальный повод конфискации феода у не выполняющего свои обязанности вассала.
Большая Орда была разгромлена, хотя её остатки продолжали свою агонию еще в течение 20-30 лет. Над Казанским ханством установили московский протекторат (даже переписка между Казанью и Крымом шла через Москву, где дьяки проверяли ханские письма и лишь потом отправляли адресату).
Этими актами Москва заявила о себе как о наследнице Золотой Орды, т.е. предъявила свои евразийские претензии. Рать воевод Семёна Курбского и Фёдора Ушатого зимой 1499-1500 гг. перешла Северный Урал и вышла к низовьям Оби. Был сделан шаг к освоению Сибири.
Часть степной аристократии принесла татарскую воинскую удаль и верность слову на службу Москвы и делу строительства новой евразийской империи. Татарские полки участвовали во всех военных операциях Ивана III; царевич Данияр был одним из его лучших полководцев, а исход «стояния на Угре» в 1480 году решил рейд московско-татарской конницы под командованием князя Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея. Считая себя защитником веры, Иван в то же время никогда не требовал от служилых татар перехода в православие, придерживаясь традиции евразийской религиозной терпимости.
В то же время, строя здание империи, Иван Васильевич прохладно относился к попыткам втянуть себя в споры о византийском наследстве, делавшиеся Западом и мотивированные его женитьбой в 1472 году на племяннице последнего византийского императора Зое (Софье Фоминичне) Палеолог.
Так, предлагая Москве поучаствовать в антитурецкой лиге, сенат Венеции соблазнял: «Восточная империя, захваченная оттоманами, должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака». Иван поблагодарил сенат за столь интересное предложение, но отказался – война с Турцией Москве была не нужна.
Политический почерк
Анализируя его политическую деятельность, поражаешься целеустремленности, упорству и ювелирной выверенности действий по достижению поставленной цели. Возьмём для примера поход на Новгород в 1471 году, «стояние на Угре» в 1480 году и присоединение Твери в 1485 году.
В 1470 году Новгород пригласил в себе литовского князя Михаила Олельковича – жест явно антимосковский. Хотя литовец через несколько месяцев и покинул Новгород, не поладив с боярами, но создался опасный прецедент, который нельзя было оставить безнаказанным. Иван придал карательному походу на северный город характер общерусского религиозного мероприятия. Летописец прямо писал, что москвичи шли на Новгород «не яко на христиан, но яко на язычник и на отступник православия». Разбив новгородцев на Шелони, Иван занял город. Поскольку решение о приглашении литовского князя принималось коллегиально боярами, то и наказание было коллективным: на город был наложен крупный штраф, четверо посадников казнены, ещё четверо отправлено в Коломну на заточение, «средних» людей наказали деньгами, «мелких» отпустили просто так. В результате прежнее единство новгородцев оказалось расколото, промосковская партия усилилась.
Хан Ахмат летом 1480 года подошёл с большим войском к реке Угре и стал там лагерем в ожидании подхода своего союзника – короля Польши и великого князя Литвы Казимира. Иван верно оценил обстановку и организовал удар на Литву со стороны крымского хана. Кроме того, с помощью Москвы возникло брожение среди православных литовско-русских князей. Ахмат напрасно ждал союзника в течение нескольких месяцев; его люди и их кони оголодали. Тем временем в рейд на улус Ахмата была брошена московско-татарская конница. Ордынцы начали отступление, которое под давлением другого московско-татарского отряда превратилось в бегство. Наши потери за всю более чем шестимесячную кампанию были минимальны.
Если по отношению в Новгороду Иван применил коллективные репрессии, то с Тверью он поступил по-иному. В 1485 году великий князь Тверской Михаил Борисович в нарушение действовавшего московско-тверского договора «уставил ряд» с Казимиром. Об этом «известно учинилось» на Москве. Иван Третий объявил тверского князя изменником и двинул на Тверь войска. Бояре стали переходить на сторону сильнейшего, но купеческо-ремесленная братия («чёрные сотни») решила защищать свой город. Однако на третий день осады защитники крепости обнаружили, что их князь бежал. Тогда горожане открыли ворота. Иван вошёл в город только с небольшой охраной. Репрессий против горожан не последовало: они выполняли свой долг перед князем, а измена Москве – его личная вина.
В определении судьбы Твери Иван проявил как дальновидность, так и уважение к былому сопернику Москвы: княжение сохранилось, но тверским князем стал наследник московского трона – великий князь Иван Молодой, сын Ивана III от первого брака. Это решение было положительно встречено тверичами, тем более что мать нового князя была сестрой бежавшего Михаила. А о последнем правителе независимой Твери местный летописец грустно написал: «Князь Михаил Борисович. Играл на луде. Предал Тверь. Бежал в Литву». Добавлю, что в похожей ситуации с Уэльсом так же поступили и англичане. И до сих пор наследник английского трона носит титул принца Уэльского.
Иван Третий был современником Людовика XI и Фердинанда Арагонского. Все трое делали одно и то же дело: объединяли свою страну (Россию, Францию и Испанию соответственно), используя при этом разные методы и средства (от кнута до пряника). Иван решал наиболее трудную задачу, и полученные им результаты были весомее. К тому же в нём не было ни жестокости Людовика, ни религиозного фанатизма Фердинанда. Однако оценки, данной Ивану Третьему Пушкиным («смиритель бурь, разумный самодержец») явно недостаточно. Он – гениальный политик, эталон государя.
Иван Васильевич
Каким он был человеком?
Сохранился портрет Ивана. Есть описание его внешности, оставленное венецианцем Контарини: высокий, худощавый, красивый мужчина, внушающий симпатию.
С представлением о его характере сложнее. По мужской и женской линии Иван имел двух великих дедов: Дмитрия Донского и Витовта Литовского. Оба были воинами, лично вели войска, принимали участие в битвах. Иван III, судя по всему, никогда не обнажал меч в бою. Более того, он осуществлял только стратегическое руководство, предоставляя решение оперативно-тактических вопросов своим полководцам, т.е. представлял собой тип государственного деятеля, правителя, но не воина, витязя.
Г.В. Вернадский считал, что если судить по внешности, то Иван Васильевич более походил на своего литовского предка (Дмитрий Донской был склонен к полноте, «дороден бысть») а, следовательно, стоит ожидать, что и характер унаследовал его же. Суждение не безупречное, но мы знаем, что Иван был сдержанным, закрытым человеком, проявлявшим мало эмоций как в гневе, так и в радости, любившим свою первую жену и уважавшим вторую, был жёстким, порой и жестоким, но эта жестокость была не природная, как, допустим, у Петра I, а необходимая по тому времени жестокость правителя.
Иван III, я думаю, был наиболее крупным государственным деятелем России за последние 550 лет нашей истории. Вниманием историков он, на первый взгляд, не очень обижен, но в массовом сознании его затмили мифы Ивана Грозного и Петра Великого. Почему так произошло?
Вполне возможно, из-за того, что Иван III Великий не совершал каких-то ярких поступков в виде казни собственного сына или публичного покаяния за свои грехи; он только исполнял свой многотрудный долг правителя, исполнял гениально, а, как известно, «всё гениальное – просто». Вот эта кажущаяся простота и вводила в заблуждение как современников, так и потомков. К тому же, по мнению наиболее продвинутых лиц, он совершил непростительную ошибку, лишив вечевой свободы Новгород. Видимо, они полагали и полагают, что Иван должен был распространить вечевой порядок на Москву.
***
Об Иване III можно писать ещё очень много: о его административной деятельности (создание приказов, Судебника 1497 года), о градостроительной (сооружение Кремля, Благовещенского собора, Грановитой палаты, церквей и крепостей), о борьбе с антисистемой в виде ереси «жидовствующих», о его семейный проблемах и т.д. Я же хотел только написать панегирик (похвальное слово) политику…
Оценили 15 человек
18 кармы