Война в Сирии привела не только к гибели множества людей, но и к культурной катастрофе. В 2015 году боевики «Исламского государства»1 (запрещено на территории РФ) приступили к планомерному разрушению исторических памятников древнего города Пальмира. Были уничтожены античные храмы языческих богов, триумфальная арка, древние статуи и другие шедевры античного искусства.
В эксклюзивном интервью Федеральному агентству новостей директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский рассказал о перспективах и возможных методах реставрации древнего города и об участии в этом специалистов из РФ.
Оцифровывать античность
— Михаил Борисович, расскажите, пожалуйста, как российские реставраторы участвуют в восстановлении Пальмиры?
— Когда мы начинаем говорить о восстановлении Пальмиры, возникает вопрос: надо восстанавливать развалины или нет? Это серьезный, спорный вопрос. Мы делаем все очень осторожно. Для нас вопрос восстановления Пальмиры — это часть нашей общей большой политики Эрмитажа. Я был в Дамаске, оттуда прилетел в Катар, туда прилетели мои коллеги из Омана. Мы решали целый ряд проблем, по итогам встречи подписали соглашение о том, что все вместе будем готовиться к послезавтрашнему дню, когда в Пальмире можно будет воссоздать музей.
— Почему необходимо в первую очередь восстановление пальмирского музея?
— Мы твердо исходим из позиции, что начинать нужно с восстановления музеев. Когда есть музей — вокруг будет прилично. Если музея нет, будет какой-нибудь парк древностей, непонятно что получится. Для Пальмиры нужно воссоздать музей. Часть экспонатов российские специалисты уже для них сделали. Мы осуществили полную 3D-съемку всего городища Пальмиры с дронов. Это будет экспонатом музея и туристического центра, который, вероятно, появится до музея в Пальмире с нашей помощью. Мы сделали также компьютерные реконструкции того, как Пальмира выглядела в древности.
На нейтральной территории
— Как будут проходить реставрационные работы?
— Мы договорились о том, что дамаскские реставраторы приедут к нам и будут работать над нашими пальмирскими образцами искусства, с тем чтобы посмотреть и изучить наши методы работы. Вместе с нами они будут работать и над двухтомной книгой о пальмирских древностях и материалах о Пальмире, которые хранятся у нас. Таким образом, мы подготовим некий мастер-план для пальмирского музея. Сирийские археологи будут приезжать в экспедиции института археологии, чтобы тоже осваивать наш опыт.
— Затем они отправятся в Пальмиру?
— Когда будет можно, наши реставраторы поедут в Сирию и будут работать с сирийскими коллегами. Но не нашими отдельными экспедициями, это колониальный прием, а вместе с сирийскими коллегами будут продолжать работу. Часть скульптур с разбитыми лицами из Пальмиры будут перевезены в Оман по соглашению между Дамаском и Маскатом.
— Почему в Оман?
— Российские реставраторы будут там консультировать и, если надо, поедут туда и будут помогать. Это очень оригинальный способ, потому что на самом деле работать в Сирии тяжело. Существует международное противостояние. Если бы мы, например, привезли вещи из Сирии в Москву или Петербург, мы бы имели крик от ЮНЕСКО, мол, «русские вывозят ценности из Пальмиры». И мы придумали такое решение о производстве работ в Омане. Маскат рядом, а между Оманом и Сирией существует полное доверие.
Спасая всем миром
— Как проблема сирийского наследия обсуждается на международных площадках?
— В декабре мы будем докладывать об этом опыте в ЮНЕСКО, будет специальная конференция о том, что делается, что можно и нельзя делать при восстановлении. Очень надеюсь, мы сумеем создать международную кампанию. Нам нужна международная кампания спасения памятников Сирии, так же как когда-то существовала программа спасения памятников Нубии под эгидой ЮНЕСКО. Это нужно для того, чтобы в восстановлении памятников участвовали все страны и ЮНЕСКО координировало эту работу. В свое время кампания восстановления памятников Нубии действовала тогда, когда (второго президента Египта. — Прим. ФАН) Гамаля Абделя Насера ненавидел весь мир. Но в сфере культуры мировому сообществу удалось объединить усилия, потому что речь идет о памятниках. Мы действуем очень осторожно и очень конкретно.
— Есть ли понимание у международного сообщества, до какой степени можно восстанавливать эти памятники?
— Есть разные точки зрения по этому вопросу, поэтому лучше сейчас ничего не делать. Каменные памятники действительно можно восстанавливать, и методы их восстановления были разработаны в Сирии, Ливане и Палестине. Кстати говоря, половина того, что было разрушено в Пальмире, — это реставрация, там торчат бетонные арматуры, которые, к слову, были сделаны не очень удачно. Традиционно считается, что если 95% камней разрушенного строения есть, то их можно «поднять» — так восстанавливали языческий храм в Гарни, в Армении, под Ереваном. Определенный опыт этой работы у нас есть, но восстанавливать необходимо осторожно: сейчас существуют строгие реставрационные правила.
— То есть основной вопрос — в методах восстановления?
— И в масштабах. В ходе мероприятия пройдут активные обсуждения того, что можно и что нельзя делать. Тем более что Пальмира всегда лежала в руинах... Но есть и другой подход. Мы восстановили Петергоф и Царское Село вопреки всем правилам реставрации. Восстановили, потому что это было нужно для национального самосознания. И правильно сделали, так бы у нас были лишь руины дворцов или (что еще хуже) здания сталинского времени. Здесь Россия делает очень осторожные шаги, учитывая все деликатные аспекты и связи.
Оценили 8 человек
13 кармы