Тегеран 25: Почему Израиль атаковал Иран сейчас и что за этим стоит?

«Народ как лев»

В ночь на 13 июня 2025 года Израиль начал операцию «Народ как лев», атаковав ядерные и военные объекты на территории Ирана. Задача была сформулирована предельно ясно: не допустить дальнейшую разработку Ираном ядерного оружия. 

«Народ как лев» — фраза взята из главы Торы «Балак» книги «В пустыне» — идея в том, что лев не ложится спать, пока не поймает и не съест свою добычу. Библейский сюжет, с этим связанный, таков: во время исхода евреев из Египта близится конец сорока лет скитаний по пустыне, народ Израиля находится восточнее реки Иордан, напротив города Йерихон (последняя стоянка перед входом в Ханаан). 

Царь Балак, увидев победы Израиля над амореями и другими народами, испугался и позвал на помощь Валаама, известного прорицателя и заклинателя, чтобы тот проклял Израиль, надеясь таким образом его ослабить. Господь гневается на Валаама, который идет к царю Балаку, но путь ему преграждает ангел. Сам Валаам его не видит, ангела видит только его ослица, которая трижды пытается свернуть с пути. 

Валаам приходит к моавитянам и берется за дело проклясть еврейский народ, однако Господь, наблюдающий за этими событиями, гневается и вкладывает в его уста благословения вместо проклятий. Все это повторяется трижды, и вот во время второй попытки проклятия звучит именно та фраза, которая стала названием операции в Иране.

Революция 1979 и ее оппоненты

Ирония истории: до исламской революции 1979 года на гербе Ирана, с которым у Израиля были прекрасные отношения — в 1966 году иранский генерал, командующий сухопутными войсками шаха Мохаммеда Резы Пехлеви Бахрам Арьяна получил из рук Ицхака Рабина, тогда генерала армии, семисвечник с армейской символикой — изображался лев, держащий в лапе меч. Футбольные команды двух стран встречались в рамках Чемпионата Азии, тогда в 1974 году на стадионе в Тегеране Израиль уступил Ирану со счетом 1:0. Никто ни в кого не стрелял. Сегодня лев остается символом иранской оппозиции, которая мечтает о свержении шиитской теократии. 

Бахрам Арьяна — фигура более чем колоритная в новейшей истории Ирана. Перешедший в Зороастризм в 1949 году в звании полковника, из-за глубоких разногласий с шиизмом, он делает блестящую военную карьеру, в 1965-ом становится начальником штаба вооруженных сил и при этом много занимается внешней политикой, выстраивая отношения шахского Ирана с внешним миром. Делает он это со строго националистических позиций; Арьяна с самого начала своего пути придерживался радикальных панперсидских взглядов (позже, уже в изгнании в Париже, он создаст «Азадеган» — монархическую организацию, чьей единственной целью станет борьба с хомейнистским режимом), что не помешало ему наладить дружеские отношение с Израилем, которому он отдавал предпочтения перед большинством арабских стран. 

Членами «Азадеган» были тысячи противников шиитской теократии, люди с различными взглядами и опытом, в том числе военным. Об одном из них невозможно не упомянуть: генерал Голям Овейси, азербайджанец по происхождению, закончил тегеранское офицерское училище (его сокурсником был будущий шах Мохаммад Пехлеви), командовал шахской жандармерией и был военным комендантом Тегерана в канун исламской революции. Как и Арьяна, с которым у него были вполне неплохие отношения, особенно в парижской эмиграции, Овейси исповедовал монархические взгляды, не любил коммунистов, следовал антиклерикальной повестке и был убежденным противником влияния духовенства на политику, выступая тогда противником идей влиятельного в 1950-е годы аятоллы Кашани, который требовал усиления влияния духовенства в политике, как внутренней, так и внешней («государство должно покровительствовать исламу», считал Кашани). 

Если проводить параллели с Россией (понятно, с учетом исторического контекста), то Овейси чем-то напоминает Бориса Савенкова, смелого, порой отчаянного военного, бросившего вызов большевикам и проигравшего. 

Овейси разрабатывал конкретные планы по свержению аятоллы Хомейни (далеко не самого образованного среди аятолл — сравнить его, например, с такими теологами, как Али Асгар Хекмат, автор «Девять бесед по истории религии» или Мохаммед Табатабаи, — но наибольшего из всех властолюбца), пытаясь организовать вооруженные отряды немалой численностью (до десяти тысяч человек), куда входили различные группы иранского населения, включая курдских сепаратистов. Голосом его движения — точнее, голосом «Азадеган» — было радио «Свободный Иран», базировавшееся в Ираке (сегодня это сложно представить, как и многое другое из той эпохи). 

Сохраняя определенный авторитет в военных и диссидентских кругах, Овейси, наверное, больше, чем кто-либо другой, делал для объединения контрреволюционных сил для свержения шиитского фундаментализма, что вполне откликалось даже у умеренного крыла духовенства, сплотившегося вокруг фигуры Мохаммеда Шариатмадари, тоже этнического азербайджанца, влиятельного аятоллы «с человеческим лицом», призывавшего шаха «соблюдать законы ислама», то есть факиха, не проклинавшего все светское и выступавшего против делегирования «особых полномочий» Хомейни. Шариатмадари был, так сказать, относительным прогрессистом, он стремился поженить ислам с западной цивилизацией, не отвергая «достижения последних четырнадцати веков, которые актуальны и для настоящего времени».

Хомейни видел в Овейси врага, организатора сопротивления новой фундаменталистской власти, имевшего прямое отношение к попытке переворота 9-10 июля 1980 года на военно-воздушной базе Шахид Ноже. По задумке Овейси и его сослуживца по жандармерии Мохаммеда Бакира Бани-Амери, весь высший офицерский состав, в руках которого был немалый арсенал танков и самолетов, должен был поднять восстание и в считаные часы свергнуть исламистское правительство. 

Переворот потерпел неудачу, многие офицеры были арестованы, сто сорок четыре из них казнены (казней было бы значительно больше, если бы не начавшаяся ирано-иракская война, на которую «попросились» мятежники, и их просьба была удовлетворена). Очевидно, что деятельность Овейси заграницей не могла пройти ему даром. По приказу Хомейни генерал был убит в Париже выстрелом в голову среди бела дня. Убийц, конечно, не нашли. 

Итак, после начала военной операции нападению подвергся иранский ядерный комплекс в Натанзе (центр обогащения урана), где была уничтожена его надземная часть, а также ядерные объекты в Исфахане и Фордо. Именно их, по понятным причинам, Израиль всегда рассматривал как приоритетные.

Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси, чья компетентность в вопросах мирного и немирного атома не должна подвергаться сомнению — с 2002 по 2007 год он уже руководил аппаратом Международного агентства по атомной энергии и Организации по запрещению химического оружия — заявил, выступая на заседании Совбеза ООН, что «в Натанзе надземная часть опытного завода, где Иран производил уран, обогащенный до 60% (содержания изотопа уран-235), была уничтожена». Цифра 60% — ключевая, поскольку по достигнутым ранее соглашениям, Иран не имел права переходить барьер в 20% по обогащению урана. 

Вкратце, история иранской ядерной программы такова.

Иранская ядерка: очень краткое введение

О своих ядерных амбициях Иран начал заявлять в период правления шаха Мохаммада Резы Пехлеви, к чему тогда довольно благосклонно отнеслись США и Европа. В 1957 году Иран и США подписали соглашение о гражданском ядерном сотрудничестве в рамках программы президента Дуайта Эйзенхауэра «Атом в обмен на мир». В Иране началось строительство ядерного исследовательского центра.

В 1963 году Иран присоединился к Договору о запрещении испытаний ядерного оружия — в атмосфере, космическом пространстве и под водой, — подписанный СССР, США и Великобританией в Москве 5 августа. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний Ираном был подписан, но не ратифицирован.

В ноябре 1967 года в Тегеранском ядерном научно-исследовательском центре был введен в эксплуатацию американский исследовательский реактор мощностью 5 МВт, обладавший в качестве топлива более 5,5 кг высокообогащенного урана. Тогда же американцы поставили в Центр граммовое количество плутония для исследовательских целей, а также «горячие камеры», способные ежегодно выделять до 600 г плутония. 

1 июля 1968 года Иран подписал Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), который предусматривает использование атомной энергии только в мирных целях и ратифицировал его в 1970 году. В 1974 году шахом Ирана был обнародован план развития атомной энергетики, тем самым была поставлена задача в течение двадцати лет построить 23 атомных реактора общей мощностью 23 ГВт, а также создания замкнутого ядерного топливного цикла (ЯТЦ). 

В том же году шах основал Организацию по атомной энергии Ирана (ОАЭИ) и объявил о планах производить 23 000 МВт электроэнергии с помощью сети атомных электростанций в течение 20 лет. Были подписаны контракты с западными фирмами: Иран заплатил более $1 млрд за 10% акций завода по обогащению урана французского консорциума Eurodif, а западногерманская компания Kraftwerk Union (Siemens) согласилась построить в Бушере два реактора с водой под давлением мощностью 1200 МВт.

Строительство атомной электростанции в Бушере началось в 1975 году, и Иран также вел переговоры с французской компанией Framatome о поставке дополнительных реакторов. Были разработаны планы построения полного внутреннего ядерного топливного цикла, включая добычу урана и изготовление топлива, с созданием нового центра ядерных технологий в Исфахане.

После исламской революции иранский ядерный драйв начинает резко снижаться. Хомейни, относившийся к технологиям и ко всему западному (примерно, как сегодня к ним относится Александр Дугин) с опаской и презрением, позакрывал многие проекты, переориентируя политику страны на «постижение духовных высот шиизма». К тому же, Ирано-иракская война (1980-1988) сильно отвлекла новое руководство страны: ресурсы были направлены на военные цели, да и Ирак нанес удар по ядерной инфраструктуре Ирана.

Построенный реактор в Бушере неоднократно подвергался бомбардировкам иракскими военными самолетами, и Siemens вышла из проекта; корпуса реактора были сильно повреждены. К концу 1980-х годов ядерная программа Ирана фактически пребывала в коме.

К началу 1990-х иранская ядерка стала оживать и развиваться одновременно по двум направлениям: гражданскому, открытому, и скрытому. Открыто Иран продолжал сотрудничать с Россией и Китаем в создании мирной ядерной инфраструктуры. Проект реактора в Бушере возобновляется и развивается под руководством российских специалистов, Китай помогает Ирану с ядерными исследованиями и добычей урана.

Вместе с этим Иран создает секретные мощности по обогащению урана и работает над технологиями, имеющими прямое отношение к ядерному оружию, избегая всевидящего ока МАГАТЭ, и уже к середине 1990-х тайная закупка Ираном технологий обогащения урана приносит свои плоды. Тысячи компонентов центрифуг, инструментов и технических чертежей, полученных от пакистанского физика-ядерщика Абдул Кадир Хана, были использованы для создания секретных экспериментальных цехов.

В 2000 году Иран завершает строительство завода по переработке урана в Исфахане, построенного по китайскому проекту, для производства сырья из гексафторида урана для обогащения. Одновременно идет работа по разработке внутренних источников урана: рудники в Саганде в провинции Йезд (опять же, при содействии Китая) и в Гчине, последний располагался недалеко от побережья Мексиканского залива. Рудник в Гчине был введен в эксплуатацию в 2004 году, и в настоящее время считается, что первоначально он был частью военных ядерных разработок, которые тщательно скрывались от МАГАТЭ до тех пор, пока не были раскрыты в 2003-м. 

Все это помогло Ирану получить независимый доступ к сырью и технологическим процессам для ядерного топливного цикла, способного создать оружие. В конце 1990-х Иран запускает программу исследований ядерного оружия под кодовым названием «Проект AMAD под эгидой Министерства обороны. Согласно более поздним оперативкам МАГАТЭ, AMAD, возглавляемый Мохсеном Фахризаде, блистательным ученым-ядерщиком, был направлен на разработку и создание арсенала из пяти ядерных боеголовок к середине 2000-х. 

В период с 1999 по 2003 год в рамках секретной программы удалось приобрести и усовершенствовать конструкции боеголовок (включая повторный запуск), проведение испытаний фугасных бомб и разработка детонатора для бомбы имплозивного типа, производство некоторых компонентов ядерного оружия из заменяющих материалов, а также интегрировать конструкцию боеголовки в иранскую систему баллистических ракет «Шахаб-3». Пока AMAD оставался без расщепляющегося материала, тогда Иран еще не производил оружейный уран или плутоний для ядра бомбы. 

К началу 2000-х близилось к завершению строительство двух ключевых подпольных объектов: центра по обогащению урана в Натанзе (израильская цель № 1), рассчитанного на размещение тысяч центрифуг, и завода по производству тяжелой воды рядом с реактором мощностью 40 МВт недалеко от Арака. Эти объекты, которые, повторю, держались в большой тайне от МАГАТЭ, предназначались якобы для гражданских целей — как декларировала официальная власть, — обладали потенциалом для создания оружия. 

Комплекс в Натанзе мог бы привести к получению высокообогащенного урана для бомб, в то время как реактор в Араке был способен производить плутоний в виде отработанного топлива, а установка по производству тяжелой воды обеспечивала бы охлаждение реактора.

В августе 2002 года находящаяся в изгнании иранское оппозиционное сообщество «Национальный совет сопротивления Ирана» (NCRI), через своих и частично израильских агентов обнародовало информацию о существовании Натанза и Арака. Спутниковые снимки вскоре подтвердили строительство в этих местах. Информация о том, что Иран тайно построил крупные ядерные объекты, не раскрывая их МАГАТЭ, вызвала международный скандал. 

В 2004 и 2005 годах МАГАТЭ обнаружило несоответствия и упущения в заявлениях Ирана, таких как эксперименты по выделению плутония и усовершенствованные конструкции центрифуг P-2, о которых Иран не сообщил. Приостановка обогащения урана оказалась, по сути, пустой формальностью, Иран едва ли останавливал свою ядерную деятельность. В июне 2004 года Совет директоров МАГАТЭ раскритиковал Тегеран в недостаточном сотрудничестве, а в сентябре 2005 года Комиссия установила, что Иран не соблюдает свои обещания.

Тегеран отреагировал прекращением выполнения Дополнительного протокола и возобновлением работ по обогащению урана. В апреле 2006-го президент Махмуд Ахмадинежад объявляет, что Иран, используя каскад из 164 центрифуг в Натанзе, обогатил уран до 3,5% по U-235, низкообогащенному урану, пригодному для использования в качестве ядерного топлива, что давало Тегерану официальный билет в клуб разработчиков ядерного топливного цикла. Международное сообщество реагирует на это резко отрицательно. В июле 2006 года Совет Безопасности ООН принял резолюцию 1696 в соответствии с главой VII, требующую от Ирана приостановить всю деятельность, связанную с обогащением урана, или его ждут жесткие санкции.

Иран плюет на это требование, и Совет Безопасности в период с 2006 по 2010 год принимает серию жестких мер. Резолюция 1737, принятая в декабре 2006-го, ввела санкции против чувствительных ядерных и ракетных программ и запретила торговлю с Ираном, связанную с ядерной деятельностью (последующие резолюции: 1747, 1803 и 1929 расширили санкции, включив в них эмбарго на поставки оружия, замораживание активов ключевых физических и юридических лиц, а также ограничения на финансовые операции).

Эти меры поддержали США, Россия, Китаем и ЕС в попытке заставить Иран прекратить обогащение урана. Параллельно США и ЕС ввели свои собственные жесткие санкции — американские законы предусматривали наказание за инвестиции Ирана в нефть и газ (например, Закон о санкциях в отношении Ирана от 1996 года).

Важное событие имело место в сентябре 2009 года, когда западные спецслужбы разоблачили еще один секретный иранский объект. Тогдашний президент США Обама, в компании с Саркози и премьером Брауном, обнародовал информацию о заводе по обогащению топлива в Фордо (израильская цель № 2), подземном объекте по обогащению, который строится глубоко в горах недалеко от Кума. 

Иран не представил МАГАТЭ информацию о Фордо, нарушив свое обязательство по гарантиям сообщать о новых объектах еще на стадии планирования. Секретное строительство Фордо и укрепленное местоположение уже не оставляли сомнений в том, что Иран стремится к созданию собственной ядерной бомбы. Раскрытие Фордо подтолкнуло США еще больше ужесточить санкций, в дело пустили не только официальные санкционные меры, но и подключили обитателей Darknet’а — хакеров. 

В ход была запущена тяжелая артиллерия — Stuxnet, сетевой червь, поражающий компьютеры под управлением операционной системы Windows, известный своим умением перехватывать и модифицировать информационный поток между программируемыми логическими контроллерами марки Simatic S7 и рабочими станциями SCADA-системы Simatic WinCC фирмы Siemens (мы помним, что Siemens участвовала в иранской ядерной программе).

«Летальное оружие» Stuxnet

Судя по всему, нельзя исключать, что Stuxnet был разработан спецслужбами Израиля специально для ядерного проекта Ирана. Американские журналисты-расследователи Стивен Черри и Ральф Лангнер, долго занимавшиеся этим вопросом, установили, что Stuxnet заразил PLCS — в сентябре 2010 года они публично выдвинули предположение, что червь был израильского происхождения и его задача заключалась в обвале иранской ядерной логистики*. Другой американский политический журналист Дэвид Сангер в книге «Противостоять и скрывать» утверждает, что Stuxnet был частью антииранской операции «Олимпийские игры», разработанной Вашингтоном.

Раскол внутри правящего клана

В 2013 году новоизбранный президент Ирана Хасан Рухани, центристский священнослужитель и бывший участник переговоров по ядерной программе, выступил за отмену санкций дипломатическим путем. Тогда верховный лидер Хаменеи с осторожностью, но все же поддержал его кандидатуру. 

Рухани — доктор философии в области права, полиглот, владеющий, среди прочих языков, русским, принадлежит к умеренной ветви шиизма и тесно связан с иранским бизнесом, всеми путями стремящимся наладить отношения с западным миром. Известно, что Рухани критически относится к нынешнему иранскому духовному лидеру, считая его политику малоэффективной и даже вредной для экономического развития страны.

Воздерживаясь от масштабной конфронтации с Хаменеи, Рухани опирается на полтора десятка своих единомышленников, с которыми он вполне открыто, без цензуры обсуждает будущее Ирана и возможность перезагрузки отношений с Западом и тем же Израилем. Сейчас деятельность этого круга иранских политиков активизируется. 

В период президентства Рухани Обама, санкционировавший секретные переговоры с иранскими официальными лицами в Омане в 2012 году, склонялся к дипломатическому решению проблемы. Многосторонние переговоры возобновились в октябре 2013 года между Ираном и группой 5+1. К концу ноября они достигли Совместного плана действий (СПД), временного соглашения, которое заморозило ключевые элементы ядерной программы Ирана в обмен на ограниченное смягчение санкций.
 
Иран прекратил обогащение выше 5% по U-235, нейтрализовал свои 20% запасов путем разбавления и конверсии, приостановил установку центрифуг и согласился не заправлять топливом и не эксплуатировать тяжеловодный реактор в Араке. Взамен он получил доступ к своим замороженным активам ($4,2 млрд) и ограниченные льготы в торговле нефтехимической продукцией и драгоценными металлами. 

Моссад: миссия выполнима

В 2018 году Моссад похищает ядерные секреты Ирана (тайник с документами о программе создания оружия) с охраняемого склада в районе Туркузабад в Тегеране. Согласно сообщениям, агенты прибыли в полночь на грузовике с полуприцепом, вскрыли десятки сейфов с помощью «мощных фонарей» и вынесли «50 000 страниц и 160 компакт-дисков с записями, видеозаписями и конкретными разработками» — вполне сюжет для голливудского боевика с Джейсоном Стэйтемом. 

Как писали тогда израильские СМИ, документы и досье, которыми Моссад поделился с Соединенными Штатами, удостоверяли, что проект AMAD направлен на разработку именно ядерного оружия и что Иран не прекратил работу в этом направлении, хотя утверждал обратное. 

Что и повлияло на решение Трампа в его первый срок вывести США из СВПД и вновь ввести санкции против Ирана. Стало быть, в 2018-ом Америка выходит из СВПД, а Трамп рассказывает, что «суть сделки с Ираном была гигантской фикцией: кровожадный режим стремился не только к мирной ядерной энергетической программе». Но уже в феврале 2019-го МАГАТЭ подтвердило, что Иран соблюдает международный совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) от 2015 года. 

Однако 8 мая 2019 года Иран объявляет, что приостанавливает выполнение некоторых частей СВПД, пригрозив дальнейшими действиями через шестьдесят дней, если он не получит защиту от Международного сообщества. Санкции США. В июле того же года МАГАТЭ подтверждает, что Иран нарушил как лимит запасов обогащенного урана в 300 кг, так и лимит переработки в 3,67%.

В начале ноября 2019 года глава иранской ядерной компании Али Акбар Салехи объявил, что Иран будет обогащать уран до 5% на заводе в Фордо, добавив, что у страны есть возможность при необходимости обогатить уран до 20%. Тогда же Бехруз Камальванди, представитель Организации по атомной энергии Ирана, сказал, что Иран, если потребуется, может обогатить уран до 60%. 

Важное событие произошло 3 января 2020 года: по приказу Трампа США убили командующего иранскими силами «Кудс» генерала Касема Сулеймани, на что Тегеран ответил ракетными ударами по американским базам. Два дня спустя правительство Ирана заявило, что больше не будет соблюдать какие-либо ограничения СВПД в отношении мощностей по обогащению урана, уровней или размера запасов. 

Момент Х: убийство «ядерного мозга»

Это был своего рода момент Х: для фундаменталистского крыла, возглавляемого Хаменеи, убийство Сулеймани стало железобетонным аргументом в пользу того, что отныне Иран может чувствовать себя полностью свободным от всех обязательств по сдерживанию своей ядерной программы. Враг убивает лучших сынов Исламской Республики, и мы ответим ему тем же. С «большим сатаной» больше не может быть никаких переговоров. 

В марте 2020 года МАГАТЭ заявляет, что Иран почти утроил свои запасы обогащенного урана за год с небольшим. В июле 2020-го в Иране происходит несколько взрывов, один из них повредил обогатительный завод в Натанзе; в сентябре МАГАТЭ сообщило, что Иран накопил в десять раз больше обогащенного урана, чем разрешено СВПД. В ноябре 2020 года в Тегеране был убит физик Мохсен Фахризаде. 

На протяжении многих десятилетий считалось, что Фахризаде был мозгом, стоявшим за тайной ядерной программой Ирана. Американские СМИ писали, что убийство ученого осуществил Моссад, а Майкл Малрой, экс-заместитель министра обороны США по Ближнему Востоку (и по совместительству один из руководителей тайных военных операций ЦРУ), заметил, что смерть Фахиризаде была настоящим «ударом по ядерной программе Ирана, [ученый] также был старшим офицером в Корпусе стражей исламской революции». 

Малрой — колоритная фигура в ястребином истеблишменте США. Последователь философии стоицизма, автор эссе «Современный стоицизм: Дело короля-философа», с явной отсылкой к Марку Аврелию, Малрой выступает за возвращение преподавания этики добродетели в школе и обучение детей принципам стоического духа, что, по его мнению, поможет объединить раскалывающееся на части американское общество и вернуть доверие американцев друг другу. 

Об этом стоике стоит знать еще и то, что он — автор концепции «Нерегуляроной войны» (Irregular Warfare), которая станет частью оборонной программы США. «Нерегулярная война» — это винегрет из методов ЦРУ и армии, включающие самые умалчиваемые из них, такие, как саботаж, подрывная деятельность, информационные операции, убийства и т. п. — убедительно описанные в серии романов Роберта Ладлэма о спецагенте Борне — словом, все, что идет на пользу Америке и ослабляет позиции ее противников. 

Закончим этот краткий обзор следующим: в январе 2025 года израильская разведка докладывала, что Иран разрабатывает ракетные технологии большой дальности под патронажем КСИР, некоторые из них опирались на северокорейские образцы. По данным Национального совета сопротивления Ирана (NCRI), эти ракеты, такие как Ghaem-100 и Simorgh, могут нести ядерные боеголовки и достигать целей на расстоянии до 3000 км, включая и районы Европы. 

Good Fella Trump

В марте 2025-го Трамп направляет Ирану письмо с предложением возобновить переговоры, на что Хаменеи тут же отреагировал так: «некоторые агрессивные правительства настаивают на переговорах не для решения проблем, а для того, чтобы навязать свои собственные желания». Однако месяц спустя, вероятно, под давлением более адекватных представителей власти, Иран решает начать переговоры с США о заключении соглашения по своей ядерной программе. 12 апреля обе страны проводят свою первую встречу в Омане, за которой последовала вторая встреча 19 апреля в Италии.

16 мая Трамп направляет Ирану свое очередное предложение, сообщая, что Тегеран должен действовать быстро, «иначе произойдут плохие вещи». На следующий день Хаменеи осудил Трампа, заявив, что он солгал о желании мира и что он не стоит того, чтобы на него реагировать, назвав требования США «возмутительной чепухой». При этом духовный лидер не забыл прочитать свою главную мантру о том, что Израиль является «раковой опухолью, которую необходимо вырвать с корнем».

В самом конце мая 2025 года МАГАТЭ сообщило, что Иран резко увеличил свои запасы урана, обогащенного до чистоты 60%, чуть ниже оружейной, достигнув более 408 кг, что почти на 50% больше, чем в феврале. Агентство предупреждало, что этого количества достаточно для создания нескольких видов ядерного оружия в случае дальнейшего обогащения. 

В июне 2025 года NCRI заявил, что Иран разрабатывает ядерное оружие в рамках новой программы под названием план «Кавир», который, по сообщениям иранских и западных источников, представлял собой центральный элемент ядерной деятельности Ирана. 

Штаб-квартира программы находится в Организации оборонных инноваций и исследований (SPEND) в Тегеране, и, как утверждается, в рамках этой программы имеется множество секретных объектов по всему Ирану, таких, как полигоны в Шахруде и провинции Семнан, исследовательский полигон Иванаки, подземные комплексы в Сорхе-Хесаре и полигон для испытания взрывчатых веществ в Парчине. Разведка также указывала на возобновление активности на полигоне в Санджариане, где инженеры работают над генераторами ударных волн, необходимых для одновременного подрыва ядерного оружия.

10 июня Трамп озвучивает мысль о том, что Иран становится «гораздо более агрессивным» на переговорах, и сразу после этих слов, на следующий день, Иран стал угрожать американским базам на Ближнем Востоке (которых там добрый десяток только основных), а министр обороны Азиз Насирзаде подытожил: «если нам будет навязан конфликт <...> все американские базы находятся в пределах нашей досягаемости, и мы будем смело их атаковать».

США спешно эвакуирует свое посольство в Ираке; хуситы, проиранские прокси, угрожают напасть на США в случае нанесения удара по Ирану; американский министр обороны Хегсет сообщает Конгрессу, что Иран готовится к ядерному прорыву.

Иран и Израиль: психополитическое сравнение 

Даже этот очень краткий обзор иранской ядерной истории не оставляет сомнений: с конца 1950-х (с небольшим перерывом после революции) Иран, словно Терминатор, двигается к созданию своей атомной бомбы, и никакие договоренности его не собьют с этого пути. Однако, справедливости ради — в нашем случае, с психополитической точки зрения — следует иметь в виду, что цель обладать этим оружием — не только в уничтожении «сионистского образования», о чем постоянно декларирую аятоллы, но и в немалой степени усилении своего статуса в мире. 

Иран — региональная держава, шиитская теократия, которая внутри исламского мира занимает особое положение. Если простыми словами: у Ирана, как у и Израиля, на всем ближнем Востоке нет дружественных стран. 

Страны суннитского ислама, вроде Саудовской Аравии или Катара, для него — противники, причем не меньшие, если не большие, чем Израиль, стоящие значительно ближе к нему в культурном отношении, и поэтому противники более реальные. Близкий в культурном отношении сосед значительно опаснее культурно далекого врага.
 
Тут возникает психополитический парадокс: с одной стороны, шиитский Иран уже многие десятилетия официально провозгласил своими главными врагами США и Израиль («большого и малого сатану»), и очевидно, что эта доктрина прежде всего продается на внутреннем рынке. Население должно четко понимать, против кого героическая власть аятолл, вооружившись духовными скрепами ислама — при этом Коран нигде не призывает к воинственной непримиримости к чужой религии, к иудаизму тем более — ведет свою мужественную борьбу против неверных.

К слову, известные ссылки на суры 9 и 47 Корана, где вроде бы содержатся призывы к насилию, неверно читаются теми, кто хочет такое насилие оправдать священной книгой. Так, часто цитируемая фраза «Когда вы встречаетесь с неверными [в бою], то рубите им головы. Когда же вы разобьете их совсем, то крепите оковы [пленных] [Аллах] никогда не даст сгинуть понапрасну деяниям тех, кто погиб на пути Аллаха» (47:3) относится к конкретному историческому событию. Речь идет о битвы при Бадре, когда имело место первое столкновение мусульман с язычниками. Этот аят наставляет мусульманские войска в условиях войны и никак не относятся к мирному времени.

С другой стороны, у Ирана и Израиля, повторю, есть как минимум одна общая черта: оба эти государства — одиночки, стоящие вне культурного контекста во всем регионе. Возникновение еврейского государства в 1948 году было вне сомнений культурным шоком, вне зависимости, насколько исторически оправданным. 

Говоря психополитически, провозглашение Израиля внутри арабского мира внесло в политику ту же по масштабу турбулентность, которую внес шиизм в религию ислама. Если Израиль расколол политический мир Ближнего Востока, volens-nolens заставив большую его часть повернуться в сторону западной цивилизации, восприняв это как вызов всей системе, то шиизм внес раскол в исламское self-fashioning, отказавшись от халифа как фигуры высшей духовной власти и противопоставив ему имама. Внутри ислама этот раскол настолько же глобален, как разделение христианской церкви на католичество и протестантизм. 

«... выражалась ярость Иеговы, направленная против „земли“»

Итак, в ночь на 13 июне Израиль бомбит Иран. Если словами доисламского поэта Тааббаты Шаррана, описывающего свою встречу с оборотнем в пустыне: «и тут во мраке ночи блеснул мой йеменский клинок».

С учетом всего сказанного выше, возникает вопрос: почему именно сейчас? Что помешало Израилю предпринять подобную операцию год, два, пять или десять лет назад?

Причин тому несколько, как принято говорить, среди них есть объективные и субъективные, и сегодня они все сошлись в едином пучке. 

Во-первых, согласно данным израильской разведки, Иран и впрямь приблизился к обогащению урана до критического уровня, что, учитывая контекст, представляет реальную угрозу еврейскому государству.

Согласно доктрине Менахема Бегина, «Израиль не должен допустить разработки вражеской страной потенциала для его уничтожения» (о чем неоднократно напоминал Арье Наор, близкий помощник Бегина и секретарь его первого правительства). Говоря о том, какой наиболее ощутимый след оставил после Бегин, он сказал, что в эпоху его руководства израильские ВВС разбомбили в 1981 году иракский атомный реактор.

Во-вторых, пала власть Асада в Сирии, при всем различии политической и религиозной системы Ирана и Сирии, у Ирана и его прокси отпал один из основных путей поставки оружия и прочей возможной поддержки в случае войны между Израилем и Ираном (когда Асад пал, Хаменеи обвинил в этом США и Израиль). 

Сирия, по признанию Хаменеи, была союзником Тегерана и частью «Оси сопротивления». «Нет сомнений в том, что произошедшее в Сирии является продуктом совместного американо-сионистского плана». Хаменеи далее заявил, что Вашингтон и Иерусалим являются «главными заговорщиками» в свержении сирийского президента. И еще от духовного лидера: «страна, соседствующая с Сирией, сыграла очевидную роль» в свержении сирийского президента, явно намекая на Турцию, которая поддерживала часть ополченцев, участвовавших в наступлении повстанцев. Так или иначе, Асад свергнут, и у Израиля отпадает серьезная угроза с севера. 

В-третьих, в результате нападения Хамас на Израиль 7 октября 2023 года в руины превращается не только сам сектор Газы — для этого Хамас всегда использует мирное население (дома, гражданские учреждения, школы, госпитали...) в качестве защитного щита, — но и иранские меченосцы — «Хезболла», располагавшаяся на юге Ливана. 

De facto в Ливане было установлено двоевластие; «Хезболла» только формально (и то с оговорками) подчинялась ливанскому правительству, тем более полиции и силам безопасности. Шейх Хасан Насралла, руководивший группировкой, был иранским губернатором в южном Ливане, его основная геополитическая задача заключалась в ослаблении северной израильской границы. 

Война против Хамас рушит структуру «Хезболлы», побочный эффект 7 октября оказывается фатальным для всей группировки. Знаменитый «День пейджеров» 17 октября 2024 года, когда пятьсот членов «Хезболлы» в одночасье лишились зрения, сотни других получили тяжелые увечья, в общей сложности ранения получили до четырех тысяч боевиков, показал уровень израильских диверсионных технологий. Это был не только военный, но и политический нокаут.

Провал израильских спецслужб 7 октября и все последующие события в Газе и на юге Ливана радикально поменяли израильскую психополитическую концепцию войны. Произошло то, что бывший глава комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне Цви Хаузер назвал «определенной мерой неизвестности», то есть, когда государство, в данном случае Израиль, должен действовать решительно, атаковать врага первым, даже если результат этих действий не всегда гарантирован. 

Многие десятилетия, с первой ливанской войны 1982-го года, в которую ЦАХАЛ вступил с целью уничтожения военных баз ООП, тогда же был взят Бейрут, Израиль, по выражению Хаузера, пребывал в состоянии «концептуальной кастрации», ставшей результатом трагических событий в лагерях беженцев Сабра и Шатила. 

Израильское командование использовало отряды христиан-фалангистов — ассасинов — для «зачистки террористов» в этих самых лагерях. Идея была в том, чтобы погибло меньше своих. Эти ассасины тогда с жестокостью варваров Атиллы убили большое количество людей, далеко не все из которых были террористами. Тогдашний министр обороны Ариэль Шарон, главный вдохновитель этой операции, по результатам расследования комиссии Кохана, лишился своего поста.

Именно с этих пор Израиль старался всеми силами избегать «лобовой» войны, приняв в качестве modus operandi математически просчитанные, точечные удары по жизненно важным центрам противника. 

Реконцептуализация войны

Сегодня власти, и Нетаньяху в первую очередь, который долгие годы поддерживал именно такой, «математический» modus решения проблем, меняют свои взгляды, внося серьезные коррективы в психополитику управления государством. И в этой новой парадигме Иран не может иметь ядерное оружие не только потому, что он обязательно его применит, а по той причине, что наличие такого оружия у Ирана лишает Израиль условия превентивности. Как раз это и имел в виду начальник генштаба Эяль Замир, объясняя, что Тегеран охватил Израиль «кольцом огня через сеть прокси-групп и ракет <...> [поэтому Израиль должен] «действовать на упреждение, чтобы устранить экзистенциальную угрозу». 

В-четвертых, переговоры Ирана и США сегодня в тупике. Трамп, приложивший немало усилий, оказался в проигрышном положении. При этом ситуация осложняется и его покамест проигрышем на «российско-украинском» фронте. Несмотря на свои заверения закончить войну за двадцать четыре часа (пусть это и была фигура речи), война идет полным ходом, и никаких достижений у него в этом поле нет. 

Ультиматум Трампа

Таковым получился международный расклад на 12 июня. По словам одного высокопоставленного чиновника, европейские официальные лица тогда же провели переговоры с министром иностранных дел Арагчи, но Белый дом не ожидал существенного прогресса в результате этих переговоров. «Трамп знал, что прорыва не будет, и именно поэтому Пентагон разрабатывал план», пояснял чиновник. 

Кроме того — это дата окончания ультиматума Трампа Ирану, ровно два месяца назад американский президент предупредил: в течение двух месяцев Иран должен пойти на переговоры своей программы, либо он столкнется с военной эскалацией. В тот же день, 12 апреля, в Омане стартовали переговоры между спецпосланником США Стивом Уиткоффом и иранским министром иностранных дел Арагчи. 

До того, 5-го июня, МАГАТЭ подтверждает, что Иран накопил примерно 400 кг урана, обогащенного до 60% — этого, по оценкам специалистов, вполне достаточно для конвертации урана в его отнюдь немирную форму. Трамп официально признал провал переговоров.

12-го июня Совет управляющих МАГАТЭ, один из двух директивных органов этой организации, говорит, что Иран не пускает на свои ядерные объекты (что является нарушением Договора о нераспространении), и одним — или основным — из таких объектов является секретный комплекс в Фордо.

Сложность этого комплекса заключается в том, что по данным разведки он располагается на глубине 80-100 метров под землей, как бы в горе, и оснащен системой туннелей. По официальной версии такое расположение было необходимо, чтобы, в случае аварии, защитить население от радиоактивных выбросов. На деле же единственный смысл этой глубины — защитить сам объект от посторонних глаз.

12 июня, истек ультиматум Трампа, начало израильских бомбардировок Ирана. И далее происходит нечто интересное и одновременно банальное — Трамп и Нетаньяху разыгрывают хорошего и плохого копа. Нетаньяху — плохой, Трамп — хороший; пока первый бомбит по иранским ракетным установкам и центрифугам, последний не перестает предлагать сдаться и пойти на переговоры, которые он предлагал ранее.

Тот, кто знаком с биографией нынешнего американского президента, знает: он не любит проигрывать. Трамп сам об этом заявлял бесчисленное количество раз. Его теория (и практика) сделки, разработанная им еще в бытность нью-йоркского застройщика и детально, в том числе, психологически, описанная в его известной книге заключается в том, что вокруг твоего визави — или противника, как в данном случае — необходимо выстроить такую сетку условий и предложений, чтобы ему было некуда отступать. 

Сделка — это в последнюю очередь подписание документа о купле-продаже; прежде всего — это ловушка, из которой невозможно выйти, так или иначе не приняв его, Трампа, предложения. В известном смысле Трамп-«сделочник» — это такой американский Порфирий Петрович, обладающий проникающей интуицией и хорошим знанием противника. 

Словно персонаж романа Достоевского, который, по выражению Михаила Бахтина, проникал «в незавершенную и нерешенную душу Раскольникова», Трамп проник в политический animus Хаменеи и его друзей, создав вместе с Нетаньяху условия, при которых духовный лидер вынужден либо пойти с ним на сделку, либо себя разоблачить. 

Порфирий Петрович встречался с Раскольниковым три раза, США и Иран — провели пять раундов переговоров. Вскоре после начала операции «Народ как лев», Арагчи несколько раз поговорил по телефону с Уиткоффом и пообещал, что Тегеран вернется к переговорам о ядерной сделке, если Израиль прекратит атаки. Но момент был упущен, Трамп ответил, что «не в настроении говорить с иранцами», хороший коп стал хуже плохого. Что означает: Хаменеи больше не может выдвигать никаких условий, только «БЕЗОГОВОРОЧНАЯ КАПИТУЛЯЦИЯ» — написал Трамп капслоком у себя в соцсети.

GBU-57 

Чтобы это требование не звучало голословным, в ночь на 22 июня американские ВВС нанесли бомбовые удары по комплексу Фордо. К месту полетели не обычные истребители, а бомбардировщики B-2 Spirit — единственные, способные нести на борту бомбу GBU-57. Ее вес 13.5 тонн, это корректируемая антибункерная бомба, которая на сегодняшний день находится только у армии США. Специфика GBU-57 состоит в том, что она сначала проникает на требуемую глубину и только потом взрывается.

Ведутся споры относительно пробивной силы этой бомбы. Американские ВВС заявляли, что GBU-57 может проникать на расстояние до 60 м в неустановленном материале, прежде чем взорваться. В целом многие аналитики сходятся на том, что бомба способна проникать на глубину до 18 м в армированный железобетон.

После применения GBU-57 в Иране, Трамп выступил с обращением к нации: «сегодня вечером я могу сообщить миру, что удары были ошеломляющим военным успехом. Ключевые объекты Ирана по обогащению урана были полностью и окончательно уничтожены». На своей странице в Truth Social он написал: «мы завершили нашу очень успешную атаку на три ядерных объекта в Иране, включая Фордо, Натанз и Исфахан. Все самолеты сейчас находятся за пределами воздушного пространства Ирана. Полный комплект БОМБ был сброшен на основной объект, Фордо. ТЕПЕРЬ НАСТАЛО ВРЕМЯ ДЛЯ МИРА! <...> Фордо больше нет».

После последнего отказа Хаменеи пойти на сделку, Трамп — на тот момент еще хороший коп — как бы взял две недели на раздумье, но это был психологический маневр. Решение об ударе GBU-57 было принято и согласовано с Нетаньяху гораздо раньше, вероятно, еще на встрече обоих лидеров в Белом доме, где они на публике разыграли несогласие друг с другом по этому вопросу. 

После того, как Израиль начал наносить удары по Ирану, многие люди из ближнего круга Трампа частным образом предостерегли президента от наземной операции, в том числе вице-президент Вэнс, ветеран войны в Ираке и радикальный скептик сухопутного вмешательства США за рубежом. Когда стало ясно, что Трамп приближается к реализации плана нанесения удара по Ирану, Вэнс и остальные его советники согласились.

Почему США вступили в войну?

Надо думать, что одна из основных причин вступления США в войну, за вычетом личных амбиций Трампа — отсутствие у Израиля возможности достать подземный ядерный комплекс в Фордо. До того рассматривались разные варианты, в том числе отключения Фордо от электроснабжения, но это было бы связано с очень высокими рисками для израильской диверсионной группы.

Хегсет описал операцию как «предполагавшую дезориентацию противника и высочайшую оперативную безопасность», заявив, что «месяцы и недели» подготовки позволили США нанести удар так, как нужно. 

Накануне, в оперативном центре (situation room) вместе с Трампом и Вэнсом собралась команда из самых посвященных, все ее члены были введены в курс дела за несколько дней до этого: Хегсет, Габбард, Уиткофф, госсекретарь Рубио, глава Объединенного комитета начальников штабов Кейн, глава аппарата Белого дома Сьюзи Уайлс, советник Трампа Уоррингтон, директор ЦРУ Рэтклифф и Джеймс Блэр, заместитель главы администрации Трампа по законодательным вопросам. Если верить Хегсету, Трамп принял решение «за несколько минут до того, как бомбы были сброшены» в субботу вечером. 

Последствия

С точностью спрогнозировать развитие событий, как внутри самого Ирана, так и снаружи, довольно сложно (слишком много неизвестных и составляющих), но очевидно одно — теократическая власть аятолл переживает самый турбулентный период за все сорок пять лет своего правления. 

Хаменеи стар, и он не может не понимать, что реальная угроза потери власти на столь опасном повороте, когда две мощные армии объединили усилия для его свержения (несмотря на официальные уверения, что это не так), существует. 

Отсутствие политической оппозиции, по крайней мере, четко выраженной в конкретной партии или силе, отнюдь не является аргументом в пользу незыблемости его власти. Такие люди, как Рухани, если даже забыть о шахском наследнике, который обратился к соотечественникам выйти на улицы, назвав Хаменеи «трусливой крысой, бросившей свой народ», скептически относящийся к текущему курсу, вполне могли бы взять власть, объявив о начале «перестройке», что скорее всего с энтузиазмом бы встретили две трети населения страны. Но существует, конечно, и неприятный сценарий, учитывая, что пока в Иране нет и вряд ли будут иностранные войска, при котором падение аятолл и аморфность иных политических сил ввергает страну в хаос.

Другой вариант развития событий: Хаменеи, доверившись своему инстинкту самосохранения, выйдет на переговоры, предварительно объявив народу о «практически полном разгроме сионистского образования» и «славной победе над обоими сатанами», украсив свою речь парой сочных метафор из Руми. При этом нельзя сказать, что духовный лидер шиитов лишен проблем внутри своего военно-политического клана. 

Можно легко представить, что, учитывая эсхатологическую картину мира, в которой пребывают эта (условно) дюжина человек — высшая иранская теократия — Хаменеи, даже если он и обсуждает какой-то вариант капитуляции, то наверняка встречает сильное сопротивление со стороны тех, кто требует идти до конца. Отчасти, возможно, из-за искренней веры в свое предназначение дождаться возвращения Махди и установить правление «истинного ислама», отчасти из-за карьерных соображений и желания доказать боссу свою «духовную стойкость», эти люди будут подталкивать его к иранскому Перл-Харбору — к атакам на американские военные базы в регионе**.

Еще одна важная фишка в этой игре — Ормузский пролив (от арабского maḍīq hurmuz), пролив между странами Персидского и Оманского залива, который обеспечивает единственный морской проход из Персидского залива в открытый океан. Это важнейший стратегический узел, через который проходит треть мирового объема сжиженного природного газа и почти 25% всего мирового потребления нефти, доставляемая в том числе и ближайшему экономическому партнеру Ирана — Китаю.

22 июня Парламент Ирана одобрил закрытие Ормузского пролива, понятно, после бомбардировок Фордо, о чем сообщил член Комитета по национальной безопасности Исмаил Косари. Но, по словам Косари, «окончательное решение по этому вопросу принимает Высший совет национальной безопасности», читай — Хаменеи. Круг замкнулся: США—Израиль—Иран—Китай—(Россия)—США. А это уже далеко не региональная проблема, и в этом скорее плюсы, чем минусы. 

Рубио тут же обращается с просьбой к Китаю «повлиять на решение Ирана» по проливу. Понятно, для американцев повышение цен на нефть — скверный подарок, однако здесь дело не только в них. 

Напомню, что в конце марта 2021 года Иран и Китай заключили соглашение о «Всеобъемлющем стратегическом партнерстве» на 25 лет, подписанное в июне министрами иностранных дел. По этому соглашению, Китай должен инвестировать $400 млрд в иранскую экономику в обмен — sic! — на стабильные поставки нефти со значительными скидками из Ирана. Это, как говорит Трамп, helluva deal (невероятная сделка). 

Соглашение предусматривает выделение до $280 млрд на разработку иранской нефти, газовый и нефтехимический секторы и еще $120 млрд инвестиций в модернизацию транспортной и производственной инфраструктуры Ирана. По условиям сделки, Китай покупает любую иранскую нефть, газ и нефтехимическую продукцию с минимальной гарантированной скидкой в размере 12% к средней цене сопоставимых продуктов за шесть месяцев, плюс еще 6-8% к этому показателю за риски. 

Кроме того, соглашение предусматривает размещение сотрудников китайских спецслужб для «безопасности на местах в Иране для защиты китайских проектов», а также «для защиты возможного транзита нефти, газа, поставки нефтепродуктов из Ирана в Китай, где это необходимо» (позже, после встречи Си Цзиньпина с тогдашним президентом Ирана Рухани, сообщения об особых скидках для Китая были опровергнуты). 

Тогда же официальный споуксмен правительства Ирана Али Рабиеи заявил, что «этот план доказывает провал политики США, направленной на изоляцию Ирана», он основан на взаимовыгодном подходе, который «предвещает долгосрочное сотрудничество». 

Игра в го

Так или иначе, соглашение между Ираном и Китаем оказалось прорывным не только для Ирана, вышедшего, пусть отчасти, из сорокалетней мышеловки, но и для Китая, стратегическая мысль которого, схожая с игрой Го — в Китае она традиционно называется 围棋 (wéi qí, «игра в окружение»), — где смысл в том, чтобы своими камнями оградить как можно большую территорию противника. Одним из ключевых понятий в этой игре является вэй дао («аромат, дыхание пути»), свободное поле, направление, куда игрок может двинуть свой камень. Чем больших таких вэй дао, тем лучше для игрока. 

Заключив соглашение с Ираном, Китай безусловно дал ему такие вэй дао, но при этом одновременно уменьшив их у других стран Залива, например, Саудовской Аравии, и «окружив» сам Иран как свою экономическую зону интересов. Но при этом именно этот проект с Ираном дал возможность Китаю как-то примирить эти две страны, брешь между которыми возникла сразу после исламской революции — отчасти из-за жесткой антиамериканской риторики новых иранских властей, — а полный развод произошел в 2016 году (триггером было нападение на саудовское посольство в Тегеране и консульство в Мешхеде). 

Примирение шиитской и суннитской страны под эгидой Поднебесной не было актом альтруизма. Оно четко соответствовало картине мира Си, чья задача — «окружить» как можно больше территорий, находящихся под влиянием и патронажем США. Игра Си в го — не с Ираном или какой бы то ни было другой сраной Ближнего Востока, а только с Америкой. 

Концепция Си о невмешательстве и множественности центров, с которыми Китай хочет «по-добрососедски» сотрудничать, с его точки зрения, прямо противоположна американскому видению мира, в том числе ближневосточного, где каждая страна должна занять место в определенном лагере и, присоединившись к американскому, будет следовать установленным США четким правилам игры.

Поэтому, выступив на внешнем поле в роли мудрого «Желтого императора», примирившего два исламских государства, Си открыл для себя еще один вэй дао — в сторону традиционного американского союзника.

Логично предположить: Китай будет оказывать огромное влияние на Тегеран, чтобы Ормузский пролив продолжал функционировать в рабочем режиме. Но игра стала еще более сложной после визита Арагчи в Москву, который прибыл туда по поручению Хаменеи, передавшего личное послание Путину (по сообщениям некоторых источников). В этом послании содержится настоятельная просьба выступить на иранской стороне и тем самым неизбежно пойти на конфронтацию с США и Израилем. 

Пойдет ли на это Путин? Учитывая нынешнее положение дел на украинском фронте и начавшиеся — пусть и хромые — переговоры с Украиной, едва ли. Вряд ли Хаменеи получит сейчас реальную поддержку России, и это опять же становится головной болью для Китая, поскольку, будучи загнанным в угол — пока это еще не так — Тегеран может пойти на блокировку пролива в качестве «последнего довода короля». 

Пока нам остается только наблюдать...

* Однако позже, в феврале 2011 года, на конференции TED, Лангнер заявил следующее: «я считаю, что в этом замешан Моссад, но ведущая сила – это не Израиль. За Stuxnet стоит кибер-сверхдержава, а таковая есть только одна, это Соединенные Штаты». Langner, R. (February 2011). Cracking Stuxnet, a 21st-century cyber weapon (video). TED. Archived from the original on 1 February 2014. Retrieved 4 January 2023.

Кевин Хоган, старший директор по безопасности Symantec, сообщалось, что большинство зараженных систем находилось в Иране (около 60%), что привело к предположению, что вирус, возможно, был намеренно нацелен на «дорогостоящую инфраструктуру» в Иране, включая атомную электростанцию в Бушере или ядерный объект в Натанзе. Woodward, P. (22.09. 2010). «Iran confirms Stuxnet found at Bushehr nuclear power plant». Warincontext.org. Archived from the original on 20 March 2019. Retrieved 28 September 2010.

** Агентство Axios со ссылкой на израильского чиновника сообщило 23 июня, что Иран выпустил шесть ракет по американским базам в Катаре. Вроде бы Иран запустил шесть ракет, из-за чего воздушное пространство Катара было временно закрыто.

Аркадий Недель