Посвящается подвигу советского народа!
Подвигу советского солдата!
«В течение 22-23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников…», - такая Директива № 1 Народного Комиссара Обороны СССР была отправлена в войска в 0:30 22 июня 1941-го года.
Но до большинства частей она так и НЕ ДОШЛА!
Накануне немецкие диверсанты (преимущественно из разведовательно-диверсионного полка «Бранденбург 800» /Lehrregiment "Brandenburg" z.b.V. 800/ вывели из строя более половины всех приграничных проводных линий связи СССР.
В Москве не могли даже и предположить, что связь с войсками на западной границе уже потеряна…
В первой половине ночи на участке 11-й заставы 86-го Августовского погранотряда войск НКВД СССР (штаб пограничного отряда располагался в городе Августове, районном центре Белостокской области Белорусской ССР, в 158 км северо-западнее от Белостока) было замечено два человека, переходивших границу. Услышав окрик «Стой! Кто идёт?», нарушители бросились на пограничников, но те успели открыть огонь. Тут же со стороны границы раздалась ответная очередь…
Во втором часу ночи на участке между 6-й и 7-й заставой на нашу территорию вторглась группа численностью около 15 человек, гитлеровцы с боем были отброшены обратно за линию границы.
Немецкие разведовательно-диверсионные группы начали массовый переход государственной границы Советского Союза с целью захвата шоссейных и железнодорожных мостов, предотвращения их взрыва и удержания до подхода основных соединений и частей наступающих войск вермахта…
В 2:30 на участке 6-й заставы через границу пытались проникнуть уже 18 немецких солдат. В коротком бою один солдат противника был убит, один – ранен, остальные отступили, отстреливаясь от пограничников. От пленного немца стало известно: «В 3ч 30 мин Германия нападёт на Советский союз».
Командующий погранвойсками НКВД СССР генерал-лейтенант Соколов Григорий Григорьевич отдал срочный приказ поднять заставы по тревоге, занять оборонительные сооружения и усилить охрану границы: все заставы были подняты «В ружьё!»…
Бессонной была эта ночь и для высшего командования Третьего рейха.
Для Адольфа Гитлера день 22 июня имел мистическое значение: именно в этот день Наполеон Бонапарт в 1812 году форсировал Неман и начал свой «Восточный поход», а 22 июня сорокового года Гитлер принял капитуляцию Франции.
Из дневника рейхсминистра пропаганды Германии Йозефа Геббельса: «Нападение на Россию начнётся в 3:30 ночи. Фюрер предпринимает небольшую прогулку на автомобиле. Выглядит совершенно переутомлённым. Он подготовил обращение к народу. Линия наступления протяжённостью в 3 тысячи километров. 160 укомплектованных дивизий. Самое крупное во всём мире сосредоточение войск. По мере того, как приближается час решения, фюрер всё более освобождается от давившего на него страшного бремени. Кажется, что с него спадает вся усталость...»
В точном соответствии с планом «Barbarossa» ещё до начала артобстрела немецкие бомбардировщики пересекли границу на высоте 6000 метров с приглушёнными двигателями. Их цели находились в глубине советской территории…
Первые бомбы упали на нашу землю в 3:15. Одновременно на всех участках границы начался массированный артобстрел позиций РККА. Пётр Павлович Котельников, которому шел тогда 13-й год, вспоминает: «В самые же первые минуты, я помню, раздался один взрыв, а потом другой, третий… стал слышен сильный такой как рёв… Крепость превратилась в море огня. Кругом всё горело и грохотало. В нашей казарме был пробит потолок, отвалился кусок стены, появились первые убитые и раненые. Прозвучала команда: «Тревога!» Кто остался жив, разобрали оружие и инструмент и стали спускаться вниз (со второго этажа). Я вслед за взрослыми бросился к оружию, но винтовки мне не дали. Тогда я с одним из красноармейцев кинулся тушить вещевой склад. Потом с бойцами перешел в подвалы казармы соседнего 333-го стрелкового полка. Там тоже были мои ровесники-музыканты, воспитанники других полков. Оружие нам не давали. Мы помогали раненым, носили им боеприпасы, еду, воду...»
В 3:30 плотный артиллерийский огонь вёлся на всём протяжении границы СССР. Бомбы падали на крупные города: Житомир, Киев, Севастополь…
Накануне вторжения немцев воздушная разведка подготовила подробные карты стратегических объектов: точными ударами бомбили узлы связи, железнодорожные станции, аэродромы, штабы и воинские части.
В южном городке Брест располагалась 22-я танковая дивизия 14-го мехкорпуса (около половины танков 4 армии РККА) – основная ударная сила. В 3:30 утра немецкая артиллерия нанесла массированный удар, тут же подключились бомбардировщики. В считанные минуты практически была уничтожена вся техника. Под развалинами зданий погибла большая часть личного состава, семьи военнослужащих. Из 12 тысяч бойцов в строю осталось около 4-х… Связь со всеми была нарушена: о катастрофе 22 тд не знали ни в штабе армии в Кобрине, ни в Москве.
С началом боевых действий на Генштаб обрушился шквал звонков… докладывали командующие западных округов:
- В 3:30 начальник штаба Западного Особого военного округа генерал-майор Климовских В. Е. сообщил о налёте люфтваффе на города Белоруссии;
- В 3:33 – звонок из Киевского Особого военного округа (генерал Пуркаев М. А.): «Немцы бомбят Львов, Киев, Житомир»;
- В 3:40 из Прибалтийского Особого военного округа (генерал Ф. И. Кузнецов) сообщили, что горят Каунас, Либава, Таллин…
Из воспоминаний Георгия Жукова:
«Нарком приказал мне звонить И. В. Сталину. Звоню. К телефону никто не подходит. Звоню непрерывно. Наконец слышу сонный голос дежурного генерала управления охраны. Прошу его позвать к телефону И. В. Сталина. Минуты через три к аппарату подошёл И. В. Сталин.
Я доложил обстановку и просил разрешения начать ответные боевые действия.
И. В. Сталин молчит. Слышу лишь его тяжёлое дыхание.
- Вы меня поняли? – опять молчание.
Наконец Сталин спросил:
- Где Нарком?
- Говорит по ВЧ с Киевским округом.
- Приезжайте в Кремль с Тимошенко. Скажите Поскребышеву, чтобы он вызвал всех членов Политбюро...»
Заседание Политбюро ЦК ВКП(б) началось в 4:30 и продолжалось более трёх часов. По свидетельству Жукова Сталин был бледен и сидел за столом, держа в руках набитую табаком трубку. Нарком Тимошенко и начальник Генштаба Жуков доложили обстановку.
Из воспоминаний Георгия Жукова:
«Сталин сказал:
- Надо срочно позвонить в германское посольство.
В посольстве ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения.
Принять посла было поручено В. М. Молотову.
Тем временем первый заместитель начальника Генерального штаба генерал Н. Ф. Ватутин передал, что сухопутные войска немцев после сильного артиллерийского огня на ряде участков северо-западного и западного направлений перешли в наступление...»
Ровно в 5:30 по Берлинскому времени рейхсминистр Геббельс зачитал в специальной передаче Великогерманского радио обращение Гитлера к немецкому народу.
В это же время солдатам восточного фронта передали обращение фюрера «Soldaten der Ostfront»:
«Немецкие солдаты!
Вы вступаете теперь в жестокую борьбу и на вас лежит тяжёлая ответственность, ибо судьба Европы, будущее Германского Рейха, нашего народа отныне только в ваших руках.
Да поможет вам в этой борьбе Господь Бог!..»
204-я моторизованная дивизия 11-го мехкорпуса РККА располагалась в районе Волковыска. К началу войны автомашинами была укомплектована всего на 15%, 54 лёгкими танками Т-26 и двумя тягачами на их базе.
В 5 утра личный состав был поднят по боевой тревоге, около 2000 красноармейцев из 12 тыс. не получили оружие и оставались в местах постоянной дислокации. Батальон связи корпуса из положенных 19 раций имел одну. Топографических карт районов БД не было вовсе (Штаб корпуса и дивизии топографических карт не имели, несмотря на неоднократные запросы в штаб 3-й Армии и штаб округа).
По приказу Штаба 3-й Армии 204 мд должна была в срочном порядке выдвинуться в район южнее Гродно. Но из-за отсутствия транспорта мотострелковые полки передвигались пешком. Комдив Пиров А. М. приказал конфисковать все машины на улицах города, в том числе служебный автомобиль секретаря райкома партии, который был уже загружен вещами и готов к эвакуации…
Первый эшелон полков перебрасывался автомашинами, остальные комбинированным маршем. Артиллерийский полк выступил только с одним дивизионом, остальные не имели материальной части. В район боёв дивизия вышла с большим опозданием…
Подобная ситуация была на многих участках западного фронта.
Командующему ВВС ЗапОВО генерал-майору авиации Ивану Ивановичу Копецу Директива Наркома обороны о возможном нападении Германии стала известна ещё в 0:30 22 июня.
Перед генералом ставилась задача до рассвета рассредоточить всю авиацию и тщательно её замаскировать. Рассредоточить ночью? Копец знал, что из 900 самолётов ночью у него могли летать только 242 экипажа, 224 самолёта неисправны, у остальных экипажей нет вообще…
В 03:00 утра аэродромы были внезапно атакованы германской авиацией. Высотные бомбардировщики He-111 нанесли массированный удар кассетными бомбами по выстроенным крыло к крылу самолётам. На стоянках были уничтожены сотни истребителей. Второй удар нанесли пикировщики Ju-87 и Ju-88 совместно с тяжёлыми истребителями Me-110.
Аэродромы, расположенные вблизи границы, к середине дня были захвачены наступающими наземными войсками противника. Сотни советских самолётов были уничтожены в первые часы войны на земле. Они не успели подняться в небо, фанерные фюзеляжи вспыхивали как спички.
Но некоторые лётчики всё же поднимали свои машины и сражались отчаянно. Позже подсчитали, что в первый день войны советские пилоты совершили 19 таранов. Восемь из них – над Белоруссией.
В утреннем небе над Брестом 22 июня 1941 года вступил в неравный бой с врагом лейтенант Пётр Рябцев. На глазах у жителей города и защитников крепости командир звена истребительного авиаполка лейтенант Петр Рябцев с тремя лётчиками на самолетах И-153 вступили в воздушный бой с 8-ю истребителями противника Me-109 над городом Брест. К концу боя Рябцев израсходовал весь боезапас. Не считаясь с опасностью, повёл свой самолёт на “мессершмитт” и таранным ударом сбил его. Приземлился на парашюте…
В середине дня генерал Копец И. И. ввёл в бой бомбардировщики из 12-й и 13-й авиадивизий, и 3-й дальнебомбардировочный корпус. Ответные удары были нацелены на известные аэродромы противника, переправы через Буг и колонны механизированных частей. Не имевшие прикрытия бомбардировщики понесли тяжелые потери. Так 13-я авиадивизия потеряла в течение дня 64 бомбардировщика СБ.
В результате массированного обстрела немецкими войсками на 66-ти приграничных советских военных аэродромах были уничтожены более 1000 самолетов. Совершив облёт разрушенных аэродромов и узнав о масштабах потерь, И. И. Копец застрелился в своём служебном кабинете около 18:00 в тот же день…
Немецкое командование планировало уничтожить пограничные заставы в течение 30 минут, выделив для этого специальные штурмовые отряды, но и через 3 часа после начала войны пограничники отчаянно сопротивлялись. Не только в Брестской крепости...
...Примерно в 6:30 в кабинете Молотова посол Германии Шуленбург заявил министру иностранных дел СССР, что ему поручено передать Советскому правительству Ноту следующего содержания:
«Ввиду нетерпимой далее угрозы, создавшейся для германской восточной границы вследствие массированной концентрации и подготовке всех вооружённых сил Красной Армии, Германское правительство считает себя вынужденным принять военные контрмеры».
Письменный текст ноты, подписанный Риббентропом, содержал множество якобы допущенных Советским Союзом нарушений Договора о ненападении.
Молотов не сразу понял о чём идёт речь и спросил: «А что означает эта нота?»
Шуленберг ответил: «Это война».
Из воспоминаний Г. К. Жукова:
«В кабинет, где проходило заседание Политбюро быстро вошел В. М. Молотов:
- Германское правительство объявило нам войну.
И. В. Сталин опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза…»
Тишину нарушил сам Жуков: он предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение.
Выслушав предложение Сталин распорядился подготовить 2-ю Директиву войскам:
«Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить...»
В 7:15 Тимошенко, Жуков и Маленков подписали Директиву №2, однако в войска она поступила лишь после 9 часов утра. К этому моменту немецкие войска уже прорвали оборону советских войск на основных направлениях...
До полудня страна ещё не знала о начавшейся войне, Из Москвы по радио транслировали музыку. В 11:55 из репродукторов прозвучал голос диктора, который многократно повторил, что сейчас будет передано заявление Советского правительства.
Члены Политбюро предлагали выступить с обращением к народу самому Сталину, но тот отказался. Заявление зачитал Нарком иностранных дел Вячеслав Молотов, закончив его следующими словами: «Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
В воскресенье 22 июня в Минске была прекрасная солнечная погода, на этот день было намечено открытие нового искусственного Комсомольского озера. Заполнять его водами Свислочи начали ещё 18 июня. В празднике принимали участие шесть оркестров, по озеру плавали 40 лодок, проводились спортивные состязания. Воскресенье, люди просто отдыхали...
Уже днём по радиорепродукторам стали передаваться предупреждения: «Внимание! Внимание! Внимание! Воздушная тревога! Воздушная тревога! К Минску приближаются вражеские бомбардировщики!». Но эти призывы не воспринимались всерьёз...
К этому моменту на западе страны уже 9 часов шли ожесточённые бои, немецкие самолёты бомбили аэродромы, солдаты Вермахта входили в города и сёла, убивая и захватывая в плен тысячи красноармейцев...
Гарнизон Брестской крепости сражался в окружении и не собирался сдавать позиции врагу. В Бресте, кроме крепости был ещё один очаг сопротивления, о котором долгие годы после войны было известно мало: это железнодорожный вокзал. Там в ночь на воскресенье собралось несколько десятков красноармейцев-отпускников, которые ждали утреннего московского поезда. С первыми разрывами снарядов начальник милиции вокзала вскрыл оружейную комнату и раздал оружие бойцам.
Для 45-й пехотной дивизии вермахта ожесточённая оборона обычного вокзала оказалась полной неожиданностью. Ни артобстрел, ни попытка затопить подвалы вокзала, где сосредоточились обороняющиеся, успеха врагу не принесли. Защитники вокзала смогли продержаться в неприспособленном к обороне здании более 8 дней...
Дивизион таких орудий был под Брестом. Фото из немецких архивов
К 14:00 28-я немецкая пехотная дивизия переправилась через Неман в районе деревень Шабаны, Гожа и Грандичи и стала обходить Гродно с севера...
Для Советского руководства стало неожиданностью, что главный удар немецкие войска нанесли в центре: от Бреста и Гродно, сжимая клещи у Минска они планировали через Смоленск двигаться на Москву.
К 14 часам ударные части вермахта прорвали позиции советских частей прикрытия (РККА и НКВД) и вырвались на оперативный простор. Моторизованная армада вермахта покатилась на восток.
Уже в первый день войны жители западных районов Белоруссии увидели захватчиков на улицах своих деревень: появились виселицы и первые казни...
В начале третьего Сталин снова вызвал к себе Тимошенко, Ватутина и Жукова, но у них не было полной достоверной информации о том, что происходило на западной границе СССР. Ясно было одно, что Директиву №2 - отбросить противника от границы - нашим войскам выполнить не удаётся.
22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский Особые военные округа были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты.
Результатом совещания у Сталина стала отредактированная им лично Директива №3 с требованием о переходе частей РККА в контрнаступление. В 21:15 Нарком Тимошенко утвердил её и направил для исполнения командованию западных фронтов. Приказывалось нанести мощные концентрические сосредоточенные удары и мощные контрудары во фланг и тыл противника, а к исходу 24 июня уничтожить главные группировки врага. На этот раз отмечалось, что войскам разрешается переходить границу и вести действия, не считаясь с границей...
Ещё днём Г.К. Жуков по указанию Сталина срочно отбыл на Юго-Западный фронт, там он и узнал о третьей Директиве.
Когда в частях западных фронтов получили этот приказ (туда, где он дошёл), это вызвало у многих командиров резкое возражение и непонимание того, что происходит, потому что Директива требовала разгромить противника, отбросить к границе, а сил и средств фактически для этого НЕ БЫЛО: потеряны техника, бойцы, артиллерия и авиация... от 50 до 80%.
Из воспоминаний Г. К. Жукова:
«Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало обстановки и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего ни в коем случае нельзя делать в ответственные моменты вооруженной борьбы.
В сложившейся обстановке к исходу 22 июня единственно правильным могли быть только контрудары мехкорпусов против клиньев бронетанковых группировок противника. Предпринятые контрудары в большинстве своем были организованы плохо, а потому и не достигли цели...»
С наступлением темноты немцы приостановили боевые действия. Командование Вермахта отметило, что план первого дня войны был выполнен, а на некоторых участках войска продвинулись даже дальше, чем планировалось.
Так 3 танковая группа под командованием генерала Готта (Hermann Hoth) за этот день продвинулась в глубь СССР не на 40 км, как планировалось, а на 70.
Но гитлеровцам удалось не всё: продолжали сражаться бойцы в Бресте, шли первые танковые бои в районе Жабинки и Лиды, героически сражались пограничные заставы...
22 июня ещё не была объявлена всеобщая мобилизация, но тысячи мужчин, сами, не дожидаясь повесток, направились в военкоматы: «Пришло время защищать Родину!»
П.С. Наличие нацистской символики на архивных фото и графических материалах данной статьи НЕ ЯВЛЯЕТСЯ пропагандой и демонстрацией, а служит только для целей контекстной иллюстрации в рамках научно-исторического исследования!
По материалам:
Жуков Г. К. «Воспоминания и размышления»
Алексей Исаев "Вторжение. 22 июня 1941 года"
Железный кулак РККА. Моторизованные и танковые дивизии
Оценили 88 человек
192 кармы