О событиях в Киеве осенью 45-го не писал, пожалуй, только ленивый. Если вы знакомы с темой, то в сегодняшней статье вряд ли найдёте что-то новое для себя. Я, всего лишь, попытаюсь акцентировать внимание на ряде странностей в том сентябрьском инциденте, а их более чем достаточно. Почему до сих пор на них так никто и не обратил внимание — непонятно.
Слово самим евреям.
«В послевоенном Киеве свирепствовал разнузданный АНТИСЕМИТИЗМ, в результате которого евреи ежедневно подвергались оскорблениям и избиениям. Слово «жид» или «бей жидов» — излюбленный лозунг немецких фашистов, украинских националистов и царских черносотенцев — со всей сочностью раздавался на улицах столицы Украины, в трамваях, в троллейбусах, в магазинах, на базарах и даже в некоторых советских учреждениях. В несколько иной, более завуалированной форме это имело место в партийном аппарате. И никто из властей не становился на защиту евреев» (Альфред Грибер, «Еврейский погром в Киеве»).
«Часть евреев, не видя никакого другого исхода в борьбе за своё правое дело, не видя защиты местных властей, взялась за оружие и с ним защищает честь и национальную гордость своего народа против всякого рода антисемитов и замаскированных националистов. Только этим можно объяснить тот выстрел, который раздался в Киеве. Этот выстрел уже услышали далеко. Только ЦК КП(б)У и СНК Украины остались глухи к нему. Видимо, здесь не обладают достаточной, политической чуткостью, несмотря на то, что к киевским делам, к делам Украины прислушивается сейчас и зорко следит не только весь советский народ, но и весь мир» (цит. по «Бывшие фронтовики-евреи — И.В. Сталину, Л.П. Берии, П.Н. Поспелову о потворстве украинских властей антисемитизму», РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 310. Л. 49—53. Подлинник).
«После окончания войны в городе часто происходили антиеврейские инциденты. Так, 4 сентября 1945 г. лейтенант НКВД И. Розенштейн подвергся нападению двух военнослужащих-антисемитов и, защищаясь, застрелил их» (Электронная еврейская энциклопедия).
«Нападения повторились 7 сентября, в день похорон. Людей собралось огромное количество, пришли даже те, кто едва слышал о случившемся. Все желали собственными глазами убедиться, что евреи убивают людей. Процессия двинулась на Лукьяновское кладбище не по прямой дороге, а через центр Киева. Встречавшихся на пути евреев нещадно избивали прямо на улице. Процессия прошла сквозь еврейский базар, громя и сметая всё на своём пути. После погребения отдельные группы воинственно настроенных граждан продолжили избиения. Только когда по городу стали распространяться слухи о готовящемся новом, гораздо более масштабном еврейском погроме, органы заработали… Благодаря милиции более тяжких последствий удалось избежать» (Страницы Лины Городецкой).
«Среди наиболее впечатляющих архивных находок, которые обнародует Вайнер (речь идёт о Amir Weiner, «Making Sense of War: The Second World War and the Fate of the Bolshevik Revolution»), — история об антиеврейском погроме в Киеве 7 сентября 1945 г. Предыстория погрома была такова: 4 сентября 1945 г. офицер киевского НКВД, некий Розенштейн, был избит двумя военнослужащими, называвшими его «ташкентским партизаном». Розенштейн застрелил обоих из своего табельного оружия. 7-го сентября, в день похорон, толпа свернула к еврейскому рынку и учинила погром. Около 100 евреев были зверски избиты, 37 из них госпитализированы; пятеро скончались. Киевский погром был высшей точкой в серии проявлений антиеврейского насилия, случившихся в городах восточной Украины летом 1944 г.» (Олег Будницкий, «Сотворяя смысл войны»).
Типичная еврейская практика — мы сейчас наврём, а вы попробуйте это документально опровергнуть, если, конечно, у вас получится. К счастью, в данном случае, в свободном доступе, есть документ, называется он так: «НКВД Украины — в секретариат ЦК КП(б)У о событиях в Киеве 7 сентября 1945 г.», ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2366. Л. 3—4. Подлинник):
«Во время движения похоронной процессии от морга Октябрьской больницы до Лукьяновского кладбища имели место следующие проявления.
На углу улицы Пушкинской и бульвара Шевченко не установленные лица из числа участвовавших в процессии нанесли побои двум гражданам еврейской национальности, шедшим навстречу похоронной процессии.
Пострадавшими оказались:
ТОМСКИЙ Виктор Михайлович, работник Комитета по делам искусств, проживающий в гор. Киеве по ул. Михайловской, 24, кв. 16;
ШВАРЦМАН Яков Петрович, работник Областного отдела глухонемых, проживающий — ул. Наливайковская, 1, кв. 2.
При прохождении траурной процессии мимо Галицкого базара группой лиц были нанесены побои служащему базарной конторы — МАРКОВУ Иосифу Мейлеховичу, 1886 г.р., проживающему по ул. Глубочицкой, 81, кв. 23.
<…>
При прохождении по Дмитриевской улице шедшие за гробом лица, заметив смотревшего в окно гражданина, по национальности еврея, забросали окно камнями».
Как видите, — пострадавших трое. И никаких 100 зверски избитых, 37 госпитализированных и 5 невинно убиенных. Других, документально подтверждённых, сведений о «антиеврейских инцидентах» того времени в открытых архивах НКВД и ЦК КП(б)У — нет!
Может ли это служить оправданием тем, кто побил этих, абсолютно сторонних евреев и бросал камнями в окно, — нет, не может. Но, врать то зачем?
А как отнестись к этому — я не знаю, они нас за идиотов держат или сами такие (!?): «В начале сентября все того же, 1945-го, года в Киеве произошёл инцидент, произведший на сотрудников ЦК (читай: на Сталина) сильнейшее впечатление. Шедший по улице майор с чётко выраженными семитскими чертами лица, увешанный множеством боевых орденов и ленточек, свидетельствующих о полученных ранениях, подвергся злобным оскорблениям от повстречавшихся ему двух офицеров — русских. Они набросились на него, требуя «от вонючего жида» снять ордена, которые тот, разумеется, «купил, отсиживаясь в Ташкенте», когда «русские солдаты на фронте проливали свою кровь». В отчаянии, защищаясь, майор выхватил револьвер и уложил на месте обоих. Их, демонстративно торжественные, похороны, в которых приняло участие много тысяч человек, спровоцировали еврейский погром. В городе было убито пять евреев, тридцать шесть человек получили тяжёлые увечья, более ста – доставлены в больницы с ранами разной тяжести (А.И. Ваксберг, «Из ада в рай и обратно»).
Во-первых, Розенштейн всего лишь старший лейтенант технического отдела «Б» (прослушивание, слежка) НКГБ УССР, а не майор; во-вторых, никакого участия в боевых действиях он не принимал, и, соответственно, никаких ранений, а тем более «боевых орденов» иметь не мог, да и на похоронах присутствовало 300 человек, а не «много тысяч». О количестве пострадавших евреев см. выше.
Как всё начиналось.
«4 сентября, в 17 часов 30 минут сотрудник отдела «Б» НКГБ УССР — ст. лейтенант Розенштейн, проживающий в городе Киеве по Заводской улице, 30, будучи одет в гражданское платье, возвращался из хлебного магазина к себе на квартиру.
В пути он повстречался с находившимися в состоянии опьянения Гвардии рядовым Грабарем и Гвардии младшим сержантом Мельниковым, которые были одеты также в гражданское платье и в город Киев приехали навестить своих родственников как находившиеся в кратковременных отпусках.
Грабарь и Мельников позволили себе в отношении Розенштейна антисемитские высказывания. При завязавшейся на почве этого ссоре последний был избит Грабарем и Мельниковым. Проходившие граждане защитили Розенштейна, и он благополучно дошёл до своей квартиры» (цит. по «Сообщение НКВД Украины — в секретариат ЦК КП(б)У об инциденте в Киеве 4 сентября 1945 г.», ЦГАООУ. Ф. 1. Оп. 23. Д. 2366. Л. 10—11. Подлинник.).
«Сообщение», скорее всего, составлено по показаниям самого Розенштейна, — пострадавшие мертвы, а свидетели… ну, где ты их возьмёшь. Можно ли однозначно утверждать, что причиной нападения на Розенштейна послужили лишь состояние опьянения, расстроенные чувства (в этот день мать Грабаря была выселена из занимаемой ею квартиры) и возникший на этой почве антисемитизм Грабаря и Мельникова?
А, вот, здесь и начинаются те самые странности, о которых я упоминал в начале статьи.
Придя домой: «… он (т.е. Розенштейн — примечание моё) одел форму, взял состоявший у него на вооружении пистолет «ТТ» и направился во двор дома матери Грабаря, где в это время находился и Мельников». Обратите внимание, не пошёл искать обидчиков на то место, где его били. Ему прекрасно было известно кто они и где их можно найти, а именно — во дворе дома матери Грабаря.
«Вслед за Розенштейном туда же явилась и его жена». Не вместе с ним, не за ним, а именно «вслед». То есть и она знала всех этих людей, и они её. Такая, вот, «картина маслом» получается. Мужа она уже не застаёт — иначе как можно объяснить тот факт, что её, как супругу убийцы, начинают бить, за неё вступается некий гражданин еврейского происхождения Спектор, которого тоже бьют, а Розенштейн, получается, на это дело просто стоит и смотрит.
Нет, наш «герой», после того как «выстрелом в упор тяжело ранил Грабаря и вторым выстрелом убил его, а затем выстрелом в упор убил Мельникова», позорно бежит. Именно так… пытался скрыться с места преступления, но был задержан «участковым уполномоченным 10-го отделения милиции Пузанковым». Последний «при помощи подоспевшего на выстрелы офицера — мл. лейтенанта Кудака — организовал преследование Розенштейна, задержал его, обезоружил и доставил в отделение милиции».
Сегодня конфликт между Розенштейном с одной стороны, и Грабарём и Мельниковым с другой, объясняют тем, что Грабарь находился в весьма расстроенных чувствах — его мать попросту выбросили на улицу из квартиры, поскольку явились её прежние владельцы — евреи Рыбчинские.
Мне могут возразить — но, ведь это их квартира… А, вот, и нет. В СССР того времени не было чьих-то квартир, только государственные. Семья лишь получала, вместе с ордером, право проживать в данной квартире. А в случае смерти всех прописанных там (и по целому ряду других обстоятельств), государство передавало квартиру другой семье — никакой частной собственности, никакого права наследования на подобную жилплощадь не было и в помине. А, верить в то, что в послевоенном Киеве самовольно можно было занять квартиру — просто не понимать реалий того времени (уже с 1 по 25 марта 1944 г. в Киеве проводилась перерегистрация населения).
Судя по всему, семья Рыбчинских была весьма «непростая», — ничем другим объяснить произошедшее просто нельзя. Есть множество свидетельств самих евреев о том, как возвращаясь из эвакуации, они находили свои прежние квартиры занятыми и были вынуждены устраиваться кто где, часть даже уезжала назад, в тот же Ташкент. А, тут…
Строить предположения — затея, конечно же, неблагодатная, но всё же попытаюсь. Следственное дело Розенштейна до сих пор закрыто и вряд ли мы в ближайшее время узнаем, — имел ли он непосредственное отношение к выселению из квартиры семьи Грабаря? Скорее, всё же имел, с большой долей вероятности можно предположить, что именно Розенштейн, используя свои «корочки» или связи в силовых структурах, «помог» Рыбчинским. И именно поэтому, повстречав его на улице, Грабарь и Мельников, уже будучи подшофе, устроили «разборку».
Можно ли в данном случае говорить ещё и об антисемитизме? Да, можно. Ещё В.В. Шульгин отмечал тот факт, что антисемитизм не был априори присущ народам Российской империи, он появлялся лишь там, где евреев становилось много, СССР в этом плане не исключение. Почему? На эту тему можно долго говорить, в большинстве случаем евреи сами виноваты.
В качестве примера: «НКВД Узбекской СCP сообщает, что в связи с приездом в республику по эвакуации значительного количества граждан СССР еврейской национальности, антисоветские элементы, используя недовольство отдельных местных жителей уплотнением жилплощади, повышением рыночных цен и стремлением части эвакуированных евреев устроиться в систему торгующих, снабженческих и заготовительных организаций (подчёркнуто мною), активизировали контрреволюционную работу в направлении разжигания антисемитизма» (цит. по «3 управление НКВД СССР — наркому внутренних дел Л.П. Берии о пресечении антисемитских выходок в Узбекистане», 20.08.1942, ЦАФСБ СССР. Коллекция документов составителя. Подлинник.). В своих статьях я уже не раз говорил — причина антисемитизма в самих евреях.
До новых встреч, друзья!
P.S. Читаешь еврейские воспоминания о их, уже послевоенной жизни, и готов впасть в ступор — боже, сколько они натерпелись от тех же украинских антисемитов…
Начинаешь знакомиться с документами…
И.А. Онищенко — украинка по национальности, но замужем за евреем, приехав из эвакуации, возвращается на место своей старой работы — в Одесский порт. И тут же пишет письмо тогдашнему Генеральному секретарю ЦК КП(б)У Н.С. Хрущеву (ГАОО, ф. П-11, оп. 11, д. 66, лл. 6-80) с жалобами на «жуткий антисемитизм» в городе, на то, что соседи по квартире прямо в лицо говорят «мы уже от жидов успели отвыкнуть». Хрущёв, что удивительно, тут же даёт распоряжение секретарю Одесского обкома КП(б)У Колыбанову: «Срочно наведите порядок и сообщите в ЦК КП(б)У».
Вот, ответ после проверки: «В Одесском торговом порту на 35 человек руководящего состава 15 человек являются товарищами еврейской национальности, что составляет 43%, причём тогда, как из общего списочного состава работающих 2198 человек на рядовой работе нет совершенно. Должны сказать, что абсолютное большинство этих товарищей (11 из 15) присланы Наркоматом Морского Флота, в частности заместителем Наркома товарищем ВЕЛЕХОВЫМ с назначением на должности непосредственно в городе Москве» (цит. по «Информация секретаря Одесского горкома КП(б)У Фролова секретарю Одесского обкома КП(б)У Колыбанову по проверке фактов, изложенных в письме И.А.О. генсеку Н.С. Хрущеву», ГАОО, ф. П-11, оп. 11, д. 66, лл. 9-11).
Из 2198 человек рядового состава ни одного еврея-грузчика или, хотя бы, крановщика. Это ли ни антисемитизм?
Кстати, аналогичная ситуация обнаружилась и по другим организациям Одессы.
Как здесь не посочувствовать бедным евреям?
Оценил 31 человек
42 кармы