Хабиби.

Сегодня, когда даже «сороковник» кажется юностью, когда давно простил своих врагов, когда женщины волнуют уже не так как прежде и единственное, чего по-настоящему жаль, так это того, что не успел или не сумел сказать дорогим людям, как сильно их любил — судьба иногда преподносит странные подарки.

Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё всегда сядет поющая птица (восточная мудрость).

*****

Подобные вещи обычно принято посвящать кому-то, тогда пусть будет просто — Ей…

Целый день мы купались и загорали, вечером, уже собираясь, Олька спросила:

— Татуировка у тебя на плече, она на каком языке?

— Арабском.

— Ты что, знаешь арабский?

— Немного, самую малость, наш сосед в Термезе — мулла.

— И что она означает?

— Брат — это крыло.

— Объясни…

— Ну… если человек назвал тебя братом, он пойдёт с тобой до конца.

Она звонко рассмеялась:

— Ты хоть сам веришь в это?

Большинство женщин абсолютно не умеют смеяться, они или хихикают, прикрыв рот ладошкой, или ржут как лошади. Ольга была одной из немногих у кого получалось смеяться красиво. Нет, даже не так — смеяться сексуально.

А, я не верил, я даже тогда знал — мужская дружба — самая дорогая валюта в этом грёбанном мире, к тому же, не подверженная девальвации со временем.

Мы долго шли молча, потом она вдруг сказала:

— Слушай, а как на арабском будет мой любимый?

— Зачем тебе?

— Скажи, ну, пожалуйста…

— Хабиби.

Она несколько раз повторила, словно пробуя на вкус:

— Хабиби… хабиби… Красиво звучит. А, говорят арабы не очень…

— Оль, ты подойди к любой пивной, когда народ с работы возвращается, посмотри на соотечественников. Зачем в чужом дворе соломинку искать, если в своём бревно.

Познакомились мы на какой-то совместной вечеринке Политеха и ТГУ, сейчас уже и не вспомнить, причём как-то сразу. Я пригласил её танцевать и больше в тот вечер мы не расставались. Ближе к концу, она ушла с подругами, написав номер телефона на моей ладони:

— Позвони обязательно.

А меня поджидали на выходе её однокурсники. Как в том анекдоте — и было их пятеро. Верзила за метр девяносто, копируя блатных, процедил:

— Слышь, чувачок, Оля — наша девушка и чужим здесь ловить нехер. Ты меня понял?

Здесь стоит сказать — от родителей мне досталась вполне интеллигентная внешность. Добавьте к этому очки, что носил практически всю жизнь, наверное, лет с шестнадцати, пока не перешёл на контактные линзы. Уже и не припомню скольких облик типичного ботаника сбил с толку. Попробуй угадай за подобной маской, выросшего на городской окраине уркагана, где в ходу был лишь один закон — или ты, или тебя. Где ребята, начиная с четырнадцати, периодически «приседали», кто на два-три года, а кто и на десять-пятнадцать.

Плюс давнее увлечение боксом. Тренер наш был большим оригиналом, он забил на все методички и учил так, как считал нужным, часто повторяя, — боксёрами вы всё равно не станете, так хоть научу постоять за себя. Вдобавок был одним из немногих кто хорошо знал сават. Как-то разбирая уличную стычку одного из наших, он на удивление всем сказал: «Чё руками то махал, пнул по яйцам и всё». Совсем недавно с удивлением обнаружил, оказывается всю свою жизнь я руководствовался его убеждениями — и друзьям, и врагам воздавай полной мерой.

У решивших попугать не имелось ни единого шанса — они не воспринимали меня как противника, а я им был.

В подобных случаях, когда на тебя «наезжают», не стоит затевать разговоры, бить надо первым. Я молча изобразил согласие, разведя в стороны руки, и «уронил» для начала среднего роста крепыша в дорогом импортном костюме. Судя по всему, он и был заводилой в группе. Следом упала «каланча». Это только считается, что свалить быка можно лишь кувалдой, на самом деле ни рост, ни вес не имеют особого значения. Тело, на рефлексах, вбитых в подкорку годами тренировок, сделает всё само, просто надо ему не мешать.

— Ну, я пошёл? — остальные лишь кивнули головами.

Назавтра я позвонил Ольге…

И первое, что услышал:

— Ты зачем наших ребят побил? Они просто поговорить с тобой хотели.

— Ну… я тоже…

— Что тоже?

— Тоже поговорил.

— Придурок!

И бросила трубку.

Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты, подумаешь, какие мы. В Политехе и своих девчонок хватает.

Если честно, я уже забыл про неё, когда, спустя недели три или четыре, был остановлен в коридоре комсоргом факультета — тот по каким-то своим комсомольским делам ездил в универ:

— Слушай, там фифа тебя спрашивала, сказала, чтобы ты немедленно позвонил ей.

Хмыкнув, добавил:

— Симпотная деваха, я на твоём месте закадрил бы обязательно.

Так началась наша, называйте как хотите: любовь, страсть, проклятие… Вряд ли найдётся хоть один куст в Лагерном саду, где бы мы не любили друг друга. Потом она гладила меня по щеке и шептала на ухо: хабиби… хабиби…

Сейчас я понимаю — не было у нас ни единого шанса. Профессорская дочь и простой парень из южной республики, у которого мама школьная училка, а папа — обычный инженер. Как только её родителям стало известно о нашей связи, Ольгу тут же отправили к родственникам в Москву. Предлогом стал перевод в МГУ. Прощаясь, мы разругались, наговорили друг другу гадостей и больше уже не виделись…

*****

Отпуск, что я давно обещал Юльке, всё же случился. Нудное ожидание рейса под непрекращающийся поток объявлений. Терпеть не могу быть просто так, без дела.

— Пойду газет каких куплю…

— Возьми и мне что-нибудь — Marie Claire или Cosmopolitan.

Рассчитываясь, перебросился парой слов с продавщицей и уже собирался вернуться, когда кто-то сзади взял меня за руку, ладошка была явно женской.

— Отвали, я не один.

— Хабиби, ты меня за проститутку принял?

Чёрт, это была она, моя незажившая рана, слегка постаревшая, но по-прежнему привлекательная своей, уже взрослой красотой.

— Ты как здесь оказалась?

— Дочка с мужем из Англии прилетают, встречаю. А, ты?

— Да, вот, в отпуск собрались — кивнул в сторону стоявшей поодаль Юльки.

— Хм… она ничего… молодая… хотя… бабы тебя всегда любили… не понимаю только за что…

— Хорошим девочкам нравятся плохие мальчики.

Ольга рассмеялась своим обычным смехом, что когда-то сводил с ума, опять сладко заныло в груди…

Мы ещё постояли немного, говоря о каких-то пустяках, и разошлись. Дважды не войти в одну и ту же реку…

Уже в самолёте, Юлька, делая вид что это ей совсем, ну, не капельки, не интересно, спросила:

— С кем ты там разговаривал?

— Так, давнишняя знакомая… случайно встретились…

Вот, всегда удивляла эта бабская сенситивность. Такое впечатление, что соперниц, пусть даже потенциальных, они каким-то шестым чувством определяют:

— У вас что-то было?

— В каком смысле, мы просто пообщались несколько минут?

— Хватит дурачка из себя строить, я не про сейчас.

— Ты, вообще, о чём?

— О том, что бывает между мужчиной и женщиной.

— Юля! У тебя других проблем нет?

Она больно ткнула меня локтем в бок и отвернулась к иллюминатору. А, я сидел и вспоминал: промелькнувшую незаметно молодость, страну, которую мы проебали, ушедших друзей и хрупкую светловолосую девочку, называвшую меня когда-то хабиби…

I do not sleep tonight. I may not ever. The sins of the past have come, see how they sit down together.

Мне не уснуть этой ночью. Нет. Ошибок прошлого не отменить, они всегда рядом и ждут ответа.

(Chris Rea, And You My Love)