Информационно-психологическая война Запада против России набирает обороты, обвинения нашей страны становятся все циничнее и крикливо лживыми, но учитывая какой огромный поток информации постоянно транслируется западными СМИ многократная повторенная ложь, аккурат по геббельсовой формуле, все же может быть принята за правду.
Свой вклад в общий антироссийский котел помоев внесла польский журнал «Tygodnik Powszechny» статьей «Доклад о российских преступлениях».
Статья представляет собой интервью с соавтором доклада о «российских преступлениях на Украине», бывшим полицейским, Адамом Новаком (псевдоним).
Сам доклад был сделан по инициативе депутата польского Сейма от правящей партии "Право и справедливость" Малгожаты Госевской.
Дама эта достаточно одиозна. В частности, в декабре 2014 г. она побывала в Украине и встречалась с батальоном национальной гвардии «Айдар» в Старобельске.
Однако возвращаясь обратно польский парламентарий напилась и устроила скандал в аэропорту Харькова. Она не успела на рейс Харьков-Киев и потребовала остановить самолёт, но служащие в аэропорту не захотели и слышать об этом. Госевска начала кричать, что поляки так помогают украинцам, а те не хотят даже на мгновение остановить самолёт.
Такая вот заметка на полях по поводу главного заказчика доклада о российских преступлениях на Украине.
Что ж, давайте вчитаемся…
Tygodnik Powszechny: Как вы попали в команду, занимавшуюся документированием российских преступлений на Украине?
Адам Новак (Adam Nowak) (псевдоним): Один знакомый сказал мне, что у Малгожаты Госевской есть сведения о российских преступлениях, и она ищет опытных людей, которые смогут опросить жертв и свидетелей
— Украинцы принимали участие в этой работе?
— Украинские волонтеры собрали показания нескольких человек, остальных мы опрашивали сами в ходе нескольких поездок, которые (начиная с апреля 2015 года) мы предприняли на Украину, в том числе в зону АТО.
— Сколько человек вы опросили?
— Почти 70.
— 70 человек — это много?
— Это лишь фрагмент той действительности. С того момента, как мы закончили собирать информацию и взялись за ее обработку, мы постоянно получаем данные других людей… Конечно, если Гаагский суд проявит к этому материалу интерес мы передадим ему контактную информацию других свидетелей.
Итак, пока зафиксируем, что доклад о «страшных преступлениях» основан лишь на опросе 70 человек. В то же время делается намек на то, что на самом деле таких свидетелей многократно больше. Банальный манипулятивный прием, но читаем дальше.
— Почему свидетели фигурируют в докладе анонимно?
— Сохранение анонимности — это стандартная процедура … Если Международный уголовный суд начнет дело, мы свяжем следователей с жертвами.
— Вы помните ваш первый разговор?
— Это был доброволец из батальона «Донбасс». Он попал в российский плен в Иловайском котле, подвергся пыткам. Потом все развивалось по цепочке: он обзвонил своих товарищей, которые тоже побывали в плену, они отправили нас дальше...
Конечно отношение к бандервоским карателям со стороны ополченцев не было беспредельно радушным, но оно было в разы гуманистичнее чем это может быт ьв военное время. Многие такие фрагменты задокументированы на видео. Говорить о пытках там не приходится. Отношение везде строгое но мирное.
- У нас почти не было средств, сами украинцы, в положительном смысле удивлялись, что депутат ведет машину, спит в спальном мешке в не самых комфортных условиях и т.д. Тогда мы говорили, что она уже ночевала в донбасских окопах, под обстрелом. Это тоже открывало перед нами сердца собеседников.
Обратите внимание, что в последнем предложении речь идет о самой Малгожате Госевской, которая якобы аки монах-пустынник скиталась с заплечным мешком по пыльным дорогам. Однако, то, что в итоге эта дама устроила пьяный скандал в аэропорту Харькова немного дискредитирует этот образ. Но двигаемся дальше.
— Все были готовы разговаривать?
— Некоторые нет. Нам, к сожалению, не удалось задокументировать случая с применением такой жестокости, которая была невероятной даже на фоне всего того, что мы услышали. Девушка согласилась, но потом не смогла разговаривать.
— Что с ней произошло?
— Ей 22 года. Она попала в руки чеченских наемников, воевавших на стороне россиян. Ее удерживали около двух недель. Дальше можно, пожалуй, не объяснять.
— Где она сейчас?
— В психиатрической больнице. Неизвестно, сможет ли она когда-нибудь оттуда выйти.
Просто чудесные недосказанности, вроде бы и ничего не сказали, но уже задали контекст, в рамках которого должен мыслить не слишком вдумчивый читатель. Но дальше - больше.
— В вашем докладе ничего не говорится об изнасилованиях.
— Нам не удалось получить показаний женщин, подвергшихся насилию. Возможно, если бы мы провели там больше времени, вышло бы по-другому
— Откуда известно, что изнасилования были?
— От людей, которые опекали этих женщинам, или свидетелей, которые видели такие сцены.
Итак, пока никакой конкретики нет, но так интервью продолжаться не может, иначе читатель просто разочаруется, посчитав, что его обманули. Он ведь желал услышать жутких историй про зверства русских. Видимо поэтому дальше интервьюируемый начинает нагнетать.
— Государство ему действительно не помогает?
— Например, группа «киборгов», которые попали в плен, и, проведя там довольно долгое время, были освобождены. Они все в ужасном не только психическом, но и физическом состоянии. Их обливали кипятком, прижигали утюгом. Они остались практически без медицинской помощи и говорят, что армия и чиновники ими не интересуются.
— Какие ситуации вам еще особенно запомнились?
— Была беседа с «киборгом»… В плен он попал раненым, нашпигованный осколками. Он рассказывал, что россияне вместо того, чтобы сделать ему какую-нибудь перевязку, начали его пытать. А российская санитарка уговаривала коллег, чтобы они его кастрировали. Или другая история: украинский солдат рассказал, как его взяли в плен чеченцы и спросили, что он предпочитает: чтобы они вырезали ему сердце, отрезали гениталии или ухо? Он выбрал ухо. И его ему отрезали.
— Вы идентифицировали преступников, опираясь на открытые источники?
— множество людей, которых мы подозревали в военных преступлениях, вовсе этого не скрывают. Наоборот, они хвалятся этим в российском интернете, в социальных сетях.
— Приведете какой-нибудь пример?
— Например, мужчина, которого пока нет в списке преступников, потому что нам не удалось добраться до его выживших жертв. Его зовут Алексей Мильчаков, он русский из Петербурга. Двадцать с небольшим лет. Это монстр с хрестоматийными чертами серийного убийцы. Свое присутствие в социальных сетях он начал с того, что сфотографировался со щенком, потом перерезал ему горло и съел, чтобы показать, что он настоящий мужчина. Он отправился добровольцем в Донбасс, стал командиром подразделения в батальоне «Русич» — это российские националисты со славяно-фашистским уклоном. В Facebook он публиковал свои снимки с освежеванными трупами. Тип психопата-извращенца. В России его чествуют, как героя, приглашают на телевидение в качестве эксперта по украинской тематике. У нас он фигурирует только в примечаниях.
— Убийцы, которых удалось идентифицировать, что это за люди?
— Очень разные. Самая жуткая группа — это наемники из кавказских республик. Чеченцы и осетины, а еще донские казаки из России. Они отличаются особой жестокостью. Есть организация под названием Русская православная армия — это добровольцы из России. Их отличает особая агрессия в отношении иноверцев. «Иноверцев» можно убивать. Наиболее жестоко они преследуют украинских протестантов. До войны там было небольшое протестантское сообщество. Они убили нескольких священников, в некоторых случаях вместе с их семьями. Других пытали с особой жестокостью… у меня складывалось впечатление, что это просто православные джихадисты.
— Что рассказывали женщины?
— Это были жертвы жестоких пыток, включавших отрезание частей тела. Они подверглись страшным побоям, унижению, на их глазах убивали друзей.
— Можно ли на основании имеющихся данных сказать, какой характер имели российские преступления: единичный или системный?
— Определенно, системный. В оккупированном Донбассе не было таких мест, где содержались украинские заключенные, военные и гражданские, в которых бы не совершались военные преступления
— А другие лидеры так называемых народных республик — Донецкой и Луганской?
— «Премьер» Донецкой республики Захарченко и его предшественник в этой роли Бородай, а также другие лидеры: все они повинны в военных преступлениях.
Что ж, ангажированность данного доклада очевидна и ни на какую респектабельность он конечно не претендует. Однако тревожно то, что даже в таком топорном докладе поляки не забыли упомянуть печально известного русского нациста какое то время воевавшего в Донбассе Мильчакова.
Как известно, российские радикальные правые, ограниченно присутствовали во время боевых действий в Донбассе, принимая в них участие (наиболее известно подразделение "Русич"). Но в повсеместно красном, просоветском ополченческом движении нацисты выглядели не просто белыми воронами, а откровенными провокаторами.
Ведь излюбленным Западом пропагандистским приемом является т.н. «сатанизация» противника. Обвинение ополчения Донбасса в том, что оно сплошь состоит из нацистов и именно этим нацистам Россия и оказывает помощь не то чтобы звучали повсеместно, но были далеко не на задворках инфопространства. К счастью в Донбассе сформировалась полноценная регулярная армия и все чужеродные провокативные элементы были отторгнуты Донбассом.
Но как видим припоминать эти элементы западные пропагандисты будут настойчиво и долго.
Оценили 2 человека
8 кармы