Андрей Венедиктович Воронцов - Неизвестная история русского народа.

«КИЕВСКИЙ СИНОПСИС»

В первом учебнике русской истории «Синопсис» (1674) наши «древности» разложены по полочкам:

«О НАЧАЛЂ ДРЕВНЯГО СЛАВЯНСКАГО НАРОДА»: «…славенороскій христианскій народ имат начало свойственнаго родства своего от Афета (Иафета. — А.В.), Ноева сына, и честію благонарочитыя породы своя от него же, яко от отца на своя чада изшедшею, от рода и въ род, аки нЂким вЂнцем присноцвЂтущія славы украшаем, величаетъся.

«О ИМЕНИ И О ЯЗЫЦЂ СЛАВЕНСКОМ»: «…язык славенскій един от седъмидесят и двох, от столпотворенія по размЂшаніи языков изшедшій, им же даде бог племени Афетову глаголати, от славы имени славянов, славенск наречеся. Сего ради въ память славы народа славенска и древній россійскіи князів сыном своим имена припрязающе къ сла†даяху: яко же Святослав, или СвЂтослав, Ярослав, Мстислав, сиречь «Метайся о сла※, Мечислав, яко «Славен бЂ от меча», и прочіи сим подобная».

«О НАРОДЂ РУСКОМ, ИЛИ СВОЙСТВЕНЂЕ РОССIЙСКОМ, И О НАРЂЧIИ, ИЛИ НАЗВИСЬКУ ЕГО»: «Рускіи, или паче россійскіи, народы тыижде суть славяне: единаго бо естества, отца своего Афета, тогожде языка. Ибо яко славяне от славных дЂлес своих искони славянское имя себЂ приобрЂтоша, тако по времени от россЂянія по многым странам племене своего россЂяны, а потом россы прозвашася.

НЂціи близ мимошедших времен сказоваху руссов от городка Роси, недалече Великого Новгорода лежаща; иньш — от рЂки Роси; друзіи — от русых волосов, съ яковыми и нынЂ везде много суть руси…

Найпаче и божественнеє писание от пророчества Іезекіи-лева, въ гла†38 и 39 имя тое россов приличнЂ изъявляет, нарицающе князя росска Мосох, и прочее.

И тако россы от россЂянія своего прозвашася, а от славянов имеием точію разнствуют, по роду же своєму єдино суть, и яко един и тойжде народ славенскій, нарицаетъся славеноросскій, или славноросскій».

«О НАРОДЂ САРМАТСКОМ И О НАРЂЧIИ ЕГО»: «Савромаціи, или Сармаціи страна есть вся въ той же ЕвропЂ, третій части свЂта жребія Афетова. Обаче сугуба естъ — єдина Скифская, идеже нынЂ сидят скифи, или татаре; вторая, идеже москва, русь, поляки, литва, пруси и прочіи обитают…

Иныи лЂтописци род сарматов производят от Асармота, или Сармота, праправнука Арифаксадова, сына Симова. Иніи — от Рафада, внука Афетова, того ради, яко Асармота и Рифада племя, совокупившеся, купно обиташе.

Откуду под тЂм сармацким именем всЂ прародителЂ наши славенороссійскіи — москва, россы, поляки, литва, поморяне, волынци и прочіи заключаются, понеже и сарматов такожде, яко и россов, от мЂста на мЂсто преносящимися и роспрошенными и россЂянными гречестіи древній лЂтописцы с россійскими и съ прочіими согласно нарицают».

«О НАРОДЂ РОКСОЛЯНСТЕМ И О НАРЂЧIИ ЕГО»: «От тЂх же сармацких а славяноросских осад той же народ росскій изыйде: онего же нЂціи нарицаху ся росси, а иныи аляны, а потом прозвашася роксоляны, аки бы «росси» и «аляны», понеже всЂ лЂтописцы всЂх тЂх народов предреченных нарЂчіем паче, нежле естеством раздЂляют, Афетово вяще племя быти повЂдающе, и Сармота праотца Мосоха сына его, нарицающе. Ибо тыяжде народы славенороссійскіи, по времени умножающеся и по различных мЂстЂх вселяющеся, еще и иными различными имены от рЂк, лЂсов, примЂтов, поль, от дЂл и от князей своих имен и нарЂчій прозваны быша… Москва-народ — от Мосоха, праотца своего и всЂх славенороссов, сына Афетова, а царствующій град Москва — от рЂки Москвы, и прочая, сим подобная».

«О МОСОХУ, ПРАРОДИТЕЛЮ СЛАВЕНОРОССIЙСКОМ И О ПЛЕМЕНИ ЕГО»: «Мосох, шестый сын Афетов, внук Ноев, толкует же ся от еврейска словенски «Вытягающій» и «Ростягающій», от вытягання лука и от разширенія великих и множественных народов московских славенороссійских, полских, волынских, ческих, болгарских, сербских, карвацких (хорватских. — А.В.) и всЂх обще, елико их естъ, славенска языка природнЂ употребляющих…

И тако от Мосоха, праотца славенороссійскаго, по наслідію его, не токмо москва, народ великій, но и вся русь, или россія, вышреченная произыйде, аще въ нЂких странах мало что въ словесех и преминися, обаче единым славенским языком глаголют».

«О НАРЂЧIИ МОСКВЫ, НАРОДА И ЦАРСТВЕННАГО ГРАДА»: «НарЂчіе то “Москва”, от имени праотца Мосоха изшедшее, аще оно искони вЂстно древним лЂтописцем бЂ, обаче на мнозЂ и въ молчаніи пребываше. Ибо егда тріе братія, князіе варязстіи, о них же будет нижае, и великая княгиня Олга, или Елена, и всея Россіи первый самодержец Владимір и вторый — Мономах Россіею обладаша, тогда россами, или русаками звахуся, а въ россійских землях точію кіевскіи, владымирскіи, великоновгородскіи, чернЂговскіи, галицкіи, славенскіи и прочіи князи имениты бяху.

Москва бо город над рЂкою Москвою, от имени ея нареченный, найпервЂй съ древа создан бысть и незначен, даже до великаго князя Іоанна Даниловича, иже престол княженія от Владиміра-града въ Москву-град пренесе.

И тако величеством славы престола княженія, от Владимира-града пренесеннаго, богоспасаемый град Москва прославися и прародителное въ нем имя Мосоха въ народЂ россійском отновися…»

Отметим, что, когда «Синопсис» архимандрита Иннокентия (Гизеля) получил известность за пределами России, он не встретил никаких возражений тогдашних европейских историков, что подтверждает и Ломоносов в своих «Замечаниях» на диссертацию Г.-Ф.Миллера. Почему? Ведь они, в большинстве своём недружественно настроенные к России — зарождающейся новой великой евразийской державе, — понимали, что история — неотъемлемая часть государственной идеологии. Потому что, как отмечалось выше, многие из них ещё до Гизеля утверждали то же самое.

Но «Синопсис» Иннокентия (Гизеля) — это синопсис в полном смысле этого слова, то есть изложение предмета или одной области знаний в общем обзоре, в сжатой форме, без подробной аргументации и без детальных теоретических рассуждений. Мы не найдём у архимандрита Иннокентия ссылок на источники, а он, безусловно, ими пользовался (в частности, «Хроникой» Сафоновича, XVII в.). Я даже полагаю, что знаю главный из них. Это, на мой взгляд, Густынская летопись начала XVII в, созданная в Густынском монастыре на Украине (в с. Густыня, в настоящее время Прилукского района Черниговской области). По мнению учёного Алексея Толочко, Густынская летопись — первое обобщающее произведение по истории Древней Руси, соединяющее светскую и агиографическую (жития святых) историю в единое целое. Правда, оно не получило такой известности, как «Синопсис». Оригинал Густынской летописи утрачен, сохранился список, переписанный в 1670 году иеромонахом Густынского монастыря Михаилом (Лосицким). Авторство и время создания оригинала летописи достоверно не установлены (хронологически она доведена до 1597 г.).

Один из исследователей Густынской летописи А.Ершов выразил мнение, что её составил в 1623—1627 гг. выдающийся культурный и церковный деятель Малороссии Захария Копыстенский (? –1627). Думаю, архимандриту Иннокентию (Гизелю) попал в руки список Густынской летописи Лосицкого (1670), потому что он написал свой «Синопсис» через 4 года. Подчеркну, что оба древнерусских источника — Густынская летопись и «Синопсис» — созданы не в Московской Руси (один — вообще на территории тогдашней Речи Посполитой), и ни о каких «исторических происках Москвы» с её ide,e fix Третьего Рима здесь говорить не приходится. Неизвестный автор Густынской летописи совершенно не склонен ни к каким историческим преувеличениям, осторожен в оценках и явно предпочитает, чтобы вместо него говорили древние источники, а знал он их великое множество. Это вообще один из самых эрудированных древнерусских писателей. Фрагменты из его летописи послужат необходимым дополнением к приведённым выше фрагментам «Киевского Синопсиса».

Правда, мне удалось найти текст «докиевского» периода Густынской летописи не на языке оригинала (т.е. на древнерусском), а в украинском переводе В.И.Крекотня, хранящийся в отделе рукописей Российской Государственной библиотеки (ф. 205, №118). Поэтому пришлось делать перевод с украинского языка, которым я, по счастью, владею, на русский. Показательно, что и «Синопсис» Гизеля мне удалось найти только в украинском источнике (на этот раз на древнерусском языке). Такое ощущение, что в России наши «древности» от нас старательно «припрятывают». Нет, что ни говори об украинских историках, которые «считают Украину родиной слонов», а в их сфере нет такого засилья славянофобов и норманистов, как у нас.

ГУСТЫНСКАЯ ЛЕТОПИСЬ

Вот что говорит нам о нашей древнейшей истории, с неизменными ссылками на историков античности и средневековья, Густынский летописец (отмечу, забегая вперёд, что абсолютно те самые данные, что и он, приводят современные слависты школы Й.Костжевского и Т.Лер-Сплавинского):

«Начало славян. Говорит кое-кто, что от Мосоха, шестого сына Афетового, наш народ славянский пошёл и мосхинами, есть москвой, именовался, и от сей москвы все сарматы — русь, ляхи, чехи, болгары, славяне — пошли. Поминает же и Ксенофонт, давний хронограф, о сих мосхинах, странным и ядовитым их народом называя.

Другие же знатоки говорят, что славяне от Рифата, сына Гомеровского, а внучка Афетового, пошли и не такие злые были, как мосхины.

Другие же говорят, что народы, которые пошли от сих обоих, в одно смешались и славянами нареклись.

Те, что от Рифата, сына Гомеровского, пошли, сидели сначала в той стороне, которая Пафлагония называется (северное побережье Малой Азии. — А.В.), и нареклись энеты. Через некоторое время, расплодившись, разошлись по Азии и Европии и разными именами нареклись. И об этом будет ниже. О сих энетах поминают Гомер-поэт, а также хронографы Иосиф, Птолемей, Геродот, Апполлионий и Сабелликус, называя их энетами, или генетами. (Речь идёт, естественно, о венетах. Энетами или генетами античные историки их называли потому, что древнегреческий язык не знал звука “в”, и греки замещали его звуком “h“, дигаммой, который произносился как нечто среднее между “b“ и “v“. — А.В.).

Энеты с пафлагонами. Птолемей, давний географ, так о них говорит: “энеты, или генети, из Азии Меньшей вышли и, придя к Сарматии, сарматами нареклись. Жили они сначала над морем Чёрным вместе с пафлагонами и были с ними одного рода и одного языка”. Так же и Апполлионий и Страбон говорят.

[…] А потому думает кое-кто, что и мосхины с энетами одним народом были, потому что того же с ними языка были и с ними смежно жили, начав от Каппадокии и до Чёрного моря. Веросий же говорит, что мосхины пошли от Мосоха, сына Афетового, и осели в Азии и Европе в 131 году после потопа.

Энеты от Рифа. Иосиф. Энетов же Иосиф выводит от Рифата, брата Асканового, с Пафлагонии. По нему и горы Рифейськие в Сарматии именовались.

Однако, насколько это нам известно, все народы славянские единого суть отца сыновья, потому что единоголосье языков их показывает, что они являются единым народом.

Об энетах, что они с Пафлагонии пришли, поминает Гомер, славный поэт. Писав о Троянской войне, он так говорит: “Пришли пафлагоны троянам на помощь с князем своим Филименесом, т.е. Филимоном, который от тех энетов происходил, у которых бывают добрые кони”.

Энеты в Иллирике осели. Бельский об этом, 73. [Плиний], кн. 6,г.

II.Венеция-город. А как пленена была Троя (что произошло в год от сотворения мира 4556-й, а перед Рождеством Христовым 551-й), тогда энеты, в битве князя своего под Троей потеряв, ушли с Антенором, князем троянским, на запад, где одни в Иллирике осели, другие же с Антенором в Италию пошли, как Плиний говорит, и, придя к морю Венединскому, осели там, и построили город великий на холме, и нарекли его от своего имени Енециею. Затем, в год от Рождества Христова 458-й, энеты, боясь Аттилы, прозванного Бичом Божьим, который пленил тогда западные страны, перенесли свой город на море, где и по сей день является славный город Венеция. О сих энетах все старые и новые хронографы говорят.

Энеты в Сарматию пришли. О том, как энеты в Сарматию пришли, говорит Страбон. Дважды энеты с мест своих переходили. Впервые, как уже говорил я, с Антенором из-под Трои, вторицею через Чёрное море. Причиной перехода их были цимбры, или киммерийцы, [которые] через море от них тогда жили в тесном месте, напротив Таврики (т.е. Крыма), над озером, прозванием Меотийским болотом (Азовское море. — А.В.), известные как киммерийцы Босфорские. Когда ушли оттуда цимбры, начали там на их местах жить энеты.

[…] Но впоследствии, расплодившись, энеты вышли оттуда и наполнили всю ту сторону, т.е. Сарматию. От неё же и сами нареклись сарматами. А на их местах, над озером Меотийским, ныне живут черкасы и пятигорцы, люди сильные и храбрые на войне, и нашим же языком говорят.

Наши же летописцы говорят немного иначе — сарматы сюда пришли с Аланом Вторым, воеводой своим. Думаю, от сего аланы и аланами нареклись.

Диодор Сикуль свидетельствует, что пафлагонские народы (т.е. энеты) в северных странах широко распространились и сарматами нареклись. Согласен с ним и Д.Тетиман Стелла, описывая генеалогию, где о начале народов так говорит: “И разошлись энеты от Черного моря, и наполнили Европии многие страны северные. И сейчас там живут русь и другие…” Тот же и в другом месте энетами называет всех, кто славянский язык употребляет. Поминают и Страбон, и Птолемей в “Географиях” своих, описывая всю поднебесную, о сих энетах, или славянах, что в Сарматии и при Чёрном море живут около озера Меотийского, называя их роксоланами. Как будто бы они и русь, и аланы».

В «Синопсисе» Гизеля указано: «…славных ради дЂл и трудов воинских, даде Александер-царъ (Александр Македонский. — А.В.) славяном привилей, или грамоту, на пергамЂни златом написаную въ Александріи, вольности и землю им утверждающи, пред Рождеством Христовым року 305-го».

Густынский летописец останавливается на этой событии подробней: «О том, что славяне силу имели над македонянами, говорит, что те давали дань им, а Филипп (Филипп II, ок. 382—336 до н.э., царь Македонии. — А.В.), отец Александра, ещё ребёнком был дан им в залог, где и язык их научился, и потому чтил их.

Также и Александр Великий, Македонский, чтил их. Потому и грамоту свободную на держание земли северной дал им, которая и по сей день у летописцев честных приводится, такое в себе имея:

Грамота Александра Македонского. «Мы, Александр, Йовиша (Зевса, Юпитера. — А.В.), самого бога, сын, на земле же Филиппа, царя македонского преемник, хозяин и царь всей поднебесной, от востока до запада, от юга до севера, победитель мидийских и персидских, вавилонских и греческих царств, вам, великому и храброму енетинского, т.е. славянского, рода людям, благодать и мир и дружбу от нас и от наших наместников и будущих обладателей и хозяев земли дарим, потому что вы нам всегда привержены были, верны и в слове тверды, в войнах доблестны и храбры и верны. И за это даём вам на вечные времена, из рода в род, державу во все стороны от северного океанского ледовитого моря, и пусть никто, кроме вашего рода, не дерзнёт в сих сторонах селиться. А если бы нашёлся там кто-нибудь другого рода и другого языка, то да будет вам раб, и потомки его пусть будут вам рабы вовеки. Дана эта грамота из Александрии, города, сооружения нашего, над рекой Нилом, за соизволением великих наших богов Йовиша и Марса, и Дея, и Арея, и Минервы».

Есть ещё в Густынской летописи любопытная главка, которая называется «Русы Рим взяли». В ней сказано: «Длугош, наш летописец (это «наш» в отношении польского историка Яна Длугоша свидетельствует о том, что летопись была написана не позже 1648 г., когда Левобережная Малороссия ещё входила в состав Речи Посполитой. — А.В.), пишет, что в год 476-й, в дни Первого Леона, пришёл Одонацер (Одоакр. — А.В.), князь роксоланский, то есть славянский, на Рим, и взял его, и держал его 14 лет, пока готами не был побеждён и не бежал в Равенну и там убит не был. Остатки же тех роксолан вернулись к готам и осели там, где ныне Поморская земля есть, и там город великий Ругию построили». Упомянутая Ругия — это, видимо, город Аркона на острове Ругия (Рюген) в Балтийском море, заселённом в средние века славянским племенем ругов; центр культа славянского бога Световита.

Далее Густынский летописец пишет: «А другие славяне, день ото дня крепнув, непрестанно Греческом царству и Греческой державе пакости творили (как Тацит и Прокопий Кесариец, летописец Юстиниана, пишут), начав от года 548-го и далее, пока в год [… * Пропуск в источнике. — А.В.] когда со своим храбрым воеводой Хрунном вконец не поразили греков, воевод их перебив, и не осели в первоначальных своих державах. Тогда и славянский язык, во время их отсутствия немного повреждённый, поправили. Там же и поныне они живут, называясь славянами, болгарами, сербами, далматами и другими именами».

С указанным выше пропуском в Густынской летописи произошёл редкий в исторической практике случай, когда один историк «закрыл» утраченное место в труде другого. О неизвестном нам событии («пока в год…») Яков Рейтенфельс, ссылаясь на неназванный источник (возможно, это была именно Густынская летопись без отмеченного пропуска), писал в своей книге «Сказания о Московии» (1676): «В 552 году руссы вспоминают в своих летописях, что они выступили против императора Юстиниана в качестве союзников царя Тотилы вместе с соседями — готами из Скандинавии.

О теории «русских древностей», согласно которой россы и московиты появились ещё в библейские времена, чешский историк-славист Любор Нидерле писал: «Эта теория была принята сначала всей славянской историографией и, в частности, старой польской школой (Кадлубек, Богухвал, Мержва, Chronica Polonorum, Chronica principum Poloniae, Длугош и т.д.) и чешской (Далимил, Ян Маригнола, Пшибик Пулкава, Гаек из Либочан, Б.Папроцкий)… Затем появилась новая теория. Мы не знаем, где именно она возникла. Следует полагать, что она возникла вне упомянутых школ, ибо впервые мы встречаемся с этой теорией в Баварской хронике XIII века и позднее у немецких и итальянских учёных (Flav. Blondus, A.Coccius Sabellicus, F.Irenicus, B.Rhenanus, A.Krantz и т.д.). От них эту теорию приняли славянские историки Б.Вапповский, М.Кромер, С.Дубравиус, Т.Пешина из Чехорода, Я.Бековский, Я.Матиаш из Судет и многие другие. Согласно второй теории, славяне якобы продвинулись вдоль побережья Чёрного моря на север и первоначально поселились в Южной России, где истории известны были вначале древние скифы и сарматы, а позднее аланы, роксоланы и т.д. Отсюда и возникла мысль о родстве этих племён со славянами, а также представление о балканских сарматах как о предках всех славян. Продвигаясь дальше на запад, славяне якобы разделились на две основные ветви: южные славяне (на юг от Карпат) и северные (на север от Карпат)».

Помимо упомянутых Нидерле историков и хронистов XIII–XVI вв., к которым надо добавить ещё итальянца Г.Постелло, шведа Я.Магнуса, поляков М.Бельского, С.Сарницкого, М.Стрыйковского, А.Гвагнина и немцев И.Кариона, Ф.Меланхтона, Г.Моземана-Фаброниуса, «мосохскую» теорию развивал также в своей книге «История о великом княжестве Московском» (1617) шведский военный агент П.Петрей, неоднократно бывавший в России. Он дал откровенно прошведскую трактовку событий русской истории и особенно эпохи Смуты, а выводя московитов от Мосоха, подчёркивал, что они переняли жестокие черты библейского прародителя: «Мосох, очень гнусный и жестокий нравами и привычками, а также и своими грубыми и отвратительными делами, поселился, где ещё и ныне живут его потомки».

И, наконец, уроженец Курляндии Яков Рейтенфельс развернул в написанной на латыни книге «Сказания о Московии» (1676) наиболее содержательную и последовательную историю эволюции легендарных мосхов в московитов. Рейтенфельс даже по нынешним параметрам был высокообразованным человеком. Свои выводы он подкрепляет выдержками из сочинений 24 античных, византийских и средневековых авторов, среди которых Геродот, Плиний, Иордан, Герберштейн, Поссевино, Буссов. Не названы, но были использованы Рейтенфельсом польские историки — Я.Длугош, М.Меховский, М.Стрыйковский. Знаком он был и с сочинением А.Олеария «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно». Таким образом, Рейтенфельс подошёл к своему труду чрезвычайно ответственно, изучив труды о Московии практически всех своих предшественников, а это в ту пору было не так просто ввиду закрытости большинства книжных собраний.

В списке главных источников Рейтенфельсом указана и некая «Московская летопись» (вероятно, Московский Летописный свод конца XV века). Неизвестно, читал ли он русские летописи лично (Рейтенфельс знал польский язык, а следовательно, за три года пребывания в России вполне мог изучить и русский), но не вызывает сомнений, что каким-то образом он был с ними знаком. Так, в «Сказании о Московии» Рейтенфельс пишет: «…летописи мосхов… утверждают, что мосхи — славянское племя из колена Иафетова» (кн. 1, гл. 2). В данном случае речь может идти о «Повести временных лет» Нестора-летописца, Густынской летописи и «Синопсисе» архимандрита Иннокентия. Но Рейтенфельс был знаком и с такими летописями, которые до нас явно не дошли: «В 552 году руссы вспоминают в своих летописях, что они выступили против императора Юстиниана в качестве союзников царя Тотилы вместе с соседями — готами из Скандинавии, что подтверждает и Димитрий, посол московский, в письме к папе Клименту VII…» (кн. 1, гл. 5). В этой же главе у Рейтенфельса сказано: «…будет уместно привести рассказ из новгородских летописей, излагающий событие, совершенно сходное с этим (имеется в виду восстание сарматских рабов в IV в. — А.В.), ибо — говорит летопись — в то время в Угличе, одном из княжеств России, часть рабов возмутилась, и немедленно выстроился Хлопий-град, т.е. город рабов…» Новгородская летопись с таким рассказом нам неизвестна, зато сам рассказ известен по другому источнику — книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии» (1549), что, на мой взгляд, косвенно свидетельствует в пользу того, что упомянутая летопись всё же существовала.

Итак, какая же историческая картина вырисовывается из сочинения Рейтенфельса и трудов его предшественников, которые он широко использовал?

После того как Господь разрушил Вавилонскую башню и смешал языки её строителей, потомки сына библейского патриарха Ноя Иафета спустились с Араратских гор, куда в своё время причалил Ноев ковчег, и отправились, как пишет Рейтенфельс, «на запад и север, в Натолию или Малую Азию, а отсюда, быть может, по наущению Ноя, одни переплыли морским зыбким путём через Пропонтиду и Босфор на населённые острова в архипелаге и в Европу, главным образом в Западную; другие же, с другой стороны, распространились вдоль Чёрного моря через Каппадокию, Колхиду, Грузию, Черкасию и вдоль Каспийского моря через Мидию, Албанию, Скифию и до самого севера и даже чрез Норвегию и Гренландию или иным самым путём в Америку, как это ясно доказывают исландские летописи».

Так, по мнению Рейтенфельса, не противоречащему современным представлениям о некоторых миграциях арийских племён, зародилась семья индоевропейских народов. Потомки Мосоха получили наименование мосхов, а страна их — Мосхи, по имени основателя. «…Мозоху, сыну Иафета, принадлежали в качестве первых поселений (колоний) в мире Каппадокия и вся область Трапезунтская и Колхида…» — продолжает Рейтенфельс. Не исключено, что он имеет в виду завоевание в начале ХХ века до Рождества Христова индоевропейскими племенами, пришедшими с северо-востока (то есть с территории будущей Российской империи), малоазиатского государства Хатти и преобразовании его в Хеттское царство, у которого Византия, а потом и мы позаимствовали герб в виде двуглавого орла. В своей лекции на телеканале «Культура» в октябре 2010 года известный лингвист В.В.Иванов говорил о связи древнеславянского языка с хеттским: в частности, что хеттское выражение «недеси» соответствует славянскому «на небеси».

Далее в рейтенфельсовой истории мосхов следует пробел вплоть до времён персидского царя Дария I, что вполне объяснимо, учитывая, что хеттской истории Рейтенфельс не знал и знать не мог — ведь эта цивилизация в основном была открыта только в прошлом веке. Согласно Рейтенфельсу, на рубеже VI и V веков до Рождества Христова обосновавшееся в Каппадокии племя мосхов-мушков, а также родственные им мосхины и мосинокки были завоеваны Дарием I.При Ксерксе (486 — 465 до Р.Х.) они вошли в состав персидского войска, «имея в руках короткие дротики с длинными наконечниками и деревянные шлемы на голове». Уже в ту пору начался процесс слияния мосхов с другими племенами, в частности, с капподокийцами (то есть с лидийцами и мидийцами, потомками хеттов). Мы знаем также племя массагетов — произошедшее, вероятно, от смешения мосхов и хеттов. Затем все они, теснимые могущественными ассирийцами, начали в поисках пригодных для жизни земель двигаться на север, к Черноморскому побережью Кавказа, к устьям рек Танаис (Дон) и Борисфен (Днепр).

Обратите внимание, что местные, негреческие названия крупных рек в Приазовье и Причерноморье — Дон, Донец, Днепр, Десна, Днестр, Дунай — однокоренные и имеют в своём основании авестийское слово «дану», означающее «поток». От слова «дану» происходит также древнерусское слово «дно» в первоначальном значении «глубокий» (сравните с общеславянским «дъвно», употребляющимся также в значении «давний»). Древние арии точно так же, как славяне, включали в название реки её свойства — и довольно точно. Например, Днепр — это поток брыкливый, бурный, непослушный (сравните корень -пр с древнеиндийским sphurati — брыкаться и древнерусским «пьрети» — спорить). Перед глазами так и встают не существующие уже днепровские пороги. Днестр — струящийся, стремительный поток, так как -стр — распространённый индоевропейский корень в значении «струиться», «течь», которому родственно общеславянское «струя».

Но вернёмся к мосхам. От побережья Азовского и Чёрного морей, пишет Рейтенфельс, они, «двигаясь преимущественно по следам гомеритов» (то есть потомков Гомера или Гомара, сына Иафета), постепенно расселились по всей территории, которую впоследствии занимала Древняя Русь. Они завоевали обширнейшее Сарматское государство, образованное потомками библейских Магога и Фувала и частью гомеритов. С этих пор, считает Рейтенфельс, «имя мосхов, сохранившееся в названии одного древнейшего божества (Мокоши. — А.В.) и реки Москвы в небольшом уголке Европы, начало в позднейшие века после долгого забвения всё шире и шире распространяться, ибо моксами (мокшами. — А.В.) стали уже называться народы за Казанью, а поэт Лукан, равно и Плиний и Страбон называют мосхов соседями сарматов; а ранее сего преобладали сарматы».

О том, насколько значительным было влияние мосхов на жизнь Европы уже во II веке до Рождества Христова, говорит, например, тот факт, что одного из известных древнегреческих поэтов и грамматиков звали Мосхом. У А.С.Пушкина есть вольный перевод из Мосха — стихотворение «Земля и море» (1821). Поэт родился приблизительно в 150 году до Р.Х. в Сиракузах на Сицилии, где подобных имён не водилось: видимо, был назван, как это часто в ту пору случалось, «по признаку национальности». История Церкви знает блаженного Иоанна Мосха (VI век), автора «Луга духовного», борца с ересью монофизитов. Выдающийся историк древности Геродот (ок. 484 — 425 до Р.Х.) тоже был близок к мосхам, потому что в его жилах текла кровь карийцев, потомков хеттов.

А вообще сопредельным народам мосхи становились известны под разными именами, в том числе называли их сарматами и скифами, когда они перемешались с этими индоевропейскими народами. Рейтенфельс полагает, опираясь на утверждения Плиния, Тацита и Страбона, что благодаря сарматам мосхи приобрели ещё два самых известных сегодня их названия — русские и славяне. Имя «русский» созвучно имени сарматских племён рутен, россов, роксан и роксолан, а «славянин» происходит от общеславянского slava, которому по индоевропейскому корню родственны авестийское sravah — изречение, слово; литовское slove — хвала, честь, slavinti — почитать, славить; латышское slave — молва, слава.

О родстве скифо-сармат и восточных славян писали и до Рейтенфельса, и после него. Известно, что скифы и сарматы жили в тех местах, где впоследствии жили восточные славяне, справляли, как и мы, «сороковины» по умершим, и в названиях их племён присутствовал видоизменяющийся корень «рос». Но о родстве можно было говорить лишь предположительно, пока в ХХ веке не были произведены масштабные раскопки в древних скифских курганах Северного Причерноморья. Тамара Тэлбот Райс, урождённая Абельсон (1904— 1993), эмигрировавшая из России в 1917 году, писала в книге «Скифы: строители степных пирамид»: «И хотя сами они (скифы. — А.В.) исчезли, они всколыхнули воды истории. Волны разошлись почти по всей Европе, и едва ли удивительно то, что наибольшее влияние они оказали на Россию, где их плавные и подвижные линии заметны даже в наше время…»

Возьмём человеческие изображения на скифских сосудах (например, на серебряной чаше IV века до Рождества Христова, найденной в кургане «Гайманова могила»). Мы видим круглолицых курносых людей с бородами «лопатой», стриженных «в кружок», как русские крестьяне до революции, носивших круглые шапки, похожие на те, что мы встретим и на рисунках в древнерусских летописях, и одетых в верхнюю распашную одежду с поясом вроде кушака, напоминающую русские армяки. Сама чаша из Гаймановой могилы очень похожа на древнерусскую братину. Рейтенфельс в XVII веке не мог видеть большинства изображений на древних скифских сосудах и ювелирных изделиях, что лишь повышает ценность его выводов о родстве скифов и славян.

Продвигаясь всё дальше на север и запад, потомки мосхов, сармат и скифов под именем тавров (таврисков) вступили в столкновение с другими северными выходцами «из колена Иафетова» — нориками-венедами, кимврами (позднее союзниками нориков в войнах с Римом) и готами (восточными германцами). Поскольку именно в эту эпоху, по Рейтенфельсу, к многочисленным названиям мосхов добавилось «славяне», то оно, надо полагать, заимствовано ими от родственных нориков-словенетов, «которые и есть славяне» («Повесть временных лет»). Шаг за шагом оттесняя врагов, славяне покорили Восточную и Центральную Европу вплоть до реки Эльба и положили начало полякам и чехам. Кровопролитные войны с готами, как и в случае с сарматами и скифами, закончились племенным союзом мосхов и готов, что не могло не привести к новым этническим и геополитическим комбинациям.

Скифские готы, или скифоготы, поселились, например, на территории современной Швеции, где, ведя постоянные войны с германцами, кимврами, датчанами, постепенно смешались и с ними. Из Скандинавии они переплыли под предводительством царя Бериха через Балтийское море и покорили ливонцев, курляндцев, пруссов и вандалов. Когда же у готов при царе Балте (или Галте) вспыхнули междоусобицы, часть из них, называемая гепидами, ушла далеко на юг, в Валахию, а оттуда проникла во Фракию и даже в Грецию. Во времена Овидия скифоготы распространились до самого левого берега реки Истр (Дуная), то есть завоевали те места, которыми прежде скифы и владели.

«Наконец, — говорит Рейтенфельс, — особо выделяются между теми племенами, коих имена и доныне ещё сохранились, московские племена болгар, славян и русских. Кому не ясно, что болгаре или, вернее, волгаре получили своё имя от реки Волги, откуда они появились и распространили своё владычество и свой язык до Греции включительно. <…> Кроме того, из этого же племени, как бы из колчана, явились, по свидетельству Свиды и других, славяне, отличающиеся, как уже одно название их указывает, доблестью и которые впоследствии, под именем также булгар и венедов, заняли на громадном пространстве все свободные земли вандалов».

Итак, по Рейтенфельсу, «называемое Московией государство заключает в себе, и до сей поры (XVII век. — А.В.), народы, ведущие своё начало от потомков Мозоха и Магога, т.е. мосхов, готов и скифов, как бы сросшихся в одно целое, тем не менее они, то все в совокупности, то лишь некоторые из них, были в разное время известны остальному миру под различными именами» — гиперборейцев, хеттов, месов, мушков, массагетов, тавров, киммерийцев, сармат, рутен, россов, роксан, роксолан, скифоготов, сколотов, антов, спориев, венедов, нориков, булгар, склавинов и, наконец, славян. Русских же Рейтенфельс считает не ветвью славян, как поляков и чехов, а напротив, протославянами, поскольку русские, или россы, существовали уже тогда, когда никаких славян и в помине не было: «В древние времена рутенами, россами, роксанами и роксоланами у Плиния, Тацита и Страбона, в разных местах их сочинений, назывались народы, занимавшие большую часть Европейской Сарматии и которым нанес ужасное поражение Митридат Седьмой.

Другие производили это название от греческого слова «рус», обозначающего «течение», или от слова "риссейя", что на арамейском наречии значит "рассеяние"… Каковым бы истинное значение этого слова ни оказалось, но <…> так как речка Аракс по-арабски называется Рос <…> Иосиф Бенгорион отводит место россам у реки Кир, которая сливается с Араксом ещё до впадения его в Грузинское, или Каспийское, море… Перейдя отсюда через Аракс, россы заняли Таврику, которая тоже стала называться по их имени. Это вполне подтверждает и Цецес в своих исторических летописях, говоря, что тавры были племя, называемое россами». Занятно, что и грузин Рейтенфельс считает родственниками россов, поскольку древнее грузинское племя месхов произошло от мосхов (так считает и «Советский Энциклопедический Словарь» 1983 г.).

Грубо можно обозначить, если исходить из логики Рейтенфельса и авторитетов, на которые он ссылается, такую последовательность: сначала были мосхи, потом русские, потом славяне. «Наследство» же мосхов, по мнению Рейтенфельса, по праву принадлежит не славянам вообще, а русским: «Для того же, чтобы ещё яснее стало, что все выше перечисленные разнообразные, дошедшие до нас из глубокой древности имена народов действительно принадлежат стране русских, достаточно взглянуть на теперешние её границы, ибо она широко захватила собою большую часть европейских Сарматии и Скифии, всю азиатскую Сарматию и немалую часть азиатской Скифии».

Получается, по Рейтенфельсу, что, поскольку русские на законном основании обладают «большей частью европейских Сарматии и Скифии» и «немалой частью азиатской Скифии», своими древними землями, то они вправе претендовать и на остальные части. И вот что характерно: в XVII веке русских считали первым и древнейшим народом среди славян не какие-нибудь шовинисты-московиты, а весьма отрицательно относившиеся к внешней и внутренней политике России иностранцы П.Петрей, А.Мейерберг, С.Коллинс, Я.Рейтенфельс! Они и никто другие обосновали право России на славянскую империю в Евразии, и лишь два века спустя Пушкин написал безсмертные слова: «Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет — вот вопрос».

Андрей Венедиктович ВОРОНЦОВ

( Русский прозаик, критик и публицист, преподаватель и популяризатор литературного творчества. По материнской линии принадлежит к старинному русскому княжескому роду Войно, происходившему, согласно «Гербнику Польскому», «из русских князей, из Руси, а не из России», то есть жившему в Киевской Руси еще до монгольского нашествия. К одной из ветвей этого рода принадлежит и архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), причисленный Русской Православной Церковью к лику святых. )

Журнальный вариант вышедшей в издательстве «Вече» книги А. Воронцова

«Тайна Графенштайнской надписи. Неизвестная история русского народа».

(Продолжение следует.)