Почему «иностранные инвестиции» для России – это зло

Почему иностранные инвестиции вывели в лидеры Японию и Китай, но никак не помогли развитию России.

Опубликованное Lenta.ru интервью с бывшим заместителем министра иностранных дел Японии, а сейчас руководителем Института международной стратегии Хитоси Танакой наделало довольно много шума. Пусть и уже отставной чиновник, тем не менее, сейчас все же далеко не последний человек в правящей элите Страны восходящего солнца открытым текстом заявил, что уступка «в вопросе Курильских островов» для России будет означать не расширение дружбы с Токио, а, наоборот, усилит международную изоляцию Москвы.

На первый взгляд, позиция, изложенная японским экспертом в области международных отношений, выглядит довольно убедительно. Пока Японии нужны острова, она будет оставаться вынуждена в чем-то уступать России, но получив желаемое, она немедленно отвернется, так как ни для чего больше Россия ей не интересна. Но только на первый, ибо при внимательном рассмотрении деталей, Танака-сан несколько путается даже в собственных аргументах.

На протяжении всего послевоенного периода главным патроном Токио являлись США, обеспечивавшие как пространство для экономического процветания, так и глобальную защиту японских интересов в мире. Включая военную. В том числе от главной потенциальной угрозы — Китая, при всем своем миролюбии ничего из японских «заслуг» во Второй мировой не забывшего. Россия тогда выглядела стоящей далеко в хвосте очереди, после Евросоюза, Лиги арабских государств, Индии и африканских сырьевых рынков.

Однако сегодня времена переменились кардинально. Америка свой внутренний рынок для японских товаров решительно закрывает. В передовых технологиях японцев уверенно превзошли Китай и Южная Корея. А Евросоюз сам оказался под колониальным ударом Соединенных Штатов. Внезапно оказалось так, что именно Россия стала ключевым фактором, способным обеспечить Японии стратегическую перспективу в будущем мире, где США станут просто одной из сильных, но сугубо региональных, держав. Но признать это мешает застарелое мировосприятие, по-прежнему трактующее Россию страной традиционно отсталой.

В доказательство чему Танака-сан упоминает якобы самоочевидный факт, что вот все умные государства для успешного развития своей экономики иностранными инвестициями воспользоваться сумели, и только Россия эту возможность для промышленного и технологического рывка позорно прошляпила. Более того, Москва по сей день якобы не извлекла для себя урока и продолжает усугублять отношения с иностранными инвесторами еще больше.

В этом месте хочется детально разобраться: мы действительно позорно «прошляпили» шикарную возможность по глупости своей или кто-то кого-то в чем-то пытается обмануть?

На первый взгляд, дело кажется простым. После окончания Второй мировой войны США передали японцам разнообразного имущества на 75 млн долларов. Точнее, продали со скидкой и оформлением кредита. Не из большой любви, а сугубо по чисто меркантильным соображениям. Доставка всего этого домой стоила не менее 35 миллионов. Также внезапно ненужными оказались сырье, материалы и полуфабрикаты на 100 млн, по контрактам, подписанным оккупационной администрацией в период с 1945 по 1949 годы. По разным причинам большинство местных контрагентов перестали существовать, а производство в США велось частными подрядчиками под госгарантии, предусматривавшие выплату им серьезных неустоек в случае отмены заказа.

Но самым обширным вливанием стала передача японцам собранных трофеев, как взятых на месте, так и свезенных с прочих территорий, в том числе из Кореи и Китая. Приборы, новые виды оружия, некоторые виды сырья, например, олово, Америка забрала себе, а вот белье, одежду, уголь, старое производственное оборудование, станки и прочее на общую сумму в 1 млрд долларов Белый дом просто даром оставил правительству «Новой Японии».

Сегодня такая цифра выглядит смешной, однако не стоит забывать, что в начале пятидесятых годов позолоченные часы марки «Лекультр» с автоподзаводом стоили 110 долларов, сегодня близкие аналоги ниже чем за 6000 не продаются. Таким образом, разница в стоимости доллара получается в 54,5 раза, что превращает «смешные миллионы» в примерно 58 млрд долларов. При условии, что японский ВВП в 1965 составлял всего 91 млрд.

А еще в Вашингтоне прекрасно понимали, что если Токио намертво не привязать к США, японцев быстро «подберут» и встроят в свою экономическую структуру британцы либо французы. А то и вообще русские, учитывая рост популярности коммунистических идей в стране. Допустить подобного было нельзя, тогда как конкуренция отсталых островных заводов лидирующим в мире американским предприятиям выглядела совершенно смешной.

В результате Вашингтон открыл свободный доступ японских товаров к своему внутреннему потребительскому рынку, что, в конечном счете, и создало «японское экономическое чудо». Среднегодовые темпы экономического роста на протяжении 30 лет (с 1950 по 1980) 7,7% вчетверо превосходя аналогичный показатель США и в 7,7 раза — Британии.

После корейско-корейской войны 1950−1953 годов по той же причине и аналогичной схеме «американские инвесторы» пришли «помогать» Южной Корее. Откровенно наплевав на отсутствие там демократии, 350 рабочих дней в году и тотальную местную коррупцию. Плевать, что экономика там строилась и управлялась планово-централизовано, главное, что за 54 года ее ВВП вырос в 179 раз, а в пересчете на душу населения подскочил с 156 до 27 000 долларов. И что еще важнее, промышленность страны тоже оказалась тесно связана с американскими потребительскими и финансовыми рынками, что создавало Вашингтону широкие возможности политического влияния в Сеуле.

А что Китай? А ничего! Это сейчас модно говорить, что в Белом доме всю историю мира знают наперед, потому что они же сами ее и делают. Из ныне доступных открытых источников известно, что еще в 1982 году аналитики ЦРУ и РУМО в один голос утверждали, что СССР нерушимо простоит, по меньшей мере, до 2005−2010 годов. Никто там и близко не ожидал никакой «перестройки» и тем более, полного распада не только советского блока, но и самого Союза в 1991.

Так что Китай традиционно рассматривался в качестве потенциального союзника Москвы с огромной ресурсной базой, прежде всего, в человеческом факторе. В случае Большой Войны, по аналогии с недавней Второй мировой, США имели армейского мобрезерва примерна на 18 млн человек, через вооруженные силы в СССР в период с 1941 по 1945 прошло 30 млн, тогда как Китай мог легко выставить «в первую линию», по меньшей мере, 230−240 млн. Даже будучи не слишком хорошо обученными, плохо вооруженными и еще хуже обеспеченными, всего 3 млн «китайских добровольцев» ошеломительно быстро сумели отобрать победу у США в Корее.

Отсюда формировалась и американская задача — найти способ политического влияния на китайскую правящую элиту, добиться которого считалось возможным через оказание «оказание экономической помощи по японской схеме». Что и удалось сделать Киссинджеру в 1971 году и Хейгу в 1972. После чего победу закрепил Никсон, встретившийся с Мао и подписавший с ним Шанхайское коммюнике. И тогда началось…

За первые четыре года «политики открытых дверей» внешнеторговый оборот КНР утроился, а к 1988 году он достиг уже 100 млрд долларов. И это у страны, до того с внешним миром практически не торговавшей вовсе, ибо не имевшей что миру предложить! Вклад внешней торговли в ВВП в 1980 составил 13%, к 1992 году он достиг 35%, а в 1997 китайцы с внешним миром (на 90% состоявшим из США и европейских стран) наторговали уже на 325 млрд долларов.

Очень важным показателем является кардинальное изменение структуры экспорта. Если в 1979 году свыше 40% китайского экспорта составляли продовольствие и сырье (немного нефти и очень много угля), то всего через десять лет он на 75% уже состоял из готовых изделий промышленного производства.

Таким образом, не сложно увидеть, что Японии, Южной Корее и, в особенности, Китаю «инвесторы» принесли не столько сами деньги (хотя и их тоже, с 1973 по 1993 США инвестировали в КНР 220 млрд долларов или 3,7% американского ВВП за 1990 год!), сколько, в первую очередь, заводы, промышленную и производственную культуру, а также технологии, включая самые передовые.

Например, в 2007 году первый завод в КНР (площадка Fab 68, общей стоимостью в 2,5 млрд долл) открыла корпорация Intel. Местный внутренний рынок в качестве источника прибылей не рассматривался. Слишком нищим было местное население. Зато оно с радостью шло работать на западные заводы, что называется «за чашку риса», кардинально сокращая себестоимость продукции, что создавало буквально «шоколадную» прибыль при ее продаже на рынках США и Европы.

А вот с Россией те же «инвесторы» реализовывали совершенно иную стратегию, с японской или китайской не стоявшую даже на соседней полке. Если в Японию и Южную Корею деньги вкладывались, чтобы не дать захватить их европейцам или Советскому Союзу, а доступ к внутреннему рынку США перед Китаем открывался настежь вообще прямо в антисоветских целях, то в постсоветскую Россию иностранные инвесторы несли свои деньги с единственной целью — ее экономику убить. И заработать на распродаже.

К концу 2010 года общий объем накопленных иностранных инвестиций в экономику РФ составил 300,1 млрд долларов. При собственном номинальном ВВП России в 1990 году в 517 млрд и в 2010 — 1,4 трлн долларов. Казалось бы, немного, всего 21,4%, но тут, как водится, все решительно меняют детали.

Во-первых, ¾ этих денег вкладывались не в новые заводы по производству готовых высокотехнологичных товаров на экспорт, а оказывались инвестированы всецело в сырьевой сектор, который не развивали, а на нем паразитировали, забирая себе изрядную долю доходов.

Во-вторых, половина из оставшихся средств шла на выкуп существовавших в стране экспортноориентированных предприятий, которые, конечно же случайно, потом внезапно банкротились и закрывались. Например, инвестиции Германии в северо-западном регионе России шли, в основном, в те предприятия, которые принадлежали Германии до революции.

Тем самым, западные инвестиции экономику страны не развивали, а наоборот, убивали. И только оставшиеся «копейки» превращались в новые западные заводы, но не с целью переноса высоких технологий, а только для «отверточной сборки» небольшого объема продукции, ориентированной строго на российский внутренний сбыт.

Дальше стало еще веселее. После 2011 года «влюбленные в западную экономическую модель» собственные российские либералы протолкнули гениальную мысль о критичной важности скорейшего наращивания фондовых возможностей российской банковской системы. Добиться этого предлагалось через быстрое расширение потребительского кредитования. Еще бы, если вспомнить, что оно втрое доходнее прямого промышленного! И иностранные «инвесторы» тут же еще занесли в Россию денег, доведя размер накопленных прямых инвестиций к 2014 году до 606 млрд (33,6% ВВП).

То есть инвестирование в ту же Японию велось для того, чтобы за произведенные там товары платили граждане других стран, включая самих американцев, тогда как в Россию деньги вкладывались, чтобы целевым образом забраться в карманы именно россиян. Хорошо так забраться, не стесняясь. По подсчетам председателя комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктора Бондарева, с 2000 по 2017 год из России такими «инвесторами» выведено 430 млрд долларов.

В подавляющем большинстве все перечисленное — только прибыль. И то не вся. Еще примерно столько же «инвесторы» заработали на оффшорных схемах перепродажи товара между собственными подразделениями так, чтобы в итоге вся прибыль оказалась на счету зарубежной компании. Как пример — история со «скважной жидкостью» у корпорации ЮКОС.

Громкий плач про ужасный отток иностранных инвестиций начался лишь после 2014 года, когда российское государство сумело приступить к реализации достаточно успешной программы по «пересмотру» собственности и вообще составленных прежними либералами правил ведения бизнеса в сторону повышения учета интересов России.

Ну, и, конечно, Москва имела наглость не умереть после западных угроз в связи с Майданом, да еще увести у независимой Украины Крым, за что ее пришлось наказывать санкциями, сильно ударившими по экономике страны. Впрочем, графики показывают, что инвесторов Россия интересовала в основном до 2012 года, тогда как после провала на Болотной отток капиталов стал стабильно превышать их приток.

И все это под дружную критику страны за якобы неумение работать и фатальную неспособность привлекать «иностранного инвестора». Вкупе с громким плачем на тему нужно больше иностранных инвестиций, еще больше, и еще. Мол, мы плохо живем потому, что мешаем приходить инвесторам, которые буквально спят и видят, как бы подарить нам свои деньги и научить вести бизнес правильно. Ну, и, конечно же, «все знают, кто из самых главных у нас тут в этом виноват».

Хотя при ближайшем рассмотрении получается, что экономическое, техническое и технологическое развитие России шло не благодаря, а практически вопреки этим самым «иностранным инвестициям». Ибо стоило упасть продажам на внутреннем рынке, как из РФ убежал «Opel» и сейчас, якобы «в связи с плохим прогнозом продаж на российском рынке», заводы в РФ собирается закрыть Ford. В мире перестали покупать автомобили? Нет, общий мировой рынок все еще растет, как и российский. Только производить в России, а продавать в Европе или США они не желают.

Отсюда возникает простой вопрос: а нам точно так сильно нужен этот «приток иностранных инвестиций»? Они нас точно развивали? Именно развивали и укрепляли, а не паразитировали на всем, до чего могли у нас дотянуться?

Впрочем, бывшего японского высокопоставленного чиновника понять тоже можно. Мир за последние полтора десятка лет слишком сильно изменился. В особенности после 2014 года. И эти перемены вышли далеко за рамки его мировосприятия. Он по-прежнему верит в величие традиционного патрона, а значит, в безусловность мизерности России как таковой. Но вера — штука хитрая, она прекрасно способна существовать как благодаря объективным фактам, так и вопреки им.

Уж слишком сложно принять тот факт, что если отнять дутые деньги японского QE и учесть внутренний объем «плохих долгов», то реальный экономический размер Страны восходящего солнца начинает уступать российскому, а на фоне китайского так просто полностью теряется. И чтобы не оказаться к середине нынешнего века экономической колонией Пекина, Токио надо договариваться с Москвой, причем уже далеко не на равных, а как младшему партнеру.

Специально для ИА REGNUM.