Первая война России и Европы как цивилизаций случилась в 1558–1583 годах. Местом столкновения стала Прибалтика. Тогда армия Ивана IV приняла бой с одним государством – Ливонией, а продолжать битву, почти до самой смерти Грозного, пришлось с несколькими сразу
Знакомая фабула. То же самое произойдет, например, в годы Крымской и Русско-японской войн. Вроде противник один – турки или японцы. А на самом деле врагов много: тайно или открыто англичане вооружают, французы инструктируют, американцы накачивают тех, кто намерен идти на российского солдата. Таков алгоритм цивилизационной войны, где главная цель – ослабить другого, на тебя максимально не похожего.
Алгоритм работает и на Украине, с 2014 года точно: офицеры бундесвера обучают ВСУ, а методисты переписывают учебники истории так, что восьмиклассники Сватово, где я был прошлым летом, почему-то (интересно, почему же?) хорошо помнят про так называемый Голодомор, но мало знают о голоде 1930-х годов в моем Поволжье и даже о Сталинградской битве.
Цивилизационная война подразумевает влияние на умы своего и чужого народа. Это мы наблюдаем даже не последние десять или тридцать, а больше пятисот лет: с начала Ливонской войны Западная Европа конструирует негативный образ Московского государства, чтобы на контрасте с «варваром» подчеркнуть свою исключительность и получить выгоду от угасания противника – России. Например, отсюда такой безумный план Генриха фон Штадена (1542–1579) по уничтожению православной веры. Посланник императора Священной Римской империи Рудольфа II намеревался сделать Ивана Грозного европейским партнером: окатоличить его, подвести под власть папы, а затем направить Московию против Османской империи. В это время польские и немецкие памфлеты и листовки изображали русских исключительно как «кровавых псов» и воплощение «азиатчины», анти-Европы.
Сегодня для поддержания в коллективной памяти образа России как анти-Европы на поле боя и в инфопространстве действует страна анти-Россия – управляемая чуждой ей цивилизацией, потерявшая достоинство Украина.
Таковы особенности формирования любого сообщества, народа, нации, в том числе и нашей: для ответа на вопрос «кто мы?» требуется яркое противопоставление – образ соперника и врага, наделенный крайне негативными чертами. Западная Европа использовала для своей самоидентификации нас: сотворила черные мифы о тиране Иване Грозном (забыв про политику королевы-девственницы и Варфоломеевскую ночь), подражателе Петре (читайте трактаты Ж.-Ж. Руссо), квазипросветительнице Екатерине (вспомните французский фейк с завещанием), которые воплощали собой якобы низменную сущность рабского народа, которому чужд европейский прогресс. Так западные европейцы создали, в частности, белый миф о самих себе – мол, они, в отличие от русских, рациональные люди. Правда, вряд ли эти прагматики, в ущерб себе вводящие очередные санкции, выпишут нам чек в качестве благодарности за услугу слыть варварами в их головах.
Но такова реальность: благодаря существованию России, а также слепой жертвенности глуховатых помощников (Ливонии, Турции, Японии) Украине есть современная Европа.
Сегодня Европейский союз открыто заявляет о цели провести «деколонизацию» России. Как бы взять реванш за малорезультативную интервенцию французов, англичан и американцев в годы Гражданской войны, когда наша страна на мгновение ослабила суверенитет – и тут же получила иностранные легионы по всей карте. Поэтому главный их метод разобщения – не только танки, которыми угрожает Макрон, но и влияние на коллективную память россиян. Например, при помощи антиколониального нарратива. Как мантру все иноагенты вбивают в голову слабовольной публики идею о том, что Сибирь, Крайний Север, Бурятия, Кавказ, Астрахань чужды государству Российскому, поэтому следует раздербанить пространство на множество независимых республик и тогда зажить счастливо.
Примерно такая логика у них и в отношении президентского кресла: мол, достаточно поставить на пост женщину, которая обнимается с лидером страны, спонсирующей убийство русских солдат, и вмиг наступит свободная Россия будущего.
Но когда-то в умах американцев Россия была прекрасной страной и будучи империей, целой и невредимой, от Балтики до берегов Аляски. Конечно, любовь поддерживалась нашей финансовой помощью войне за независимость США (1775–1783). Но в коллективной памяти американцев вплоть до середины XIX века наша страна воспринималась положительно еще и благодаря тому, что мы строили у себя железные дороги, развивали университетское образование, обеспечивали пышноцветье национальной культуры.
Удивительный факт: к России при живом Пушкине американцы относились доброжелательнее, чем при Пушкине вечном.
Но память – это, прежде всего, способность предавать прошлое забвению. Совсем скоро США нарочно забудут о величии Российской империи. Например, конгрессмен Генри У. Дэвис в своей книге «Война Ормузда и Аримана в XIX веке» (1853) открыто назовет США стороной света, а Россию – деспотичной страной, ведь она «отменила польскую конституцию после восстания 1831 года и вторглась в Венгрию в 1849 году». Этот нарратив прочно укрепился в американской политической культуре – в доктрине Монро, в рейгановском клише «империя зла» и в последней речи Байдена перед Конгрессом.
Во время Крымской и в годы Русско-японской войны, при расцвете англофилии и японофилии в США, намерения русского командования размывались с помощью одного и того же приема: когда в газетах и публичных выступлениях речь шла про Российскую армию, различия между наступательной и оборонительной войной намеренно стирались. Это позволяло в том числе Великобритании в белом пальто вооружать османскую армию в 1853–1856 годах и оснащать перед 1905 годом Японию, после долгой изоляции открывшую свои границы – вот так совпадение! – для военно-морского флота США.
Повторюсь, все пятьсот лет, задолго до изобретения понятия «гибридная война», борьба с Россией велась, как правило, чужими руками. Поэтому с такой радостью тот же Макрон подчеркивает, что главные страны ЕС не желают отправлять своих солдат на Украину, а вот Эстония, Латвия и Литва «гораздо более открыты для этой идеи».
Таким образом, начавшись в Прибалтике в середине XVI века, цивилизационная война России и Европы к середине XIX века разрослась до цивилизационной войны России с миром. Произошла эта метаморфоза из-за появления второй сильной империи, построившей свою самость, как когда-то это сделали западноевропейские общества благодаря созданию и поддержанию «варварского», «азиатского» образа нашей страны в коллективной памяти своего и чужого народа.
Это хорошие новости для всего мира и особенно для нас.
Ведь мир прочно привязался к России. При игре вдолгую он потеряет себя без нашей цивилизации. Значит, не потеряет никогда. Россия незыблема. Вопрос лишь в том, как мы используем такой порядок вещей. Как показывает история, у нас есть все возможности – при правильном построении исторической политики и грамотном создании адекватных установок по поводу прошлого страны – получить стратегическую инициативу в вечном противостоянии.
С максимальной выгодой отстоять интересы государства.
Выбить из этого мира свой чек.
Марк Лешкевич, ВЗГЛЯД
Оценили 22 человека
35 кармы