Мохаммед бин Салман — очень резвый молодой человек. В свои 30 лет он возглавляет управляющий совет Aramco, а это автоматически означает контроль практически над всей экономикой королевства. Кроме этого, он министр обороны Саудовской Аравии и второй претендент на престол. Иногда его называют «ходячей памятью своего отца». Он оказался на вершине власти в стране, возможно, в один из самых тяжелых моментов ее истории.
Саудовская Аравия плотно увязла в региональных конфликтах, а в стремлении подтвердить свой статус влезла с головой и в сирийский конфликт, и в йеменскую авантюру. Возможно, с большим трудом королевству и удалось бы избежать потрясений, ограничившись исключительно военными играми, но этого оказалось мало, весь мир лежал практически у ног, и надо было только чуть поднажать.
И они поднажали, втянув всех в изнурительную, но от этого не менее захватывающую ценовую войну на рынке нефти. Хватило всего года усилий — и рынок нефти лопнул на наших глазах.
Рассчитывали на это саудиты? Совершенно точно нет: по предварительным оценкам, цены в 45-50 долларов было достаточно, чтобы убрать с рынка дорогую нефть, однако рынок не заметил этих цен и ушел ниже 30, свалившись в штопор. Где остановятся цены сегодня, можно только догадываться, ясно одно: многие компании, занятые в добыче и разведке нефти, уже стали призраками, хотя и продолжают исправно поставлять нефть на мировой рынок, не обращая внимания на себестоимость и работая исключительно на выполнение текущих финансовых обязательств.
ФРС США, поднимая ставку в декабре, не считала возможной такую «резвость» сырьевых цен, ожидать инфляции в сегодняшней ситуации, наверное, слишком оптимистично и, похоже, у нас впереди дефляционный сценарий. Саудовская Аравия, столкнувшись с наметившимся процессом испарения валютных резервов и ростом бюджетного дефицита в условиях падения цен на единственный источник доходов в казне, приступила к экономическим реформам. Можно было бы предположить вариантность последующих событий, но в этот момент из-за спины принца появилась фигура «McKinsey».
Среди саудовских бизнесменов ходит шутка: министерство планирования переименовали в министерство «McKinsey». Все экономические реформы и ключевые шаги разработаны «McKinsey», при этом компания отвечает за итоговый положительный результат, только если ее инструкции будут выполнены полностью.
Все начиналось относительно спокойно: сначала отменили план по развитию солнечной энергетики, потом начали занимать на долговом рынке и выводить средства из различных фондов, заговорили о сокращении топливных субсидий. В какой-то момент проснулись валютные спекулянты и начали ставить на отмену привязки риала к доллару, а затем грянул гром среди относительно ясного неба. Принц заявил о возможной приватизации Saudi Aramco.
12.5% мировой нефти добывается компанией, 2.5 млрд баррелей были экспортированы в 2014 году. В их распоряжении 16% мировых запасов нефти, в 11 раз больше чем у Еххоn с капитализацией в 300 млрд долларов.
По слухам речь может идти ни много ни мало о 20% доле в компании. Saudi Aramco считается крупнейшей нефтяной компанией мира, ее запасы оцениваются в 268 млрд баррелей нефти, и если оценивать стоимость одного барреля в 8-10 долларов, приблизительная стоимость компании по этому параметру должна составлять около 2,4 трлн долларов. Другое дело, что запасы эти не проходили аудит, и практически все связанное с внутренней деятельностью компании является закрытой информацией. Кроме этого, компания, например, владеет сетью больниц, способных принять 360 000 человек, еще в ее владении есть университет.
Если размещать акции на рынке Саудовской Аравии, это полностью дестабилизирует местную биржу. Вся капитализация компаний, представленных на бирже, сегодня составляет всего 384 млрд долларов. Продажа акций, например, в Лондоне имеет ограничения по free-float акций компании, а также содержит обязательные параметры разглашения информации, которую до сегодняшнего дня Саудовская Аравия скрывала. Учитывая опыт McKinsey, придумают что-нибудь, можно не сомневаться.
Для тех, кто сейчас говорит, что приватизация такого гиганта — дело долгое, и совсем неясно, к чему это приведет, хочу напомнить историю — 25% долю в Aramco правительство Саудовской Аравии купило в 1973 году, а в 1974 доля выросла до 60%, полностью компания перешла в собственность в 1980 году.
Сегодня компания добывает в день около 12 млн баррелей нефтяного эквивалента, и по этому показателю ее возможную капитализацию можно сравнить с нашей компанией Роснефть, добыча которой в день составляет около 5 млн баррелей, при капитализации всего в 32 млрд долларов, или с Газпромом с 8 млн баррелей и смешной капитализацией, которую нет смысла даже и называть.
Кстати, опять появляются сообщения о возможной приватизации 19% доли в компании Роснефть, безусловно, если брать по параметру добычи, в настоящий момент акции Роснефти должны разойтись как горячие пирожки после долгой лыжной прогулки. К счастью, про реформы от МсKinsey нам слышать не приходилось, так что, надеюсь, обойдется.
Вся борьба на рынке нефти, если брать общепринятую версию, идет за долю рынка. За счет продажи нефти формируется 73% доходов бюджета Саудовской Аравии. Увеличение доли на мировом рынке должно было бы принести в казну очередные миллиарды долларов, но в случае продажи акций этого не произойдет, придется делиться. Сколько придется отдавать, вопрос налогообложения и договоренностей, а в этом МсKinsey мало равных.
Идея приватизации Saudi Aramco в период минимальных цен на нефть за последние 14 лет — прекрасна. 17 января рынок Саудовской Аравии обвалился на 7.5%, самое время для размещения акций.
Алёна Бажова для politrussia.com
Оценили 32 человека
52 кармы