Николай НЕКРАСОВ. Несколько штрихов к портрету

ВОР, ПЛУТ, ДЕЛЕЦ…

Такими эпитетами награждали Некрасова его современники. Некрасов — «мерзавец». Некрасов — «великая дрянь». Некрасову — «свойственно надувать людей» и «он всегда думает скверное». В отношениях с ним «держи камень за пазухой, не доверяясь его элегическому плачу». Фразы его — «фразы из поганых уст». У него «вонючий цинизм». Он — «злобно зевающий барин, сидящий в грязи». Если «он хандрит», это значит: «старый наклевавшийся коршун нахохлился, ну, и черт с ним!». И в заключение: «Не валандайся ты с этим архимерзавцем Некрасовым!»

Это из письма Тургенева. А ведь когда-то Тургенев и Некрасов были «не разлей-вода» друзьями…

Мало кто из известных людей мог «похвастать» такими злыми врагами, какие были у Некрасова. Их ненависть была просто лютой. Один из них, критик М. Антонович, дошел до того, что во время любовного свидания Некрасова с Зиной (второй женой поэта), брал бинокль и заглядывал поэту в окно, наблюдая, как он обнимает ее, — а потом, не стыдясь, рассказывал о своих наблюдениях в кругу литературных знакомых. И те возмущались… Но не Антоновичем, а Некрасовым!

Критик Аполлон Григорьев называл стихи Некрасова «больничными», Герцен находил в его стихах «злую сухость», Тургенев уверял всех, что «поэзия в стихах Некрасова и не ночевала». Даже Толстой, которому Некрасов открыл путь в литературу, говорил: «Место Некрасова в литературе будет место Крылова. То же фальшивое простонародничанье и та же счастливая карьера, — потрафил по вкусу времени».

КОЛ В МОГИЛУ…

В самом начале своей литературной карьеры Некрасов получил столько пинков и пощечин от критиков, что просто удивительно, как находил он после этого силы не упасть духом и продолжать писать. Вот цитата из рецензии на его первые стихи: «Лучше в молодости писать такие стихи, как г. Некрасов, нежели… нежели бить баклуши, как другие, например». Другая рецензия: «Посредственность в стихах нестерпима». Жуковский, которому Некрасов пошлет свой первый сборник стихов, посоветует молодому поэту «заняться лучше прозой». За три месяца не будет куплен ни один экземпляр некрасовского сборника. В отчаянии, Некрасов заберет из книжных магазинов все до единой своей книги и бросит их в огонь.

На протяжении всей жизни поэта будут преследовать подобные неприятности. И даже после смерти. На Руси, как известно, не принято про покойников говорить плохое… И все же: три дня после похорон поэта, в одной столичной газете появится такой некролог: «Добивать убитых, обходить всесильных, презирать бессильных и идти осторожным шагом по битой перебитой колее, — вот квинтэссенция его журнальной, а отчасти и поэтической деятельности». Не пройдет и года после его смерти, и в родной усадьбе поэта откроют кабак «Раздолье, с распитием крепких напитков и на вынос». А ночью на кладбище кто-то вобьет осиновый кол в его могилу… «На колыбели — кабак, а на могиле — осиновый кол, такова благодарность России Некрасову!» — только один Мережковский с негодованием отзовется на этот страшный факт. И то, спустя… 23 года.

В стихотворении «Угомонись, моя муза...», уже неизлечимо больной, Некрасов поразительно точно предскажет свою посмертную судьбу:

Много, я знаю, найдется радетелей,

Все обо мне прокричат,

Жаль только, мало таких благодетелей,

Что погрустят да смолчат.

Много истратят задора горячего

Все над могилой моей.

Родина милая, сына лежачего

Благослови, а не бей!

ПЛОХОЙ ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК

Пословица говорит: дыма без огня не бывает. К сожалению, поэт часто сам давал повод для возникновения разного рода сплетен и кривотолков. Однажды он написал трогательное стихотворение о том, как мальчик вскочил на запятки кареты покататься, напоролся на коварно забитые владельцем кареты гвозди и погиб. На следующий день после публикации гвозди на запятках всех карет были сбиты. Кроме одной. Прохожие забросали ее камнями. Карета остановилась, и из нее вышел... Некрасов.

Эту историю «смаковала» вся литературная Россия. Газетчики, закусив удила, соперничали друг с другом в том, кто больше грязи выльет на «бесстыдного мазурика Некрасова». Поэт даже не предпринял и малой попытки, чтобы как-то защититься. А ведь ему было что сказать. Он мог бы, например, рассказать, что гвозди на его карете самовольно, нарушив строжайший запрет, вбил его кучер — человек психически малоуправляемый и почти всегда пьяный. Но Некрасов посчитал ниже своего достоинства оправдываться, и, уж тем более, сваливать вину на своего слугу.

Не станет поэт оправдываться и перед Герценом, который, вкупе с Огаревым и Тургеневым, обвинит его в присвоении чужих денег. История подтвердит безукоризненную честность Некрасова, но тогда эти необоснованные и унизительные обвинения заставят отвернуться от него многих.

«ЧТО ТЫ, СЕРДЦЕ МОЕ, РАСХОДИЛОСЯ?»

Перелом в отношении к поэту произойдет, по счастью, довольно скоро и достаточно необычно. Вот как об этом рассказывает один из современников поэта Р. Антропов:

«Большой зал Дворянского собрания был битком набит. С благотворительной целью давался вечер при участии известных писателей. Появление каждого из них восторженно приветствовалось публикой. И только когда на эстраду вышел Николай Алексеевич Некрасов, его встретило гробовое молчание. Возмутительная клевета, обвившаяся вокруг славного имени Некрасова, очевидно, делала свое дело. И раздался слегка вздрагивающий и хриплый голос поэта «мести и печали»:

Что ты, сердце мое, расходилося?..

Постыдись! Уж про нас не впервой

Снежным комом прошла-прокатилася

Клевета по Руси по родной.

Не тужи! пусть растет, прибавляется,

Не тужи! как умрем,

Кто-нибудь и о нас проболтается

Добрым словцом.

Что произошло вслед за чтением этого стихотворения, говорят, не поддается никакому описанию. Вся публика, как один человек, встала и начала бешено аплодировать. Но Некрасов ни разу не вышел на эти поздние овации легковерной толпы».

И ВЗЯТКИ ДАВАЛ, И ШЛЮХАМИ НЕ БРЕЗГОВАЛ…

«Не прегрешения важны, а то, был ли он способен в них покаяться», — сказал о Некрасове известный юрист и писатель Анатолий Кони. Конечно же, Некрасов не был «ангелом во плоти». Он, по словам современников, «и взятки давал, и по трактирам таскался, и шлюхами не брезговал». А шампанским упивался иной раз до того, что терял всякую вменяемость и дар речи. Спал до полудня, обедал в постели, бросал тысячи на свои прихоти, выписывал из-за границы серебряные ружья и охотничьих собак. Бобровый воротник на шинели и серебряные ошейники его собак, как и следовало ожидать, порождали немало завистников, недругов и просто насмешников.

На совести Некрасова были и другие «грехи», которые, как ни старался он их замолить, не давали ему покоя до самой смерти. Да, увел жену у своего друга Панаева. Да, не был примерным мужем — и обманывал, и изменял. Да, пел дифирамбы душителям и вешателям России. Да, был ленив и не в меру сластолюбив... Почему же мы ему так легко прощаем? «Коли говорить об ошибках, — писал Чехов о Некрасове, — то почему-то ни одному русскому поэту я так охотно не прощаю ошибок, как ему». Почему?

ИЗ УВАЖЕНИЯ К ДЕНЬГАМ… ЗАШИВАЛ ИХ В ГАЛСТУК

Во всей русской литературе мы, вероятно, не найдем человека, которому пришлось пройти через такую ужасающую нищету, голод и унижение, которые пережил Некрасов. Лишившись отцовской поддержки, будущий поэт в течение нескольких лет в буквальном смысле вел борьбу за выживание. Были месяцы, когда он ежедневно отправлялся на Сенную площадь и там за 5 копеек или за кусок белого хлеба писал крестьянам письма, прошения, а в случае неудачи на площади отправлялся в казначейство, чтобы расписываться за неграмотных и получить за это несколько копеек. Две французских булочки и бутылка сельтерской — долгое время составляли весь его дневной рацион (возможно, это станет одной из причин его будущей болезни, которая сведет его в могилу).

Он снимал полуподвальную комнату с окном на улицу. «Некоторое время, — вспоминал Некрасов, — я кое-как перебивался, но, наконец, пришлось продать все скудное мое имущество, даже кровать, тюфяк и шинель, и осталось у меня только две вещи: коврик и кожаная подушка. Писал я лежа на полу, проходившие по тротуару часто останавливались перед окном и глядели на меня. Это меня сердило, и я стал притворять внутренние ставни, так, однако, чтобы оставался свет для писания». Затем он снял комнату вместе с еще одним студентом: «выходили мы со двора по очереди, так как сапоги мои были негодны и у нас не было шинели, а у него был плащ...». Однажды, не имея возможности купить чернил, Некрасов соскоблил со своих сапог ваксу, развел водой и написал очерк, который отнес в ближайшую редакцию. «Это, — как пишет Некрасов, — спасло меня от голодной смерти». Был случай, когда он оказался нищее нищих, и нищие, сжалившись над ним, подали ему милостыню... «Прожив несколько лет и чуть не отправившись к праотцам, я почувствовал не то какую-то боязнь, не то уважение к деньгам. Я берег каждый грош. Я с отвращением зашивал деньги в галстук и постоянно держал их там».

БЛАГОДЕТЕЛЬ БЕДНЫХ ПУТНИКОВ

Просто удивительно, что Некрасов, «скупой до отвращения» в молодости, в зрелые годы превратится в настоящего мецената, поражающего своей щедростью. На некрасовские деньги будет построена средняя школа, где смогут учиться дети самых бедных крестьян. И учебники, и тетради, а также столы и парты, включая все необходимые школьные принадлежности, будут закуплены на деньги поэта. Даже жалованье учителям будет платить сам Некрасов. Трудно перечесть всех тех молодых поэтов, писателей и журналистов, которым Некрасов оказал материальную поддержку: причем многие из них даже не знали, кто их благодетель — помощь оказывалась инкогнито! Н. А. Бутылин, дворецкий и личный слуга поэта, вспоминал:

«...Некрасов во все карманы жилета и пиджака накладет денег: где полтинник, где рубль, где три рубля, где пять рублей, и дорогой, кто попадется плохо одетый, остановит встречного, дорогу спросит, которую отлично сам знает, а то спросит, не проезжал ли здесь такой-то охотник, и с последующим ответом дает на чаек. ...Остановился и спрашивает: «Тетенька, проедем ли мы здесь туда-то?». Она говорит: «Проедете, барин», и он дает ей пять рублей за то, что сказала дорогу, которую он знал не хуже этой женщины, и таких помощей он делал очень много...»

«ГОЛОВОРЕЗ КАРТОЧНОГО СТОЛА»

Еще один парадокс Некрасова: один из самых мягких и ранимых людей своего времени, он был, по выражению Тургенева, настоящим «головорезом карточного стола». «У картишек нет братишек», — говорил Некрасов, обыгрывая и своих друзей, и совершенно незнакомых людей, никому при этом не делая снисхождения. Неслыханный случай за всю историю мировой литературы: поэт, который никогда не проигрывал в карты! Рассказывают, что благодаря своей уникальной памяти, — а Некрасов, к примеру, знал наизусть до 40 тысяч стихотворений и мог в любое время прочитать напамять любое из них, — он выигрывал невероятные суммы денег, — целые состояния. В это трудно поверить, но даже свою вторую жену — Зину — он выиграл в карты! (Зина была содержанкой некоего купца Лыткина, который, проиграв, предложил ее поэту в качестве своего долга).

Акулина — таково было настоящее имя этой девушки — оказалась совсем юным созданием, с добрым сердцем и ровным, приветливым характером. Поначалу ей также была отведена роль содержанки — Некрасов даже снял для нее отдельную квартиру. Но вскоре Акулина переехала в дом к «своему хозяину». Уже на правах гражданской жены. Очарованный обаянием девушки, Некрасов придумывает ей новое, более благозвучное имя — Зинаида, а отчество дает ей по своему имени — Николаевна. С этого момента он не жалеет ни времени, ни денег на образование своей молодой жены. Она учится языкам, манерам, музыке... — она должна стать ему ровня! И, надо признаться, Некрасов блестяще справился с этой задачей. Великому игроку повезло и в любви: Зинаида Николаевна оказалась талантливой ученицей. И — идеальной женой.

БЕССТРАШНЫЙ ОХОТНИК

Говорят, если уж человек талантлив, то он талантлив во всем. Некрасову везло не только в картах и любви, но и на охоте. О его меткости ходили легенды. Подобно Пушкину, который лежа на диване расстреливал из пистолета летающих по комнате мух, Некрасов мог, на спор, с лету, за несколько метров продырявить подброшенную вверх пятикопеечную монету. Никто из русских писателей 19 века, даже герой Севастополя — Толстой, не осмеливался охотиться один на медведя. А Некрасов осмеливался. Чучела убитых им медведей украшали не одну школу и не один музей того времени.

Следует заметить, что поэт не продавал, а дарил свои охотничьи трофеи. Один из них — чучело огромного, вставшего на дыбы медведя, — Некрасов поставил в своей прихожей, и крестьяне, впервые приходившие к нему, попав в полутемную прихожую, принимали чучело за хозяина, почтительно кланялись ему и говорили: «Здравствуйте, барин!»

ЗА ЧТО НЕКРАСОВ ЩЕДРИНУ ШИНЕЛЬ КУПИЛ?

В доме у Некрасова всегда жили собаки. Может быть оттого, что Бог не позволил поэту насладиться ролью отца — дети рождались, но, будто по чьей-то злой воле, очень рано умирали, — Некрасов перенес свою родительскую заботу на четвероногих обитателей дома. Его любимцу — ирландскому пойнтеру по кличке Кадо — позволялось все: он мог безнаказанно таскать по всем коврам и дивану жареную курицу, специально для него готовившуюся, лакать суп из миски поэта во время его трапезы, безболезненно лежать на фортепиано или грызть понравившиеся ему ботинки какого-нибудь гостя. Не однажды Некрасову приходилось извиняться перед пострадавшим таким образом гостем и возмещать ему материальные и моральные убытки. Рассчитываясь с очередной «жертвой Кадо», Некрасов грозил пальцем виновнику этого происшествия, который, чувствуя вину, прятался под кровать. Когда гость уходил, все прыскали со смеху. Кадо выползал из-под кровати и, видя, что хозяин совсем не сердится, громким лаем и бешеным кружением у его ног выражал ему свою бескрайнюю преданность и любовь.

Любопытно, что Кадо никогда не лаял на приходивших к Некрасову гостей, за исключением лишь цензоров и Салтыкова-Щедрина. Вечно угрюмый и не в меру грубый Щедрин пользовался искренней нелюбовью Кадо. И когда писатель приходил к Некрасову, то, во избежание «инцидента», Кадо запирали в другой комнате. Однажды у Некрасова проходило совещание редакции, на котором присутствовал и Щедрин. Кадо, по неосмотрительности, забыли запереть, и он, пользуясь счастливым случаем, пробрался в прихожую и, разыскав там шинель писателя, отгрыз у нее пол полы! В итоге, Некрасову пришлось покупать Щедрину новую шинель.

Кадо убила Зина... Случайно. На охоте. Пес умирал у поэта на коленях. Зина плакала и просила прощения. «Что ты, — передает очевидец слова поэта, — о чем убиваешься? Эту собаку ты нечаянно убила, а каждый день где-нибудь на свете людей нарочно убивают. Нисколько я на тебя не сержусь. Но дай свободу тоске моей, я сегодня лучшего друга потерял».

Вскоре недалеко от некрасовской охотничьей дачи появился памятник — гранитная плита: «Кадо, черный пойнтер, был превосходен на охоте, незаменимый друг дома. Родился 15 июля 1868 года. Убит случайно на охоте 2 мая 1875 года».

АГОНИЯ

«Нет серой жизни и серой природы, а есть серые люди», — говорил Некрасов. Последние полгода его жизни оказались самыми что ни на есть черными. Годы юношеских скитаний, полных страшной нищеты и постоянного голода, дали о себе знать: врачи обнаружили у него рак прямой кишки. Была сделана операция, но безуспешно. Некрасов «таял» на глазах. Боли были так велики, что он по часам «тянул громко какую-то однообразную ноту, напоминавшую бурлацкую ноту на Волге». «Нельзя, — сообщал Салтыков-Щедрин в письме к П. Анненкову, — даже представить себе приблизительно, какие муки он испытывает... И при этом непрерывный стон, но такой, что со мной, нервным человеком, почти дурно делается».

Зина в течение последних двухсот ночей не давала себе спать, чтобы «услышать первый его стон и подбежать к постели». Чтобы преодолеть сон, она садилась на пол и смотрела на зажженную свечу. Некрасов посвящает Зине свои последние строки:

Двести уж дней,

Двести ночей

Муки мои продолжаются;

Ночью и днем

В сердце твоем

Стоны мои отзываются

Двести уж дней,

Двести ночей!

Темные зимние дни,

Ясные зимние ночи...

Зина! Закрой утомленные очи!

Зина! Усни!

Но Зина не закрывала очей и не давала себе заснуть. Зато после этих двухсот дней и ночей она из молодой, свежей и красивой женщины превратилась в старуху с желтым лицом, и такою осталась. После смерти мужа Зинаида Николаевна надела траур и в течение последующих 38 лет, до дня своей кончины, его не снимала. Отходив всю жизнь в черном, она завещала похоронить себя во всем белом.

КТО ВЫШЕ: ПУШКИН ИЛИ НЕКРАСОВ?

По смерти поэта, сразу же после оглашения его завещания, повсюду поползли слухи — куда же подевал Некрасов те 500 тысяч рублей, что людская молва так настойчиво ему приписывала? По одной «версии», Некрасов спрятал их в могиле своего Кадо — «зачем же он тогда какой-то собаке такой памятник отгрохал?» В одну из ночей какой-то мерзавец разрыл могилу Кадо и, ничего не найдя, в звериной злобе искромсал лопатой полусгнивший труп собаки...

По другой версии предполагалось, что Некрасов отдал эти деньги на «революционное движение». Судя по всему, и это предположение не имеет под собой серьезного основания. Даже если поэт и располагал такой суммой денег, он, вероятнее всего, просто расходовал ее. Расходовал на явную и тайную помощь многочисленным своим сотрудникам, начиная от Белинского, Добролюбова, Чернышевского (а также, заметим в скобках, и их родственников), кончая совершенно неизвестными или малоизвестными литераторами, которых Некрасов, видя в них хоть каплю таланта, пытался, как мог, поддерживать.

Не следует забывать, что именно Некрасов своим вниманием и материальной поддержкой вывел в люди чуть ли не всю русскую литературу второй половины19-го века. Это он открыл и подарил нам звезд мировой величины — Толстого, Достоевского, Гончарова, Островского...

Когда-то в среде русской демократической интеллигенции шли ожесточенные споры: кто выше — Некрасов или Пушкин? Сегодня время расставило все на свои места. Если Пушкин - это наша гордость и радость, вдохновение и любовь..., то Некрасов - это наша совесть. Еще Бальмонт справедливо заметил, что Некрасов — это «поэт, который напоминает, что пока мы здесь дышим, есть люди, которые задыхаются. Конечно, нам проще, спокойнее не думать о задыхающихся вовсе». Вот почему одних поэтов, таких, например, как Пушкин, мы больше любим, а других, таких, как Некрасов, - больше уважаем. И это, наверное, справедливо.