Трансфер как проблема власти

Власть всегда такова, каково время, её породившее. Но любая власть подвержена закону смены фаз жизненного цикла, наподобие смены фаз конъюнктуры. Во всякой власти есть периоды зарождения, входа, роста, зрелости, спада и выхода.

Циклы могут быть короткими или длинными, но они есть, и те, кто их игнорирует и не готовится к ним заранее, проигрывают и теряют власть не подконтрольно, а хаотично.

Власть — не только тяжкий крест, но и наркотик, и добровольно спланировать и осуществить своевременный выход из неё — удел сильных и мудрых, не подчинившихся власти, а подчинивших её себе. Тех, кто думает не о своём будущем, а о будущем потомков. Это требует масштаба личности и развитого интеллекта.

Таким образом, «трансфер» — это не «передача» власти, как думают многие, переводя термин с английского, причём полагая, что в идеале власть нужно не передать, а сохранить, лишь имитируя передачу. Нельзя передать что-то и при этом оставить это себе. Трансфер — это выход из власти, намного более важный и сложный, чем вхождение в неё.

Передача власти и сохранение контроля после передачи — лишь временный этап выхода из власти, переходный период на пути полного выхода, который неизбежен уже хотя бы в силу биологических причин — любой властитель не вечен.

За время властвования властитель опирается на группы, помогающие ему решать главные задачи в период его правления. Эти группы приобретают могущество, их богатство мало добыть — его потом надо сохранить. Так, чтобы передать наследникам и обеспечить им возможность выжить, когда власть перейдёт к следующей группе.

Задача выживания решается укоренением активов группы в национальной экономике таким образом, чтобы они сочетали наличие силового ресурса для защиты и сопротивления с отсутствием политического ресурса, чтобы не быть опасными для новой властвующей группы.

Тогда выкорчёвывание их из экономики станет попросту нерентабельным, а значит, невыгодным, хотя технически и организационно возможным. Это выкорчёвывание создаст проблем больше, чем решит, и потому именно такие условия защищают сильнее, чем прочие силовые возможности, которые всегда можно уменьшить.

При этом члены старого клана остаются в «Большом Совете», их право голоса существует, однако оно не имеет решающего значения. Их позиции защищены, они остаются на плаву, и потому вся конструкция элитного консенсуса прочна, а власть дееспособна.

Российская власть сейчас находится в стадии перехода из сообщества спонтанно возникших в процессе борьбы за власть группировок в стадию укрепления семейных кланов, которые потом и составят костяк наследственной российской правящей элиты. Сообщество групп трансформируется в сообщество семей.

На Западе и в арабском мире эта стадия пройдена несколько веков назад. В России в ХХ веке семейные элиты, также сформированные за столетия, были уничтожены, но сейчас происходит реставрация принципа, возврат к новой семейственности, так как партийный принцип оказался ненадёжен и недееспособен. Именно потому власть в России как авангард правящей элиты политически защищает консерватизм и семейные ценности — им важно сохранить достигнутое и спокойно передать по наследству.

В Китае и Персии семейный принцип разрушен чередой революций и гражданских войн. То же самое происходит в Северной Корее, Белоруссии и в странах Средней Азии бывшего СССР. Однако и там принцип семейственности никогда не уходил и был основой формирования правящих групп в структуре органов власти, а теперь становится открыто доминирующим, правда, пока вне рамок Конституции. Но это временное состояние.

Власть формируется, существует и воспроизводит себя по закрытому, родовому, семейно-сословному принципу, хотя на определённом историческом этапе это ушло в тень и потребовало создания ширмы из либеральных институтов. В реальности либеральные демократические институты не являются институтами власти. Это политические актёры, роли для которых пишут именно властвующие семьи. Или укоренённые во власти, или стремящиеся к этому укоренению.

Таким образом, задачей любого публичного властителя является вхождение во власть, формирование власти и выход из власти. Именно выход, полный и безусловный. Он должен произойти, пока живы носители власти, и они могут проконтролировать процесс выхода. Так выходили из власти Ельцин и Назарбаев, и не сумели выйти все советские и другие постсоветские вожди, от власти отошедшие.

Ельцин и Назарбаев успели сформировать такой контур власти, где их семьи остались вписаны в экономику в такой степени, что их выгоднее оставить, чем искоренить. Они не опасны, хоть и влиятельны. При нормальной политике они не грозят стать раковой опухолью, растущей и злокачественной. И потому можно сказать, что у этих политиков хватило мудрости.

Про Лукашенко такого сказать пока нельзя. Он опоздал, и сейчас стремительно создаёт контур для укоренения наследников и выхода из власти. Но создаёт под сильнейшим давлением, и потому качественно сделать этого не сможет. При этом он разрываем противоречивыми стремлениями, ибо хочет не столько уйти, сколько остаться.

Замена семейного принципа формирования власти на партийный приводит к скрытой семейственности и влечёт неустойчивость власти. Потому в России партийный принцип является временной подпоркой, пока в стадии формирования консенсус семей.

Это завершится в XXI веке, когда подрастут и войдут в наследство внуки нынешней элиты. Потому сейчас она усиленно создаёт все необходимые институты переходного периода — конституционная реформа, новая роль Госсовета, новые партии в Думе, новые механизмы согласования.

Во время правления любой правитель, ведущий дело к созданию и укреплению фундаментального семейного принципа формирования высшего слоя элиты, должен так распределять активы семей по пространству экономики, чтобы помочь им там долгосрочно укорениться и в то же время не позволить кому-то со временем стать самым могущественным кланом, способным однажды в приступе безумия бросить вызов всем прочим — или кому-то из них.

Потенциальные силачи заранее превращаются в акул, у которых вырваны зубы. Их так структурируют, чтобы они сохраняли и важность для всех, и взаимозависимость. Они имеют возможности наращивать богатство, но не могут превратить его в базу для внутриэлитной агрессии. Так принцип сохраняет сам себя и позволяет элите самовоспроизводиться.

То есть сейчас в России трансфер нацелен на формирование контура власти, в котором дозреют устойчивые семейные кланы, способные веками нести на себе государственность и при этом избежать внутренней конфронтации. Именно они будут рекрутировать политиков и определять вектор развития, включая его идеологическое сопровождение.

При этом из власти искореняются и удаляются те кланы, что сформировались при решающем участии внешних центров силы, и потому сохраняющие на них ориентацию. Их активы останутся, но возможности сократятся ещё сильнее. В случае упорства их активы будут отняты и перераспределены.

Сейчас идёт работа по превращению ориентированных на Россию семей в устойчивое внутриэлитное большинство. В СМИ это носит название «национализация элиты».

Речь идёт не о втором и третьем эшелонах элиты в виде чиновников, депутатов и разной степени крупности бизнесменах, а о первом эшелоне, который уже сложился и сейчас пребывает в тени, а в СМИ освещается лишь в виде периодических утечек в разные маргинальные издания, аффилированные с западными спецслужбами, но не авторитетные в России.

Пока эта задача по превращению укоренённой в России элитной группы в устойчиво господствующее сбалансированное большинство не решена окончательно и находится в процессе решения.

На этот период президент через трансфер передаёт пост преемнику и занимает пост арбитра межэлитных конфликтов. Он на новой позиции не занимается управлением государством, но страхует созданный контур власти от развала в случае перегрузок.

Пока такая система не создана, Верховный правитель остаётся во власти. После того, как система создана и дозрела, стала способной к самонастройке, правитель поэтапно отходит от дел на покой. Его миссия выполнена. Хорошо, если к тому времени он будет в силах этим покоем успеть насладиться.

Таким образом, трансфер — это процесс выхода из власти, а не её передачи. Этот выход осуществляется под управляемым контролем, он включает в себя ряд этапов и нацелен на создание устойчивых структур межэлитного взаимодействия. Того, кто это не понимает и теряет время для своевременных действий по подготовке выхода из власти, накрывает волна стихийного протеста, так как ощущение новой стадии жизненного цикла власти утрачено.

Это как в преклонном возрасте вести себя как в ранней молодости. Расплата в виде инфаркта или инсульта неизбежна. Но тот, кто вовремя всё понимал и готовил, наслаждается жизнью и обретает благодарность современников и потомков. Потому что успел создать тот самый институт власти, что способен стать главной несущей конструкцией для государства.

Кто бы и что ни говорил о семейственном принципе формирования пространства непубличной — а потому Верховной и несменяемой — власти, он остаётся самым эффективным и постоянно пробивает себе дорогу из любых прочих форматов. Любой аппарат управления, функционирующий на принципах семьи, эффективнее прочих, будь то армейский принцип или либерально-демократический. Семейный принцип в генетике человека, он понятнее и ближе. Он внутренне востребован — главу государства, как и армейского командира или директора фирмы, хотят видеть не приказчиком, а отцом.

Таким образом, семейный принцип как матрёшка формирует контур отношений по поводу всех сфер жизнедеятельности. Верхушка власти — это симбиоз семей, армия — «сынки» и «отцы-командиры», «слуга царю — отец солдатам», власть и сотрудники на производстве в идеале — семья, а всё общество — мегасемья. Родина — мать. Отечество. Семейный принцип во всём.

Власть разделена между теми, кто руководит, и теми, кто подчиняется, потому что подчинение — это такая же власть, как и власть приказывать. Это добровольное решение. От того и другого можно отказаться или этого лишить.

Да, специалисты будут играть важнейшую роль, они могут даже перехватить власть, но они не станут властью. Власть советников, наместников, приказчиков — это не власть властителей. Это власть по доверенности или краденая власть. Устойчивой эта конструкция не будет.

Трансфер в России выходит далеко за рамки выборов парламента и президента. Это эволюционный процесс, имеющий свой вектор. И вектор этот идёт именно в направлении укрепления семейного принципа формирования элиты.

Партийный и профессиональный принципы второстепенны. Они могут выйти на первый план лишь тогда, когда не работает принцип семьи. Но он тут же начинает самовоспроизводиться в таких системах. И потому этому процессу стоит не сопротивляться, а помогать. Чтобы результат был не кривым, а правильным и здоровым. Все прочие варианты являются или иллюзией, или демагогией.

Специально для ИА REGNUM