ИСТИНА или СПРАВЕДЛИВОСТЬ?

Путь к истине тернист, но логичен.
Познать логику пути означает получить
ключ к истине. Высшая справедливость в том,
чтобы даже простую истину познал только ищущий.

1. Вступление.

Когда-то Будда сказал людям: «Я даю вам столько истин, сколько листьев падает с деревьев осенью». Так или иначе, но поначалу пытливый человеческий ум Будде не поверил и с энтузиазмом занялся поиском одной единственной истины.

В процессе поиска пришла догадка: 

«А может быть Будда всё-таки был прав? И истин действительно непостижимо много? И чтобы их все найти не хватит не только одной человеческой жизни, но и жизни всего человечества от начала истории и до её конца? И если это так, тогда какой смысл упираться и ловить журавля в небе?».

Вдоволь насомневавшись, человечество, в лице своих особо пытливых представителей, всё-таки засучило рукава и бросилось в полное загадок осмысление окружающей реальности, а конечному продукту, который стал появляться на выходе, присвоило название «Философия».

Кто там был первым философом не столь уж важно, гораздо важнее сам поиск «истины» - процесс, его побудительные мотивы - мотивация и те результаты, к которым этот поиск в итоге привёл. Отмечу, что поиск «истины» в философском смысле, которым занимались философы по призванию, шёл параллельно с таким же поиском «правды» в бытовом смысле, которым в повседневной жизни занимались «обычные» люди (или, скажем просто – «не философы» по основному роду деятельности).

Таким образом, можно уверенно констатировать: каждый человек хотя бы изредка занимается философией, а, следовательно, и поиском «истины» или, как я уже отметил, поиском «правды». Зафиксируем выявленное родство понятий «истины» - «правды» и примем это как аксиому с поправкой на уровень исследования: высший философский или бытовой, не отказывая последнему в способности постижения высшей мудрости. А также заметим: поиск «истины» и поиск «правды» имеют неизбежный выход на такое, не менее важное понятие, как «справедливость».

2. Философия русского языка, как источник истинного знания.

Цепочка рассуждений проста: поиск «истины, «правды» и «справедливости» есть неразрывные процессы, так как последние два понятия объединены общим корнем «прав», а очевидная связь между первыми двумя уже обозначена выше. Однако здесь есть очень существенный нюанс: вышеозначенная неразрывность имеет место быть, в узком смысле – для русскоязычных, в широком – практически для всех славянских народов. В некоторых славянских языках, например, в сербском и болгарском, между «истиной» и «правдой» вообще стоит знак равенства, так как есть только одно слово – «истина». В других, напротив, есть только слово «правда». Но практически во всех славянских языках есть слово «справедливость» с корнем «прав».

Полагаю, что некоторые слова и связи между словами были просто утеряны в процессе ответвления и эволюционного развития языков, зато остались его производные с корнем «прав», в том числе и слово «справедливость». В данной статье, по сути, предлагается объяснение такого явления, как «русская философия», диктующая своё уникальное отношение к истине и справедливости, на основе языковых особенностей.

То есть, например, я досконально не знаю, в какой степени слово «правда» заимствовано славянскими языками, но я знаю, что основой слова «справедливость» стала именно «правда» и никак иначе. Таким образом, базой и инструментом для исследования всех философских категорий должна быть, прежде всего, «философия языка» - философское направление, рождённое давно, но во многом не очень признанное. Более того, рождение этого направления связывают ещё со времён таких философов, как Платон и Аристотель, и, до сих пор, самыми известными «философами языка» были и почему то остаются западные мыслители, как ранние, так и более поздние. Русская же «философия языка», окрещённая когда-то славянофильством, так и осталась на уровне этого уничижительного стремления всё время «доказывать недоказуемое».

Между тем, причина заключается в том, что эти два направления «философии языка» (западное и русское) есть практически не пересекающиеся области исследований, потому что у них разная мотивация, причинно-следственная связь и точка опоры. Для немецкого философа Гегеля язык есть порождение рассудка, продукт логического развития абсолютной идеи, то есть, по преимуществу набор рождённых разумом человека рациональных символов, которые были придуманы и стали использоваться самим же человеком в качестве коммуникации и инструмента познания мира.

Те же славянофилы (назовём их по привычке так), напротив, считали язык порождением не рассудка, а духа, что изначально ставит язык на неизмеримо более важное место в формировании человека и народа – носителя языка, в противовес западным философам, считающим язык продуктом разума.

Налицо до сих пор неразрешимое противоречие двух направлений, зафиксировавших разные причинно-следственные связи:

- западное: человек – язык – западная философия,
- русское: русский язык – человек – русская философия.

При этом характерно, что спор двух философских концепций «философии языка» наиболее ожесточённо проходил в 19 веке на водоразделе между западниками и славянофилами именно внутри самой России. К сожалению, и те и другие до сих пор ожесточённо спорят, только вот к «философии языка» этот спор не имеет уже никакого отношения. И если любой образованный российский обыватель, независимо от своих предпочтений, скорее всего и безошибочно назовёт Аристотеля греческим, а Гегеля немецким философами, то кто такие Фортунатов или Шахматов вряд ли знает. Зато западников Чаадаева, Герцена, Белинского – это пожалуйста. Фортунатов, размышляя о языке, как первопричине, отмечал: 

«Тот, кто не привык думать об отношении языка к мысли, замечает главным образом лишь внешнее проявление, обнаружение связи, существующей между мышлением и языком: язык представляется средством для выражения наших мыслей» (Фортунатов Ф. Ф. Сравнительное языковедение. Лекции, читаемые в 1897-1898 гг. (Литографированный курс). М., 1899. с. 167.). 

Здесь слово «представляется» означает поверхностный взгляд, когда явление, сокрытое плотным слоем стереотипов и привычек, имеет строго обратный порядок: мысль без языка бесплодна. И если нет языка, нет и мысли, а есть лишь побудительные животные инстинкты.

3. Ментальность народа — главный источник понимания истины и справедливости. Влияние языка на формирование русской ментальности.

Сделаем небольшое отступление, поясняющее на другом конкретном примере выявленную разницу, и параллельно выдвинем гипотезу о том, что ментальность русского народа формируется прежде всего русским языком, в котором изначально заложены коды и образы, «всасываемые с молоком матери» и, тем самым, незаметно закрепляемые на бессознательном уровне. Возьмём, для примера, очень мощное по своей энергетике слово «Род» и рассмотрим слова, образуемые этим корнем: род, родители, родственники, родные, родить, народ, природа, родник, родина (малая) и Родина (большая) и т.д. Таким образом, мы без труда увидим, что русский язык одним корнем объединяет сразу несколько основополагающих понятий, включая внутренний и внешний миры человека:

- семью, включая самых дальних родственников и весь народ, а также всех «себе подобных» (род, родные, родословная, народ, род человеческий);
- окружающие с детства пейзажи, включая их главный символ – русскую берёзку, и всю Землю в целом (плодородие, порода, родник, природа как жизнь на Земле и природа, как вся вселенная);
- страну, в которой родился и вырос, и любую территорию Земли (родина, Родина).

Подобной взаимосвязи не обнаруживается в остальных известных и малоизвестных языках, за исключением славянских - родственных русскому, что является фундаментальной основой формирования уникальных ментальных свойств русского человека, рассматривающего весь окружающий его мир, вплоть до далёких звёзд, в качестве своего дома, который нуждается в защите.

Попробуем упорядочить рассуждения и систематизировать наиболее характерные и очевидные критерии, факторы и условия, могущие потенциально или фактически формировать ментальность народа (этноса) и, как следствие, определять отношение к окружающему миру и создавать внутренние социально-этические императивы. В приведённой ниже классификации исключены индивидуальные особенности конкретного человека и его характер, как врождённые, так и приобретённые, и приведены лишь «внешние» факторы и «условия среды», в которых этот человек рождается, формируется и совершает те или иные поступки:

1. География распространения этноса, климат и природная специфика ландшафта. При всей очевидности данного критерия, он не выдерживает критики, так как не даёт конкретного, научно-обоснованного ответа на вопрос: почему иногда, при схожести природно-климатических условий, у народов, населяющих разные страны, разная ментальность? Тем не менее, сбрасывать со счетов природно-климатический фактор не стоит, хотя бы по причине его недоказанности.

2. Гаплогруппы, выделенные генетическими исследованиями. Предшественницей генной теории была расовая теория, так и не получившая завершённости и по пути своего развития часто уходившая в расизм. Действительно, ген – специфический код, оставляющий свой след на протяжении всех последующих поколений. Исследование генов – интересная наука, помогающая понять происхождение тех или иных народов, их распространение и взаимовлияние на перекрёстках истории. Тем не менее, как «Маугли», выросший в волчьей стае, будет всю жизнь способен только рычать и не будет иметь шансов стать полноценным человеком, так и представитель любого этноса, с младенчества оторванный от своих корней, наиболее вероятно превратится в 100%-го представителя своей новой родины. «Маугли», генетически являющийся человеком, неизбежно приобретёт ментальность зверя. Человек, несущий индивидуальный генный код другого этноса, впитает менталитет народа, в котором с младенчества будет формироваться его личность.

3. Исторические преобразования, религия, традиции, культура, господствующая идеология, образование. Я сознательно объединил несколько областей общественного самовыражения в одном пункте, не выделяя из них главной, так как, на мой взгляд, они несомненно взаимосвязаны, оказывают друг на друга взаимовлияние и все вместе составляют сложный конгломерат регуляторов человеческих отношений, формирующий поведенческие, нравственные, этические и другие аспекты этих отношений. Остаётся вопрос: оказывают ли влияние эти сферы человеческих отношений на ментальность народа? Безусловно, оказывают самое непосредственное влияние и практически участвуют веё формировании. Более того, по отношению к ментальности эти сферы отношений первичны. Однако, закономерно возникает следующий вопрос: каким образом религия, традиции, культура, идеология, образование, воспитание формируют ментальность, проникая через сознание в бессознательную область, буквально растворяясь в человеке? Посредством чего происходит это проникновение и дальнейшее усвоение и растворение? Ответ единственный – посредством родного языка.

4. Язык, как средство общения и коммуникации в обществе. Именно родной язык, являясь первым посредником между явлением и человеком, одновременно является главным инструментом познания мира. От того, как устроена архитектура языка, его логические основы, зависит, кто, в конечном итоге, получится из человека, какова будет его ментальность и коллективный менталитет всего народа – носителя этого языка. Вопрос этот архисложный и требует отдельного научного обоснования, но в первом приближении можно считать данную гипотезу чрезвычайно обоснованной: язык – первопричина формирования ментальности и, следовательно, отношения к миру. Таков закон, диктуемый русским языком.

Таким образом, сам русский язык в качестве социально-этического императива, является «матрицей», в которой изначально «зашито» вечное родовое русское стремление к спасению мира и понимание справедливости как истины в последней инстанции.

Сказанное вовсе не означает, что русский язык лучше других, а лишь говорит нам о его отличиях и врождённых свойствах, проверенных всей тысячелетней историей России.

4. Заключение.

Путь к спасению мира через поиск истины и справедливости диктуется русским языком. Этот путь тернист и опасен, полон ошибок и неожиданностей, но такова уж судьба России – идти, падать, вставать и вновь идти. Тем более, ожидать сегодня от кого-то со стороны, что этот кто-то из известного списка мировых игроков, занятых собственными глобальными проблемами, вдруг всё бросит и начнёт спасать мир, а заодно и Россию, вряд ли приходится.

«Пусть я не достигну ничего, пусть расчет неверен, пусть лопну и провалюсь, все равно — я иду. Иду потому, что так хочу» (Ф.М.Достоевский, «Подросток»).

Специально для альманаха «Глаголъ», Париж.

Александр Дубровский